Тариф на лунный свет - Кюрти Ильдико фон (библиотека электронных книг .TXT) 📗

а) уикенд или

б) три рабочих дня,

тогда ты можешь

а) забыть об этом парне и искать себе нового или

б) позвонить ему.

Если ты ему позвонишь, значит, ты имеешь две целевые установки:

1) заполучить его во что бы то ни стало. Вероятность успеха близка к 0,5 процента. Он тебе наболтает о своем до отказа заполненном расписании, о том, что следующие три с половиной года свободного времени у него, к сожалению, практически не будет. Плюнь на это. Дело не стоит хлопот; ты же сама будешь потом чувствовать себя по уши в дерьме. Правда, ты и без этого будешь чувствовать себя в дерьме, но тут важны нюансы;

2) ты звонишь ему, чтобы сказать, что он дурак и задница, и тем самым излить свою досаду. Вероятность успеха близка к 98 процентам. Ты даешь выход своей фрустрации, а заодно избавляешь своих друзей от необходимости ближайшие восемь недель выслушивать твое нытье: «Надо было сказать ему, что…» Ну, и этому типу будет немного не по себе. Минимум три, максимум четыре минуты.

Кора, дорогая, время все поправит. Пожелаем тебе приятного ожидания. До 23.45 мы еще дома, потом думаем прошвырнуться. Хороший тебе совет: пойдем с нами. Тогда и время пролетит незаметно!

А кстати, ты знаешь моего друга Клауса? Если нет, поторопись. Мы вместе проходили альтернативную службу в Альтенхайме. Он хотя с тобой и не знаком, но шлет сердечный привет и велит передать, что охотно познакомился бы с женщиной,, которая, принимая расслабляющую ванну, может так возбуждаться.

Good luck, girl! [20]

Твой Бuг Джим.

Р. S. Между прочим, Клаус вот уже шесть недель как расстался со своей подругой и крайне озабочен. Взвесь, у тебя с ним хорошие шансы.

Верх наглости! Как будто я имею шансы только у озабоченных. Все равно буду ждать звонка от некоего врача. Я подсчитала. Три дня? Шесть было в среду. Сегодня суббота. И одновременно конец недели. Это значит, что, если сегодня он не объявится, я проиграла.

Очень нервничаю. И очень подавлена. Продолжу сейчас эпиляцию, чтобы внешней болью заглушить внутреннюю.

Телефон!

Это всего лишь Тереза. Моя уборщица. Хотела мне сообщить, что беременна и возвращается в Польшу. Ключ от квартиры забросит мне в почтовый ящик.

Извлеку ли я свой ключ с помощью столовой ложки-липучки? Несправедливый мир. Тоже хочу быть беременной. Но в Польшу не хочу.

Опять невольно вспомнился Саша. Все-таки за пятнадцать месяцев, что мы были вместе, я трижды думала, что беременна. Еще хорошо помню свою панику и как благодаря регулярным приобретениям тестов на беременность, крема от ссадин и расслабляющих добавок к ваннам я установила дружеские отношения с аптекаршей.

За время, проведенное с Сашей, я познакомилась с некоторыми интересными и, боюсь, совершенно типичными мужскими особенностями. Ибо Саша – хотя и чрезвычайно умный, но, в сущности, совершенно типичный мужчина.

Так, например – и я готова спорить на что угодно, что это наблюдение можно обобщить, – Саша никогда не бегал. Я, ради спасения своей жизни, бросаюсь бежать, даже когда иду тропинкой через поле и на расстоянии пяти километров от себя вижу приближающийся трактор. Мне также требуется основательно все взвесить, прежде чем решиться перейти на другую сторону улицы. И перед каждым обгоном на проселочной дороге я бы не прочь выпить для храбрости.

Напротив, Саша с провоцирующей безмятежностью будет волочить ноги через многорядную скоростную магистраль, где полным-полно машин. Думаю, мужчины скорее дадут себя переехать, скорее опоздают на автобус, скорее будут издали смотреть, как увозят на буксире их автомобиль, чем снизойдут до того, чтобы недостойным образом ускорить свой шаг. Это очень специфично.

Или такая – не менее типичная – особенность: в присутствии своих приятелей Макса и Фридхельма Саша перерождается в мужлана. И действительно, под влиянием себе подобных мужчина немедленно делается грубым самцом. С большой неохотой и лишь под облагораживающим влиянием своей подруги он вспоминает, как еще днем раньше лежал на софе, будто ласковый пудель, позволяя чесать себе живот и называть себя «воробышком», по три раза смотрел на видео «Бейба» и каждый раз внезапно начинал усиленно моргать в том месте, где фермер отплясывает перед больным поросенком, желая развлечь своего любимца.

Пожалуй, это неплохо. Даже мило. Женщина – единственный свидетель его самых трогательных проявлений и может манипулировать им, например так: «Если сегодня ты не будешь со мной смотреть „Гарри и Салли“, я скажу твоему лучшему другу, что ты меня иногда называешь пупсиком».

К свиданию с д-ром мед. Даниэлем Хофманом я была подготовлена безупречно. Я вошла в ресторан с видом певицы Мадонны, явившейся на условленную встречу с журналистом из Va n ity Fair.

К сожалению, д-ра мед. Даниэля Хофмана еще не было, и моего выхода он оценить не смог. Досадно, ведь я намеренно опоздала на десять минут. Но оставаться в длиннополом пальто из лакированной кожи, которым я собиралась ошеломить д-ра Хофмана, теперь уже было нельзя. И я с тоской глядела вслед пальто, уносимому официантом в гардероб.

Я попросила уединенный столик в глубине зала у окна. И получила столик маленький и совсем близко от входа. Там, где, стоит лишь открыться двери, по икрам пробегал озноб. Таковы уж халдеи в этих приютах богемной тусовки. Если твое имя не известно им из газет, они начнут третировать тебя, будто в их заведении ты собрался торговать тайваньскими зажигалками.

Как раз когда я меланхолически опускалась на стул, вошел д-р Даниэль Хофман. Прежде чем поздороваться со мной, он поприветствовал владельца ресторана.

– Сальваторе! Соте sta? [21]

– Benе, bеnе. Grazie, Dottore! [22] Ваше столь, разумецца, свободно.

– Спасибо, у меня тут назначена встреча. Дама уже ждет.

Он кивнул в моем направлении. Сальваторе поторопился ко мне. Я старалась казаться безучастной.

– Синьора! Проститте! Поччему ще ви не сказали? Поидьёмте туда, к это столь.

Он повел нас к уединенному столику у одного из окон в глубине зала. Салфеткой смахнул со скатерти несуществующие крошки и при этом незаметно убрал табличку с надписью Rise rvato [23].

– Grazie, Сальваторе, – сказала я покровительственно. Мне необходимо было сохранить лицо.

Д-р Хофман выглядел сногсшибательно. Я тоже выглядела сногсшибательно. Последние дни я почти ничего не ела. По двум причинам:

1. в этот важный вечер я хотела быть голодной. Если я что и усвоила в жизни, так это то, что мужчинам нравятся алчно жующие женщины. Важно, конечно, и то, чтобы при всем своем завидном аппетите она оставалась бы стройной. Иначе это просто обжорство и распущенность;

2. я хотела надеть свое узкое черное платье. А оно выдает любую округлость. Когда в последний раз я была в нем на служебной вечеринке, то по меньшей мере четыре мои сослуживицы спросили, не нахожусь ли я в «интересном положении». Даже мой шеф заподозрил неладное и на следующий день вызвал меня к себе в бюро, где напрямую спросил, надолго ли я ухожу в декретный отпуск. На этот раз я постаралась заранее обезопасить себя от подобных щекотливых моментов.

Мой живот стал потрясающе плоским. А благодаря изрядной порции малоксана он еще и перестал урчать. Разумеется, я соответствующим образом экипировала грудь. А мои колготки «чудо-зад»! Они действительно так называются: «Wo n der-Po, s еху l ifti n g».