Иванов и Рабинович, или «Ай гоу ту Хайфа!» - Кунин Владимир Владимирович (читать книги бесплатно .txt) 📗
— Здрасте-пожалуйста! Это кто же тебе сказал?
— Это я сам себе говорю. И тебе тоже, ответил Арон, не прерывая работу. — Со своей женой Ривкой — ты не хочешь иметь дела. И ты прав! Я — Клавку вычеркнул из своей жизни… Я тоже вроде прав… Но, Вась, ведь Клавка же тебе — младшая сестра!.. А Ривка — мне младшая сестра! А мы, старшие братья, как жлобы даже в голову не берем — ках они там? Чего у них?.. А они — женщины. Их любая шпана обидеть может. Вот я про что…
Василий насторожился, вышел из мастерской со шваброй в руке:
— Ты видел их?
— Еще чего! Это я так, вообще говорю…
— Ты мне не вкручивай! — в панике закричал Василий. — Что с Клавой?!..
— А я откуда знаю?! — в свою очередь заорал на него Арон. — Твоя сестра — ты и поинтересуйся! Позвони — руки не отвалятся!..
Василий бросил швабру и побежал в мастерскую. Через несколько секунд послышался его тревожный голос:
— Клава? Клавочка!.. Здравствуй, маленькая моя! Это я — Вася!..
Арон улегся под машину — стал наживлять болты бампера…
КАК ВЫЯСНИЛОСЬ, ЧТО АРОН И ВАСИЛИЙ КУПАЮТСЯ В ДЕНЬГАХ
Вечером, разложив листы морских карт на обеденном столе и придавив их по углам лоциями и справочниками, Марксен Иванович Муравич любовно и трепетно прокладывал будущий маршрут «Опричника» от Одессы по Черному морю до Босфора, через Мраморное до Дарданелл, и дальше по Эгейскому и Средиземному, вплоть до самого Израиля, до его морских ворот — Хайфы…
Вася сидел на кухне, что-то подсчитывал на калькуляторе и записывал на бумаге свои выкладки.
Арон стоял за спиной Муравича, капал в мензурку валокордин, шевеля губами, про себя считал капли.
Даже то, как Марксен Иванович брал в руки карандаш, линейку или транспортир, выдавало его радостное волнение:
— Господи!.. Да разве я мог еще совсем недавно подумать, что буду снова заниматься прокладкой, готовить яхту к походу!.. Что я, черт побери, снова выйду в море?! Я-то уж думал жизнь кончилась…
Вася услышал последнюю фразу Муравича, закричал из кухни:
— Марксен Иванович! Чтобы я этого больше не слышал! Жизнь только начинается?..
— О'кей, Вася! — радостно ответил ему Марксен Иванович и повернулся к Арону: — Арон! Внимание!.. Как будет по-английски…
— Погодите, Марксен Иванович… Я считаю… — Арон совсем приблизил мензурку и бутылочку с валокордином к свету: — Тридцать восемь… тридцать девять… сорок! Ну-ка, Марксен Иванович, хлебните… И вот эту таблеточку. Самое время.
Муравич выпил капли, проглотил таблетку и сделал два глотка воды из стакана, услужливо поданного ему Ароном. И сказал:
— Итак, Арон… «Могу ли я воспользоваться вашим причалом и купить пресную воду?» Арон посмотрел в потолок, секунду подумал и сказал на ужасающем английском языке:
— Кян ай юз е терминал энд бай дринк уотер?
— Молодец! — похвалил его Муравич. — А «Сколько будет стоить шестичасовая стоянка и двести литров пресной воды?» — Хау мач кост сикс ауэ стендинг энд ту хандринт литерз оф дринк уотер? — тут же сказал Арон и нахально потребовал: — Тогда и вы мне отвечайте по-английски!
— Иес, сэр! Плиз! — улыбнулся Марксен Иванович. — Сикс ауэрс стендинг кост… А хрен его знает, сколько сейчас это может стоить!.. энд ту хандрит литерз дринк уотер кост… Понятия не имею! Раньше это было бесплатно… Мей би, тен даларз?..
— Тенк ю вери мач, сэр. Ноу проблем!.. — поблагодарил его Арон.
— Ну, вы даете, мужики! — восхитился Вася, входя в комнату с листком бумаги. — Арон! Ты меня просто потряс!
— А ты думал — я пальцем деланный?
— Да нет… Я примерно представляю, чем тебя делали. А теперь, джентльмены, как говорят по-вашему — по-английскому, айм сори. Я вам сейчас немножко испорчу настроение. Чтобы отплыть на нашей яхте от берега, нам нужны еще двадцать одна тысяча нормальных деревянных, советских рублей.
— Ой… — в один голос охнули Арон и Марксен Иванович.
— Вот вам и «ой», — Вася заглянул в свои записи. — Реставраторам — должны еще семь штук? Должны. Паруса — десять косых, не греши — отдай. И четыре лебедки по полторы — шесть. Всего — двадцать одна.
— Такие бабки не заработать. Просто — не успеть, — сказал Арон. — Даже если к нашей мастерской будет стоять очередь, как в мавзолей Ленина…
— Господи!.. Да что же это за цены такие кошмарные?! — ужаснулся Марксен Иванович и с готовностью оглядел свои обшарпанные стены, завешанные пожухлыми дипломами и грамотами, полки, уставленные призовыми кубками. — И продать же нечего! Последних два серебрянных кубка я еще три года тому назад сдал в комиссионку! А это все — мельхиор, дрянь… Три копейки в базарный день…
— Вы еще будете продавать! — возмутился Арон. — Вам сюда возвращаться, вам жить здесь еще сто лет, а вы… Васька!
— Только без паники! — сказал Вася. — И не суетиться. Арон! Неужели мы с тобой… Мы! Ты и я! Не найдем каких-то вонючих двадцати тысяч?! Да, если присмотреться — мы купаемся в деньгах. Машина, мебель, квартира!..
— Машина — говно, — сказал Арон. Больше пяти штук не потянет. Такую мебель надо еще умудриться кому-нибудь втюхать, а квартиру у нас Советская власть отберет тут же, как только мы получим паспорта и визы.
— На хитрую жопу есть… что «с винтом»? Извините, Марксен Иванович. Предоставьте это дело мне, и у нас еще останутся бабки и на переезд вместе с яхтой в Одессу, и на паспорта, и на визы, и на булочку с маслом! — нагло заявил Василий.
— Ол райт, Васька. Но шустрить ты начнешь только после того, как мы получим эти самые паспорта и визы. Да, Марксен Иванович? — рассудительно сказал Арон.
— Конечно, конечно, Арон… Васенька, я думаю, так будет разумнее всего.
КАК ПО-РУССКИ БУДЕТ «ШЕЙГИЦ»?
И этот день наконец наступил!
Из невероятной толпы, осаждавшей двери ОВИРа, выдрались на свежий воздух к своему «Москвичу», мокрые и расхристанные, сильно помятые, ошалевшие от духоты и давки, но безмерно счастливые Василий, Арон и Марксен Иванович с отъездными документами в руках.
Тут же к ним подошли очень старые еврей и еврейка с точно такими же документами.
— А что будет с билетами, что? — спросил старик у Марксена Ивановича, как будто они были знакомы уйму лет.
