Благородный дом. Роман о Гонконге. - Егоров Игорь Александрович (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .txt) 📗

По ступенькам поднимался Данросс. С изумленным блеском в глазах он подождал, пока парочка пройдет. Улыбающийся во весь рот коридорный отвесил ему поклон. Он пробрался через толпу к местному телефону. Многие тут же заметили его и провожали взглядами. Обойдя группу туристов, увешанных фотоаппаратами, он увидел за угловым столиком Жака де Вилля и его жену Сюзанну. Оба сидели с напряженными лицами, уставившись в свои рюмки. Данросс тряхнул головой: опять двадцать пять! Бедный старина Жак снова попался, и жена, уличив его в неверности, сыплет соль на старую рану. Джосс! Он, как наяву, услышал смех старого Чэнь-чэня. «Жизнь мужчины — страдание, юный Иэн! Да, это война вечного инь с нашим, о, таким уязвимым ян...»

В другой день Данросс сделал бы вид, что не заметил чету де Вилль, чтобы не вторгаться в их личную жизнь, а сегодня, повинуясь какому-то инстинкту, поступил иначе.

— Привет, Жак, Сюзанна. Как дела?

— О привет, привет, тайбань. — Жак де Вилль вежливо встал. — Не присядешь к нам?

— Нет, спасибо, не могу. — И тут он заметил, что лицо друга выражает нешуточное страдание, и вспомнил об автомобильной аварии во Франции. «Дочь Жака, Аврил, и её муж!» — Что случилось? Выкладывай! — Данросс проговорил это требовательно, ожидая немедленного ответа.

Жак ответил не сразу:

— Тут вот какое дело, тайбань: я получил известия от Аврил. Она позвонила из Канн, как раз когда я уезжал из офиса. Она... она сказала: «Папа... папа, Борж умер... Ты слышишь меня? Я два дня пыталась дозвониться до тебя... Столкновение было лобовое, и тот, тот человек был... Мой Борж умер... Ты слышишь меня?..» — Жак произнес все это ровным голосом. — Потом разговор прервался. Мы знаем, что она в больнице в Каннах. Я подумал, что Сюзанне лучше лететь сразу. Её... её рейс задерживается, так что... так что мы просто ждем здесь. Они пытаются дозвониться в Канны, но я не очень-то на это надеюсь.

— Господи, примите мои искренние соболезнования, — пробормотал Данросс, стараясь преодолеть приступ боли, охватившей его, когда на месте Аврил он представил себе Адрион. Аврил всего двадцать, а Борж Эскари был прекрасный молодой человек. Они всего полтора года как поженились, и это был их первый отпуск после рождения сына. — Когда рейс?

— Теперь в восемь.

— Сюзанна, может, нам посмотреть за ребенком? Жак, лети этим же рейсом! Я обо всем позабочусь.

— Нет. Спасибо, не надо. Пусть лучше летит Сюзанна. Она привезет Аврил домой.

— Да, — подтвердила Сюзанна, и Данросс заметил, что она словно обмякла. — У нас есть ама, и не одна... Лучше я сама, тайбань. Merci, но нет, так будет лучше всего. — У неё по щекам потекли слезы. — Ведь это несправедливо, верно? Борж был такой милый мальчик!

— Да, Сюзанна. Я скажу Пенн, чтобы заглядывала каждый день. Мы присмотрим за ребенком и за Жаком тоже. — Данросс взвесил состояние обоих. Он был уверен, что Жак может контролировать себя. «Хорошо», — подумал он. Потом заговорил, и это прозвучало как приказ: — Жак, когда Сюзанна благополучно сядет в самолёт, отправляйся в офис. Пошли телекс нашему человеку в Марселе. Распорядись, чтобы он заказал люкс в «Капитоле», встретил её на машине и передал десять тысяч долларов во франках. Скажи от моего имени, что он поступает в её распоряжение на все время, пока она там. Завтра он должен позвонить мне и дать полный отчет об Аврил, аварии, о том, кто был за рулем и кто вел другую машину.

— Есть, тайбань.

— Ты уверен, что чувствуешь себя хорошо? Жак выдавил из себя улыбку.

— Oui. Merci, mon ami [141].

— Rien [142]. Прошу прощения, Сюзанна, звони — с переводом оплаты на меня. Скажешь, не можем ли мы ещё что-то сделать.

И он пошёл дальше.

«Наш человек в Марселе — добрый малый. Он обо всем позаботится. А у Жака железная воля. Я ничего не забыл? Нет, думаю, что нет. С этим пока покончено.

Господи, оборони Адрион, и Гленну, и Дункана, и Пенн. И Кэти, и всех остальных. И меня — пока Благородный Дом не станет несокрушимым».

Данросс глянул на часы: ровно 18:30. Он взял трубку местного телефона.

— Мистера Бартлетта, пожалуйста. Через мгновение донесся голос Кейси:

— Алло?

— А, привет, Сирануш! Передайте, пожалуйста, что я в холле.

— О, привет, конечно! А вы не хотите подняться? Мы...

— А может, вы спуститесь? Я подумал, если вы не очень заняты, я взял бы вас с собой на следующую встречу: вам это может быть интересно. А потом можно вместе перекусить, если у вас нет других договоренностей.

— Я с удовольствием. Позвольте, я выясню.

Он слышал, как она повторяет сказанное им, и задумался о своем пари с Клаудией.

«Не может быть, чтобы, живя так близко, эти двое не были любовниками. Это просто противоестественно!»

— Мы сейчас спустимся, тайбань! — По голосу он почувствовал, что она улыбается, и повесил трубку.

Рядом, ожидая высокой чести усадить самого Тайбаня, топтался старший метрдотель Полуденный Пок, которого вызвали, едва стало известно, что Данросса видели у главного входа. Седовласый и величественный, Полуденный Пок управлял своей сменой при помощи бамбуковой плетки.

— Ах, Досточтимый Господин, как приятно, — сказал старик по-кантонски, отвесив почтительный поклон. — Ели ли вы рис сегодня? — Это было традиционное китайское приветствие, что-то вроде «добрый день», «добрый вечер» или «здравствуйте».

— Да, благодарю вас, Старший Брат. — Данросс знал Полуденного Пока чуть ли не всю жизнь. Сколько он себя помнил, Полуденный Пок всегда был главным метрдотелем смены, обслуживающей холл с полудня до шести. И, когда юного Данросса, надувшегося после порки или подзатыльников, посылали сюда с какой-нибудь оказией, не раз случалось, что старик усаживал страдальца за столик в углу, подсовывал пирожное, добродушно гладил по голове и никогда не приносил счет. — Вид у вас процветающий!

— Благодарю вас, тайбань. О, вы, похоже, тоже в добром здравии! Но у вас всего один сын! Как вы считаете, не пора ли вашей уважаемой Главной Жене найти вам вторую жену?

Оба улыбнулись.

— Прошу следовать за мной.

Старик с важным видом повел его к лучшему столику, который как по мановению волшебной палочки появился в самом лучшем, самом просторном месте стараниями четырех энергичных официантов, оттеснивших для этого остальных гостей и их столики. Теперь официанты стояли, сияя улыбками, чуть ли не по стойке «смирно».

— Как обычно, сэр? — спросил сомелье. — У нас есть бутылочка урожая пятьдесят второго года.

— Отлично. — Данросс знал, что это будет французское сухое белое, «ля дусетт», которое ему так нравилось. Он предпочел бы чай, но приличия требовали согласиться на вино. Бутылка уже охлаждалась в ведерке со льдом. — Я жду мистера Бартлетта и мисс Чолок. — Ещё один официант тут же отправился ждать их у лифта.

— Если что-нибудь будет нужно, прошу позвать меня. — Полуденный Пок поклонился и ушел, но каждый официант в холле нервно ощущал его присутствие.

Сев, Данросс заметил Питера и Флер Марлоу, которые пытались угомонить двоих симпатичных, но шумных девчушек четырех и восьми лет, и вздохнул, поблагодарив Бога, что его дочери уже вышли из этого беспокойного возраста. С удовольствием потягивая вино, он увидел, что ему машет рукой старый Вилли Таск. И помахал в ответ.

Подростком Иэн три-четыре раза в неделю приезжал к Таску из Гонконга с деловыми поручениями старого сэра Росса Струана, отца Аластэра, — или, скорее всего, это были поручения от его собственного отца, который много лет управлял зарубежными операциями Благородного Дома. Иногда Таск оказывал Благородному Дому услуги в тех областях, где был докой, — во всем, что имело отношение к вывозу чего угодно из Таиланда, Бирмы или Малайи и отправке куда угодно за небольшой сян ю и стандартные комиссионные в семь с половиной процентов.

— А для чего полпроцента, дядя Таск? — спросил Данросс однажды, глядя снизу вверх на человека, который теперь был ему по плечо.