Средний пол - Евгенидис Джеффри (мир бесплатных книг txt) 📗
— Все будет хорошо, милая, — сдавленным голосом произнесла она.
И Калли увидела, что глаза ее покраснели от слез.
— Что это за операция? — спросила Калли.
— Это просто небольшая косметическая процедура, — ответил Мильтон. — Как удаление родинки. — И он игриво зажал нос Калли двумя пальцами. — Или выправление носа.
— Не смей! — раздраженно отдернула голову Калли.
— Прости, — Мильтон, замигав, откашлялся.
— А что со мной такое? — срывающимся голосом спросила Калли. Слезы ручьями бежали по ее щекам. — Что со мной, папа?
Лицо Мильтона потемнело. Он тяжело сглотнул. Калли ждала, что он с минуты на минуту процитирует Вебстера, но он этого не сделал. Он просто смотрел на нее своими темными и полными любви глазами. И любви в глазах было столько, что не поверить ему было невозможно.
— У тебя что-то не в порядке с гормонами, — сказал он. — Я всегда считал, что у мужчин мужские гормоны, а у женщин — женские. Но, похоже, у всех есть и те и другие.
Калли ждала продолжения.
— Видишь ли, у тебя слишком много мужских гормонов и недостаточно женских. Поэтому доктор считает, что тебе время от времени надо делать инъекции, чтобы все пришло в норму.
Он так и не произнес этого слова. И мне не удалось вынудить его сделать это.
— Все дело в гормонах, — повторил Мильтон. — А это такая ерунда, по большому счету.
Люс считал, что пациентка в моем возрасте в состоянии все понять, и поэтому в тот день он выложил все начистоту. Своим медоточивым, обаятельным голосом, глядя прямо мне в глаза, он сообщил, что мой клитор несколько превышает размеры, свойственные обычным девочкам, после чего набросал мне те же схемы, что и моим родителям. А когда я потребовал от него объяснений относительно предстоящей операции, он лишь ответил:
— Нам надо привести в норму твои половые органы, — и ни слова не сказал про гипоспадию, так что я начал предполагать, что это слово не имеет ко мне отношения. Возможно, я просто не понял контекста? Может, доктор Люс имел в виду другого пациента? Словарь Вебстера утверждал, что гипоспадия является патологией пениса. Но ведь доктор Люс сказал, что у меня клитор. Я понимал, что и то и другое развивается из одних и тех же зародышевых половых желез, но какое это могло иметь значение? Если специалист говорил, что у меня клитор, то кем же я мог быть как не девочкой?
Эго подростка аморфно и расплывчато. Поэтому мне было несложно переливать свою личность из одного сосуда в другой. В каком-то смысле я мог принять любую уготованную мне форму. Единственное, что мне было нужно, так это знать ее размеры, которые мне и предоставлял Люс. А мои родители оказывали ему посильную помощь. Меня тоже чрезвычайно привлекала мысль о том, что все может быть решено, и в этот момент, лежа на кушетке, я не задавался вопросом, как это будет соотноситься с моими чувствами к Объекту. Я хотел лишь одного — чтобы все это закончилось. Я хотел вернуться домой и навсегда забыть об этом. Поэтому я слушал Люса и не возражал.
Он объяснял, что инъекции эстрогена увеличат мою грудь.
— Конечно, ты не станешь Рэкуэл Уэлч, но и Твигги ты перестанешь быть.
Количество волос на лице уменьшится. Голос поменяет тембр с тенора на альт. Но когда я поинтересовался, наступят ли у меня менструации, доктор Люс был откровенен.
— Нет. Никогда. И ты не сможешь рожать детей, Калли. Так что если ты захочешь создать семью, тебе придется кого-нибудь усыновить.
Я спокойно воспринял эти известия. В четырнадцать лет меня мало волновала проблема рождения детей.
В дверь постучали, и в щелке появилась голова медсестры.
— Простите, доктор Люс. Можно вас на минуточку?
— Это как скажет Калли, — он улыбнулся мне. — Не возражаешь, если мы ненадолго прервемся? Я сейчас вернусь.
— Хорошо.
— А ты пока подумай, может, у тебя есть ко мне какие-нибудь вопросы. — И он вышел из комнаты.
Однако, когда он ушел, я не стал думать ни над какими вопросами. Я сел, ощущая в голове полную пустоту. Это была пустота покорности. Руководствуясь безошибочным детским инстинктом, я принял то, чего хотели от меня мои родители. А они хотели, чтобы я оставался таким, каким был. И именно это теперь обещал мне доктор Люс.
Однако низко проплывавшее облако лососевого цвета вывело меня из этого состояния. Я встал и подошел к окну, чтобы взглянуть на реку. Прижавшись лицом к стеклу, я начал всматриваться вдаль, туда, где поднимались небоскребы, обещая себе, что, когда вырасту, непременно буду жить в Нью-Йорке.
— Это мой город, — произнес я вслух и снова разрыдался. Стараясь остановить слезы, я принялся бродить по кабинету, пока не оказался перед одной из миниатюр с персидскими принцами. В узкой рамочке из черного дерева две крохотные фигурки занимались любовью. Несмотря на предполагаемые физические усилия, лица их оставались спокойными и умиротворенными. Они не отражали ни напряжения, ни экстаза. Естественно, главным на этой миниатюре были не лица. Геометрическое расположение тел и изящная каллиграфия конечностей фокусировали взгляд на гениталиях. Лонные волосы женщины казались вечнозеленой порослью на фоне ее белоснежного тела, из которого высовывался красный побег пениса мужчины. Я стоял, рассматривая изображение. Я хотел понять, как созданы другие люди, и не мог идентифицировать себя ни с кем из них. Я одновременно ощущал страсть мужчины и удовольствие женщины. Сознание начало заполняться темными предчувствиями.
Я развернулся и устремил взгляд на стол доктора Люса. Моя история болезни лежала на нем открытой. Поспешно выходя, он забыл ее убрать.
Предварительное исследование: Генетич. XY (муж.), воспитанный как девочка.
Следующий показательный случай свидетельствует о том, что между генетической и генитальной структурой, а также между хромосомным статусом и мужским или женским поведением не существует предопределенной взаимосвязи.
Пациент: Каллиопа Стефанидис.
Врач: Доктор медицины Питер Люс.
Предварительные данные: Пациентке 14 лет. Всю свою жизнь она считала себя девочкой. При рождении пенис был настолько мал, что был принят за клитор. Кариотип XY был обнаружен лишь в период полового созревания, когда больная начала приобретать мужские признаки. Родители девочки не поверили первоначальному диагнозу и, прежде чем обратиться в Клинику половой идентификации, проконсультировались еще с двумя врачами.
При осмотре пальпируются два неопущенных яичка. Пенис слегка недоразвит, выход мочеиспускательного канала расположен внизу. Девочка всегда писала сидя. Анализ крови подтверждает статус XY-хромосом. Кроме этого он свидетельствует о синдроме дефицита 5-альфа-редуктазы. Лапаротомия не проводилась.
На семейной фотографии (см. файл) она предстает в двенадцатилетнем возрасте. Выглядит счастливой здоровой девочкой, несмотря на свой кариотип XY.
Первое впечатление: В целом, несмотря на некоторую жесткость, выражение лица приятное и открытое. Часто улыбается и скромно опускает глаза. Движения и жесты женственны, а некоторая неловкость походки объясняется желанием походить на своих сверстников. Вследствие ее высокого роста окружающие могут испытывать затруднение при определении ее пола, однако при более близком рассмотрении они неоспоримо приходят к выводу, что это девочка. У нее мягкий голос с придыханием. Слушая собеседника, она склоняет голову набок и не пытается агрессивно навязывать свое мнение, как это делают мужчины. Она часто шутит и делает забавные замечания.
Семья: Родители девочки — типичные обитатели Среднего Запада военного поколения. Отец считает себя республиканцем. Мать дружелюбна, интеллигентна и заботлива; возможно, склонна к депрессии или неврозу. Она выполняет подчиненную роль в семье, свойственную женщинам ее поколения. Отец посещал клинику дважды по причине профессиональной занятости, однако даже на основании этих встреч можно сделать вывод о его властном характере — бывший морской офицер, человек, добившийся в этой жизни всего самостоятельно. Кроме того, пациентка была воспитана в греко-православной вере, которая предполагает жесткое распределение половых ролей. В целом родители кажутся вполне ассимилированными и «американскими», однако это впечатление не должно затмевать их истинной этнической принадлежности.
