Случайная вакансия - Роулинг Джоан Кэтлин (книги бесплатно полные версии txt) 📗
Для Гэвина последние недели тянулись как-то странно. Ему очень не хватало Барри. Он сам себя не понимал: в то время, когда ему полагалось страдать и убиваться из-за отказа Мэри, его преследовало одно желание — выпить пива с мужчиной, на чью жену он положил глаз…
(Удаляясь от её дома, он начал рассуждать сам с собой вслух и пробормотал: «Ты захотел оказаться на месте лучшего друга…» — и сам не заметил двусмысленности.)
— Послушай, — сказал он, — может, потом куда-нибудь сходим, посидим?
Кей чуть не расхохоталась.
— Неужто тебя обломали?
И передала трубку Гайе, чтобы та её повесила. Они поспешили к дверям, почти бегом добрались до конца улицы и пересекли площадь. Те десять шагов, которые потребовались, чтобы миновать «Чёрную пушку», Гайя тащила мать за руку.
Они оказались на месте как раз в тот момент, когда подъехали катафалки, и торопливо прошли на кладбище, пока те, кому предстояло нести гробы, только вылезали из машин на тротуар.
(— Отойди от окна, — приказал Колин Уолл своему сыну.
Но Пупс, которому теперь предстояло жить с осознанием собственной трусости, придвинулся ещё ближе, пытаясь доказать, что сможет выдержать хотя бы это…
Гробы проплыли мимо: первый — ярко-розовый, от вида которого Пупс задохнулся, а второй — крошечный, ослепительно-белый…
Колин слишком поздно загородил собою окно и задёрнул шторы. В помрачневшей знакомой гостиной, где Пупс признался родителям, что открыл всему миру тайну болезни отца; где присвоил все проступки, какие вспомнил, лишь бы только мать с отцом решили, что он спятил или болен; где попытался взвалить на себя столько вины, чтобы уж точно заслужить от них побои, а то и казнь, — Колин мягко положил руку на спину сына и повёл его в залитую солнцем кухню.)
У церкви Архангела Михаила и Всех Святых носильщики готовились двинуться вперёд по дорожке. Среди них был одетый в тяжёлое чёрное пальто Дейн Талли, с серьгой в ухе и самодельной татуировкой-паутиной на шее.
Под тисом ждали семейства Джаванда и Боден. Эндрю Прайс держался рядом с ними, а Тесса Уолл, бледная, с каменным лицом, стояла немного в стороне. Остальные выстроились в шеренгу перед входом в церковь. Одни хранили вымученно дерзкий вид, другие совсем сникли, кое-кто пришёл в дешёвой чёрной одежде, но многие явились в джинсах и спортивных костюмах, а одна девушка щеголяла куцей футболкой и боди-пирсингом, отчего при малейшем движении пупок сверкал на солнце. По дорожке поплыли гробы, блестевшие в ярком свете.
Это Сухвиндер Джаванда выбрала ярко-розовый гроб для Кристал, поскольку была уверена, что ей бы понравилось. Именно Сухвиндер взяла на себя практически всю подготовку: организовывала, выбирала, убеждала. Парминдер всё время косилась на дочь и под любым предлогом старалась к ней прикоснуться: то убирала ей со лба чёлку, то поправляла воротничок.
Когда Робби утонул и очистился в глазах скорбящего Пэгфорда, Сухвиндер, рискнувшая жизнью ради спасения мальчика, сразу же стала героиней. После статьи в газете «Ярвил энд дистрикт», после громких заявлений Морин Лоу, рекомендовавшей представить девушку к специальной награде, после речи, которую произнесла директриса перед всей школой, Сухвиндер впервые в жизни поняла, что значит затмить родных брата и сестру.
Каждый миг этой славы был ей ненавистен. Вечерами Сухвиндер вновь и вновь ощущала в руках мёртвое детское тельце, которое увлекало её в пучину вод; она вспоминала своё отчаянное желание отпустить его, чтобы спастись самой, — неизвестно, сколько ещё она продержалась бы. Глубокая рана на ноге зудела и болела, что в движении, что в покое. Известие о смерти Кристал Уидон стало для Сухвиндер таким потрясением, что родители даже записали её на приём к психотерапевту. Однако после того, как Сухвиндер вытащили из реки, она больше не резала себе руки; вероятно, заглянув в глаза собственной смерти, она избавилась от этой потребности.
В первый же день, когда Сухвиндер вернулась в школу (Пупс всё ещё отсутствовал) и под восхищёнными взглядами прошла по коридору, ей насплетничали, что у Терри Уидон нет денег на похороны детей и установку надгробий и что гробы будут самые дешёвые.
— Очень печально, Джолли, — сказала в тот вечер её мама, когда они все вместе сели ужинать под семейными фотографиями.
Парминдер говорила так же мягко, как та женщина из полиции; при обращении к дочери в её голосе теперь не было и следа прежней резкости.
— Я попробую начать сбор денег на похороны, — сказала Сухвиндер.
Парминдер и Викрам переглянулись через кухонный стол. Им обоим претила идея просить у горожан деньги для такой цели, однако ни один из них не сказал этого вслух. Помня об изрезанных руках Сухвиндер, они теперь боялись её обидеть, и предстоящее обращение к психотерапевту тенью нависало над любой беседой.
— И ещё, — продолжала Сухвиндер с лихорадочной, как у самой Парминдер, энергией. — Думаю, отпевание нужно заказать здесь, в церкви Архангела Михаила. Как было у мистера Фейрбразера. Когда мы учились в «Сент-Томасе», Крис ходила на все службы. Я уверена, ни в какой другой церкви она не бывала.
«Божественный свет исходит из каждой души», — вспомнила Парминдер и, к удивлению Викрама, вдруг сказала:
— Да, правильно. Надо попробовать.
Бо?льшая часть расходов легла на плечи семей Джаванда и Уолл; правда, Кей Боден, Саманта Моллисон и матери нескольких девочек из гребной восьмёрки тоже внесли свою лепту. Затем Сухвиндер настояла на поездке в Филдс, чтобы разъяснить Терри, что уже сделано и по каким причинам, рассказать ей про команду по гребле и убедить, что отпевание Крис и Робби должно пройти именно в церкви Архангела Михаила.
Парминдер сходила с ума от беспокойства, когда отпускала дочку одну в Поля, да ещё в эту жуткую лачугу, но Сухвиндер не сомневалась, что всё обойдётся. И Уидоны, и Талли знали, что она пыталась спасти жизнь Робби. Дейн Талли перестал дразниться на уроках английского и отвадил от этого своих дружков.
Терри со всем соглашалась. Измождённая, грязная, она бормотала односложные ответы и оставалась ко всему безучастной. В первый момент, увидев её исколотые руки и беззубый рот, Сухвиндер испугалась, как будто ей предстоял разговор с трупом.
В церкви все присутствующие чётко разделились: обитатели Филдса рассаживались слева от прохода, а пэгфордцы — справа. Шейн и Черил Талли под руки привели в первый ряд Терри, одетую в широкое пальто с чужого плеча; она, похоже, с трудом понимала, где находится.
Гробы стояли один подле другого на похоронных дрогах. На крышке гроба Кристал лежало весло из бронзовых хризантем, на крышке гробика Робби — медвежонок из белых.
Кей Боден вспомнила комнату Робби с засаленными пластмассовыми игрушками, и во время панихиды у неё задрожали пальцы. Естественно, расследования было не избежать: местная газета поместила на первой полосе статью, суть которой сводилась к тому, что ребёнок, воспитанный двумя наркоманками, был бы жив, если бы не преступная халатность органов опеки. Мэтти, сославшись на стресс, опять взяла больничный, и все шишки посыпались на Кей, которая готовила материалы для пересмотра дела о попечительстве. Кей боялась думать, как повлияет эта статья на её шансы получить работу в Лондоне, когда в отделах социального обеспечения повсеместно идёт сокращение штатов, а тем более — как отреагирует Гайя, если им придётся задержаться в Пэгфорде… об этом даже страшно было заикаться.
Эндрю покосился на Гайю, и они обменялись едва заметными улыбками. В Хиллтоп-Хаусе полным ходом шла подготовка к переезду. Эндрю видел, что мать, с её наивным оптимизмом, надеялась пожертвовать этим домом и прекрасной панорамой ради перерождения их семьи. Она всегда молилась на Саймона, оставаясь слепой к его злобе и бесчестности, а теперь спала и видела, что всё плохое останется позади, как забытые при переезде коробки. Зато, думал Эндрю, он скоро будет на шаг ближе к Лондону; Гайя уверила его, что напилась вдрабадан и совершенно не помнит, чем занималась с Пупсом, а после похорон, если срастётся, она вполне могла бы позвать их с Сухвиндер к себе домой на чашку кофе…
