Психолог, или ошибка доктора Левина - Минаев Борис Дорианович (книги хорошего качества .txt) 📗
– Да при чем тут это все? – тихо сказала Марина. – Я, что ли, виновата, что вы там врезались? Человека сбили. Ну это же бред… Я же говорю тебе – это две разные истории. Две разные истории! Две разные истории!
– Ну хорошо. Хорошо. Давай сначала про одну, потом про другую. Давай. Начинай.
– Знаешь, Лева – тихо сказала Марина. – Ты давай так со мной не разговаривай. Я сейчас встану и уйду. Вот и все. Осточертело мне все это.
– Ладно, – сказал Лева. – Прости. Я знаю, что ты ни в чем не виновата. Я виноват. Я там сам… напортачил. Просто постарайся мне объяснить – какие две разные истории произошли? Что случилось-то?
– Да что-что… Когда ты мне рассказал, ну вот про этот разговор телефонный, про угрозы все эти, как я представила и Петьку этого, и друга твоего, и тебя, обычное зло меня взяло, вот, думаю, стервь какая, Дашенька-то, а? Не, думаю, не выйдет у тебя ничего. Не выйдет, милая. Ты поженски, и я по-женски. Ну-ка, думаю, кто у меня там есть? Кого на помощь? И додумалась. Вспомнила прокурора этого. Очень приятный мужчина. Но главное – умный. Умных вообще мало, а уж там тем более. Да, это везение, думаю. Это надо использовать. Ну вот. Позвонила, навела справки, то да се. Ничего я с ним не обсуждала, ничего не говорила. Выложила голую суть. До всего остального он сам додумался. Ну, потом ты пришел от него, весь такой бледный, взволнованный. Типа все не так плохо, и типа все подтвердилось, с другой стороны…
– Ну ладно, пожалуй, я пойду, – грустно сказала Катя. – Вам не до меня. Лев Симонович, не провожайте.
– Да подожди! – сказала Марина, тоже выхватила из Левиной пачки сигарету, нервно закурила. – Подожди. Без тебя как-то… хуже. Я тебе сейчас все объясню. Ну в двух словах.
– А можно в двух словах? – заинтересовался Лева.
– Конечно, можно. Ну вот смотри. Есть этот Левин друг, Стокман. Журналист. Слышала?
– Вроде да.
– Ну неважно. И есть его подруга, Даша. И вот у них есть общий ребенок, Петька.
– Да вы что? – удивилась Катя.
– Только ребенка этого он у Даши отнял.
– Как это? – удивилась Катя.
– А вот так.
– Ничего не отнял, – упрямо сказал Лева. – Они вроде так с самого начала договорились. Что это типа только его ребенок. По крайней мере, такая версия.
– Да какая «версия»! – возмутилась Марина. – Ну вот представь, – обратилась она уже только к Кате. – Представь: ты рожаешь, выкармливаешь, а потом тебя – раз, и за дверь. Нормально?
– Не представляю, – сказала Катя. – Хотя…
– Ну вот, и короче, сначала эта Даша вроде как больная была, не в себе, Лева ее лечил, ну, понимаешь?
– Это понимаю, – кивнула Катя.
– Ну вот. А потом она взбунтовалась, нашла там кого-то, у кого зуб был на этого Стокмана. В прокуратуре. Ну и я нашла тоже. Своего, так сказать, прокурора.
– Где ты хоть с ним познакомилась? – вдруг спросил Лева. – При каких обстоятельствах?
– Да ни при каких… – Марина наморщила лоб. – Ну, муж мой бывший его домой приводил. Любил он всякие такие знакомства, искал их. Ну вот, я посмотрела на него, мужик вроде умный, запомнила. А он меня запомнил. Ну что, не бывает так?
– Бывает, – сказал Лева. – Все бывает. Давай продолжай.
– Ну вот, Кать. И посоветовал этот мой прокурор от греха им всем с ребенком вместе поехать куда-то. И поехали они в один монастырь. Кто их в монастыре-то искать будет?
– Ах, вот куда вы делись, – задумчиво сказала Катя. – Теперь хоть стало понятно.
– Ну вот, а в монастырь этот их отправила я… Есть у меня один батюшка знакомый, очень тоже влиятельный человек, – сказала Марина. И задумалась. – А потом…
– Да, а что потом? – подхватил Лева. – Что потом-то?
– Много как у вас влиятельных знакомых, – тихо сказала Катя. – Даже завидно.
– Да я сама удивляюсь.
– Ну так что же «потом»? – повторил свой вопрос Лева.
– Потом позвонила Даша.
– И что?
– Не знаю, Лева, как тебе все это объяснить. Вот не знаю.
– А ты попробуй.
– Да не объяснишь, что-то вот щелкнуло как будто внутри.
– Что там у тебя щелкнуло?
– Услышала голос. Знаешь, как будто это меня позвал кто-то. Мама, что ли. Или бабушка. Типа, иди давай. Она меня спрашивает: вы не знаете, где они все? И я чувствую, что не могу. Не могу соврать. Говорю: Даш, приезжайте ко мне. Поговорим. Ну, она сразу приехала. Взяла такси, через полчаса была у меня. Я даже в себя прийти не успела. Сижу, думаю: что это со мной было-то? Я ведь ее раньше один раз всего видела. Все только с твоих слов. Ну да, девушка, симпатичная, несчастная. Ты в нее вроде как влюблен, хотя чувств своих не показываешь. Или показываешь, но неотчетливо. И все у вас как-то непонятно. Ну, в этом направлении все было. Типа соперница моя. Хотя бред это все такой, даже сейчас говорить про это тошно. Хотела я, в общем, с ее помощью все проверить, все поставить на свои места – где ты, где я, сколько все это у нас будет продолжаться.
– Протестировать, – уточнил Лева.
– Ну да. А тут увидела ее, и такое зло меня взяло. Что ж я делаю? Зачем? Ради кого? Так я обозлилась, и на тебя, и на Стокмана этого, и на Петьку даже. Три мужика, бросили ее, оставили одну. Ну это нормально, Кать?
– Три мужика… Целых три, – неопределенно сказала Катя.
– Да, целых три. И все три дали деру. Проговорили с ней, короче, всю ночь. Про тебя, про Петьку.
– Ну-ну, – сказал Лева. – И что выяснили?
– Да сам все понимаешь… Ну да, многого она от тебя ждала. Многого, Лева. Что выведешь ты ее на воздух. Вот так она сказала. На воздух, понимаешь? Решишь все это, разрулишь как-то. Для нее, ради нее. Она же не дура, она видит, что ты запал. Что ты вроде как с ней, на ее стороне. Но ты, видать, совсем не о том думал. Не о ней думал, о себе. Не смог выбор сделать. Не смог, Лева.
– Да, не смог, – сказал Лева. – А какой выбор? Или она, или он? Ну глупо. Я-то думал о Петьке. Ребенок здесь главный, тебе ли не знать?
– Ах, ребенок… – недобро усмехнулась Марина. – Ну да, как же это я забыла-то, а? Для тебя всегда ребенок – главное.
– Марин, я прошу!
– Да не надо, не проси! Все равно не дам! Не дам больше ничего, ни капли тебе не дам, ни грамма, понял? Ребенок ему главное! Ребенок! Ну да, ты же доктор, ты же ученый, ты же специалист! Диссертацию, наверное, пишешь. Или что ты там пишешь?
– Да ничего я не пишу, – глухо сказал Лева. – Что за чушь.
– А неважно. Неважно, пишешь или нет. Ты головой, головой своей влезаешь в жизнь, понятно? А ты подумал, нужна она там, твоя голова? Ребенок – это не мысль твоя, не идея, это часть матери. Это собственность ее, понял? Не та собственность, которой торгуют. Другая. Собственное ее… Собственное. Свое, блядь. Понятно тебе?
– Не торгуют? Разве? – спросила Катя.
– Да неважно… Неважно это все, – сказала Марина. – Откуда мне знать? Я одно знаю – вы со Стокманом твоим стали мне противны. Почему – не знаю. Вот так. А Даша…
– А Дашу ты полюбила, значит, всей душой, – сказал Лева. – Ну, это от тебя можно было вообще-то ожидать. Ты же у нас такая… непредсказуемая.
– Я непредсказуемая? – недобро усмехнулась Марина. – Ну да… Я непредсказуемая. Для таких, как ты. А что во мне непредсказуемого? Да абсолютно ничего. И в ней, – показала она на Катю, – ничего. Мы все одинаковые. Как матрешки. Понял?
– Нет, – честно сказал Лева.
– Ну конечно. Конечно, нет. Слишком сложно это для тебя. А ты подумай. Представь себе. Вот матрешка, да? Внутри нее еще одна. Такая же, только маленькая. Потом еще. Вынул, поставил, опять вынул, опять поставил. И так бесконечно. Пока матрешки не кончатся.
– Слушай, Марин, ты брось сейчас… Не мучай меня этой своей народной мудростью. Я живой человек тоже. И я хочу понять, – что случилось? Типа все мужики – сволочи? Ну, это как-то… просто. Для тебя.
– Просто… просто хватит мне с тобой играть. Уравновешивать. Склеивать. Плохая это игра. Хватит, Лева, слышишь? Не выходит у тебя ничего! Не умеешь ты в нее играть! Правила не знаешь!
