Банкир - Уоллер Лесли (хорошие книги бесплатные полностью .txt) 📗
Глава тридцать вторая
Только к полудню секретарша Палмера наконец нашла Бэркхардта.
— Лэйн, — сказал Палмер в трубку, — давайте позавтракаем вместе.
— Я в другом конце города, Вуди.
— Я встречу вас там.
— Я не хочу заставлять тебя так далеко тащиться, Вуди.
— Ничего. — Палмер взглянул на пальцы своей левой руки, катающие галстучную булавку взад и вперед. — Через полчаса? Бэркхардт мгновение колебался.
— Тогда я сам приеду.
— Как вам угодно.
— 12.40. «Юнион лиг».
— Нет, — возразил Палмер, — какое-нибудь место, не забитое финансовыми типами.
— Секреты?
— Ничего определенного, — уверил его Палмер. — Что-то вроде отчета о текущих делах. Ближайшие несколько недель я буду в разъездах и хотел бы с вами посоветоваться кое о чем.
— Вуди, ты не нуждаешься ни в каких моих советах, ты знаешь это сам.
— Давайте встретимся в стороне от проторенной дороги. На Второй авеню, по-моему, в районе сороковых улиц есть ресторанчик, где можно закусить.
— Это уже так далеко от проторенной дороги, что дальше некуда, — сказал Бэркхардт. — Ладно, Вуди. Кажется, ты так и не перерос эту чепуху детективных романов.
— А кто-нибудь перерос? — спросил Палмер. Он опустил трубку прежде, чем Бэркхардт смог ответить. Нажал на кнопку городского телефона, узнал в справочной номер ресторана, позвонил и заказал столик.
Посмотрел на часы, увидел, что у него еще много времени, и откинулся в кресле. Слишком много времени, подумал он. У него было особое ощущение напряженности перед боем — обостренная реакция на окружающее, серии бесцельных, незначительных действий — отвлекающий маневр, что угодно, лишь бы удержать мысль от рывка вперед. Он кинул на стол булавку и следил за тем, как белый шарик-головка, быстро поворачиваясь, описывает широкую дугу. Затем он подтолкнул ее, наблюдая, как она снова начала вращаться.
С самого утра Палмер размышлял, правильно ли он сделает, если прямо выложит Бэркхардту свои подозрения. Много ли уже знает стреляный воробей? Если он еще ничего не знает, приведет ли его в ярость неожиданное сообщение, побудит ли к какому-нибудь действию, способному лишь повредить делу. Если же Бэркхардт что-то знает или чувствует, лишат ли его присутствия духа подозрения Палмера? Или же они покажутся ему высосанными из пальца и настроят его против Палмера?
Конечно, они выглядят неправдоподобно, настолько неправдоподобно, насколько это вообще возможно, и все же в них был смысл, убедился теперь Палмер. Да, самое ужасное, что в них все-таки был смысл.
Палмер взял булавку и попытался решить, что же с ней делать. Точно такая же была воткнута в его галстук. Можно положить лишнюю в стол или в карман. Или же просто выбросить в корзину. Почему бы и нет? Всего лишь кусочек металла с крошечной керамической круглой головкой. Неужели он настолько глуп, чтобы хранить эту булавку как память? Господи! Он же перепутает ее с другими булавками, и получится абсолютная нелепость. А она хотела сохранить ее. Зачем ей это?
Палмер опустил булавку в нагрудный карман и поднялся. Он быстро подошел к огромному окну и посмотрел на солнечный зимний пейзаж. Сентрал-парк, даже с обнаженными деревьями, выглядел спокойным и опрятным и таким идеально естественным, каким может быть только произведение рук человеческих. Некоторое время Палмер наблюдал за высокой блондинкой в яркокрасном пальто, которая вышла из магазина «Бонвит» и направилась к «Плаза». На этом расстоянии она казалась ростом около 180 сантиметров. Если бы не цвет пальто, это могла быть Эдис. У нее был такой же стремительный шаг борзой и светлые волосы, как у Эдис, и тот же угловатый взмах рук. Выглядела она в высшей степени привлекательно.
Интересно, что он почувствовал бы, подумал Палмер, если бы это в конце концов оказалась Эдис в новом пальто. Он поспешил прикинуть высоту ее каблуков. На таком расстоянии это было почти невозможно сделать даже с его острым зрением. Но что-то в ее походке убедило Палмера, что на ней туфли с очень высокими каблуками, по крайней мере такими же, как у Вирджинии Клэри. А Эдис очень редко носит каблуки выше пяти сантиметров. Значит, это не Эдис. Но она очень привлекательна.
Черт бы побрал эту историю, подумал Палмер, резко отворачиваясь от окна. Он пытается размышлять о слишком многих вещах сразу.
Палмер надел пальто и, выйдя из банка, направился на восток. Дошел до Второй авеню и довольно долго шагал по ней до ресторана — достаточно долго, чтобы выяснить, не следит ли за ним кто-нибудь.
Было не очень холодно, но порывы леденящего ветра били в лицо, и глаза у Палмера начали слезиться. Он остановился посреди квартала будто бы для того, чтобы взглянуть на витрину, и проверил, кто идет позади. Кварталом дальше он повторил этот прием.
Стоял один из тех морозных солнечных дней, которые выманивают на улицу множество народа. Люди шли на ленч или возвращались после ленча, шагая быстро и энергично, наслаждаясь чистым небом, искорками слюды в асфальте тротуаров, яркими отблесками солнечных зайчиков, вспыхивающих повсюду от окон проезжающих машин; они шли, наслаждаясь ветром, развевающим одежду. Палмер ничего этого не чувствовал.
Зато он почувствовал неуверенность в себе. Анализируя со всех сторон свои подозрения, выискивая в них ошибки, поспешные выводы, признаки глупости и даже явную шизофрению, он начал понимать, что имеет очень мало доказательств для подтверждения своей главной мысли. И если это так, то незачем преподносить ее Бэркхардту. Нужен был хотя бы один веский довод. Размышляя подобным образом, он вошел в телефонную будку на углу и позвонил своему маклеру. Их беседа была краткой, но кое-что прояснила для Палмера.
За полквартала до ресторана он снова проверил, не следит ли кто за ним, и не обнаружил ничего необычного. И тут ему пришло в голову, что независимо от того, справедливо или нет его подозрение, ведет он себя как идиот. Он вошел в ресторан в совсем уже кислом настроении, нашел свой столик и заказал виски.
К приходу Бэркхардта Палмер уже принялся за второй стакан. Хотя он был зол на старика за опоздание, он все же поддерживал предварительную легкую и бессодержательную беседу. Ресторан представлял собой тесное помещение, разделенное на две длинные, похожие на ножки буквы «Н» комнаты с узким проходом посредине. Когда-то давно стены были разрисованы карикатурами буквально на сотни людей. Иносказательные подписи под рисунками совершенно не помогали узнать кого-либо. Не будучи знакомым с прототипами, Палмер напрасно предполагал, что надо быть жителем Нью-Йорка, чтобы угадать объекты карикатур.
