Остаемся зимовать - Джонс Шейн (книги бесплатно полные версии .txt) 📗
Что ж, хорошо, сказал Февраль. И сел в деревянную кресло-качалку, и сложил руки на коленях.
Я люблю тебя, сказала девушка, от которой пахло медом и дымком. И я тебя люблю, ответил Февраль, чувствуя легкую грусть.
Записка, написанная Февралем
В городе есть строитель и его жена.
Назови строителя Февралем, а его жену — девушкой, от которой пахнет медом и дымком.
боевые действия против Февраля, город охватила еще большая грусть. Двое ополченцев бросились с корабля, который строили кузнецы. Еще один порезал себе вены посреди улицы, и мертвые лозы выросли из его тела, протянулись по улице и поднялись по стенам дома. Лавочники плакали всю ночь. Пасечники направили пчел, и те кусали лавочников в шеи, чтобы те перестали плакать. Снег смешался со льдом, и стена света упала с неба. Люди видели Таддеуса Лоу, который ходил по городу в обрезанных холщовых штанах и восхищался хорошей погодой.
Не забудь подрезать эти зеленые изгороди, кричал он лавочнику, сидевшему на куче грязного снега. Лавочник подтянул колени к лицу и раскачивался.
Дети подземелья иногда поднимались на поверхность, чтобы посмотреть, как разваливается город. Они думали о том, чтобы восстать против Таддеуса по причине его безумия. Они проводили собрания и спорили до глубокой ночи. Они обсуждали план войны, принесенный девушкой, от которой пахло медом и дымком, понимая, к чему приведет следование этому плану без поддержки ополчения и горожан. Их замешательство распространялось по подземным тоннелям.
горожан, которые говорили ему, что Февраль по-прежнему продолжается. Квадратики пергамента, перевязанные синей лентой, лежали по всему дому. Тексты отличались по стилю и почерку, потому что писали и ополченцы, и горожане, но смысл от записки к записке не менялся: Февраль несет ответственность за смерть его жены, его дочери и Колдора Клеменса. Они умоляли Таддеуса вспомнить дни полета, к одному кусочку пергамента даже пришили клочки материи воздушного шара. Таддеус к этим квадратикам пергамента не прикасался. Это Бьянка, проникающая в дом каждый вечер, раскладывала их по разным местам, тогда как ее отец ехал на тракторе по воображаемым полям. Поскольку он продолжал игнорировать записки, Бьянка разворачивала их и клала в ванну, на кровать отца, прилепляла свечным воском к обратным сторонам дверок шкафчиков. Таддеус начал читать их, а потом прибивал гвоздями к стенам, пока они не заняли все свободные поверхности. Он изучал содержимое записок и думал, что ему нужно вернуться в дом Февраля в чаще, к девушке, от которой пахло медом и дымком, и задать новые вопросы.
хотелось быть с мужчиной, который соответствовал следующим критериям: (1) Он должен стричь волосы. (2) Иметь достойный годовой доход. (3) Носить красивую, сшитую по фигуре одежду. (4) Вести себя, как мужчина. (5) Выглядеть здоровым. Глядя на Февраля, который сидел на полу и иногда что-то записывал, она ничего такого не замечала. Волосы он не стриг уже месяцев шесть. Каштановые кудряшки переплелись между собой, грязной массой лежали на шее и вызывали у нее стыд, когда она приходила с ним к друзьям. Он работал в местном магазине, за два года не получил прибавки, так что перспектив у него не было никаких. Он не мог позволить себе автомобиль, как другие мужчины. На работу каждый день ездил на велосипеде и не возражал, когда родители девушки, от которой пахло медом и дымком, предложили купить им машину. Он не мог купить и квартиру, поэтому жил в подвале дома своих родителей. Вместе с ним жила и девушка, от которой пахло медом и дымком, и теперь каждое утро она собиралась сбежать отсюда, просыпаясь от того, что над ее головой кто-то писал и спускал воду. Его гардероб состоял из нижнего белья, купленного матерью шесть лет тому назад, когда он уезжал в колледж, полудюжины линялых футболок и трех пар джинсов, которые ему дарили на Рождество три последние года. Когда Февраль проводил долгие часы за написанием истории, — он ни с кем не смог обсудить ее, потому что рукопись забрали у него несколькими месяцами ранее — девушка, от которой пахло медом и дымком, говорила ему, что другие мужчины водят своих подружек по разным интересным местам, покупают им цветы и сласти, устраивают для них пикники. Мужчина, сказала она, не должен прятать выдуманную историю, которую он даже не может закончить. И наконец, глядя на Февраля в душе или когда тот одевался, она задалась вопросом, а не умирает ли он. Кожа бледная, рукам и ногам недостает мускулатуры, которую она находила сексуальной. При росте шесть футов и два дюйма весил он 155 фунтов. Если не считать поездок на велосипеде на работу, находившуюся в двух милях от их дома, никакими другими физическими упражнениями он не занимался. Иногда она видела Февраля в спальне, где его хватало на три отжимания. Нечесаные волосы, дрожь исхудалого тела, груда грязной одежды, велосипед, прислоненный к стене, напоминали ей о том, чего она лишена, о возможностях, которые лежали за всеми этими темными стенами.
для подрезания бороды. Он перечитывал список критериев, выставленных мужчине девушкой, от которой пахло медом и дымком, пока злость не обратилась грустью. Он вытянул руки перед собой. Действительно, худые. Провел ладонями по густым, спутанным волосам на затылке. Они ему тоже не нравились. Включил машинку, маленькие ржавые зубчики заездили взад-вперед. Февраль поднял ее и начал стричь волосы.
Когда горожане поднимали головы, они думали, что идет снег, но с неба падали волосы, собирались у лодыжек, ложились на плечи, скользили по щекам, прилипали к губам, забивали рот, мешая дышать, и все поняли, что это очередная атака Февраля.
Посмотри, сказал себе Таддеус. Из облаков падают какие-то летние лозы. Как странно.
Это Февраль, сказал один из ополченцев. Таддеус, послушай, это проделки Февраля, что живет наверху. Неужели ты этого не понимаешь.
Я вновь иду на окраину города, чтобы повидаться с Февралем, сказал Таддеус.
Таддеус, это трюк. Февраль не живет на окраине города. Посмотри на небо!
Таддеус уже ушел.
чащу к домику Февраля и девушки, от которой пахло медом и дымком. Открыв дверь, он увидел в кресле-качалке мужчину, который отрезал себе волосы большими портняжными ножницами. Девушка, от которой пахло медом и дымком, сидела на полу, что-то писала на пергаментной бумаге, каждый листок складывала в маленький квадратик и перевязывала синей лентой.
Этот мужчина, подумал Таддеус, Февраль. Одет он был в выцветшие коричневые штаны и синий свитер с дырами на локтях. Волосы резал под странным углом, да еще отхватил несколько клоков бороды.
Таддеус закрыл дверь.
Февраль выронил портняжные ножницы. Девушка затолкала листки пергамента под лежащую на полу медвежью шкуру. Они переглянулись и посмотрели на Таддеуса, который по-прежнему стоял в дверном проеме.
Что ж, заходи, предложил Февраль. Не напускай холодного воздуха.
Таддеус недоумевал. Его ноги в носках стали мокрыми от пота.
Девушка, от которой пахло медом и дымком, подошла к Таддеусу и положила руки ему на плечи. Я рада, что ты вернулся, сказала она. Заходи и присядь на пол рядом со мной.
Февраль остался в кресле-качалке. Он сложил руки на коленях и качался взад-вперед. Таддеусу показалось, что он выглядит испуганным.
Я думал, что ты умер, сказал Таддеус, глядя на Февраля.
Февраль покачал головой.
Я не умер, ответил он. Если на то пошло, теперь я не знаю, кто я и что. В городе все меня боятся. Винят меня за бесконечный сезон, когда идет снег, небо серое, и все охвачены безграничной грустью. Они винят меня за конец полета. Знаешь, Таддеус, мне привиделось, будто ты идешь сюда, чтобы перерезать мне горло. Это ужасно. Мне пришлось спать в пустом доме на окраине другого города. Погода стояла теплая.
