Я буду рядом - Шин Кун-Суук (электронную книгу бесплатно без регистрации TXT) 📗
– Как вас зовут?
– Чон Юн.
– Чон Юн. – Он громко повторил мое имя. – Спасибо. Зайдите ко мне после лекции.
И даже когда профессор Юн вышел из аудитории, все еще некоторое время оставались на своих местах. Я встала, чтобы отправиться в его кабинет, и со скрипом отодвинула стул. Этот звук отчетливо прозвучал в тишине аудитории и оказался сигналом для других: пора собираться и уходить.
Кабинет профессора Юна находился в другом здании. Я направилась туда и почему-то обернулась. Мен Сё и его девушка шли следом за мной в тени раскидистого дерева дзельквы.
У этой девушки была особенная походка. Одного взгляда было достаточно, чтобы запомнить ее навсегда. Я остановилась, ощущая ласковое тепло сентябрьского солнца. Под деревом собралось много студентов. Они разбивались на пары или небольшие группы, а затем разбредались в разные стороны или оставались под деревом, в ожидании кого-то. Но даже среди всего этого шумного скопления людей, хаотично перемещающихся в разные стороны, только та девушка привлекала меня. Именно на нее я обратила внимание в первую очередь, а не на идущего рядом юношу.
Но хотя она была уже совсем близко и я видела сумку на ее плече и книгу в руке, но по-прежнему не могла разглядеть лица – ее голова была опущена вниз. Девушка сильно горбилась, и оттого ее круглые плечи казались еще более искривленными, словно она смотрела на собственные ступни. Но все-таки она выглядела потрясающе. Бросалась в глаза ее широкая юбка с белыми мелкими цветочками на темно-синем фоне и белоснежный пиджак. Яркость этих крошечных цветов на ее юбке никак не вязалась с ее внешностью и откровенно ей противоречила. Когда она проходила мимо дзельквы, юбка вздулась на ветру, как парус, а затем снова опустилась вниз. Именно эта юбка сильно отличала ее от других студенток. Наши ровесницы редко носят такие юбки. Большинство вообще предпочитает джинсы или брюки. И даже если кто-то надевает юбку, она не вздувается на ветру, как парус.
У юноши была не менее удивительная походка. Казалось, он не привык ходить по земле, а перемещался исключительно по воздуху. Когда он шел, казалось, будто одна нога поднималась в воздух прежде, чем он успевал опустить на землю другую ногу. Если девушка выглядела так, будто тонет в земле, то он готов был раствориться в воздухе при первом сильном порыве ветра. Я еще некоторое время наблюдала за ними, а затем отправилась своей дорогой.
Я нашла кабинет профессора Юна, уже собиралась постучать, но тут заметила, что дверь слегка приоткрыта, и распахнула ее. Профессор Юн поднял голову и взглянул на меня. Мне показалось, что его письменный стол отделен от всех какой-то перегородкой, но, приглядевшись, поняла – это лежат стопки книг. Стол профессора Юна располагался за этими книжными стопками.
– Входите.
Когда я вошла в кабинет, профессор Юн встал из-за стола. Верхняя часть его тела показалась над книжной перегородкой. Я увидела у него в руке пачку листов бумаги.
– Посидите здесь.
Судя по всему, в этот момент профессор Юн был занят какими-то важными делами, потому что он снова уселся за стол и до меня донеслось шуршание бумаг. Вместо того чтобы усесться на диван, я продолжала стоять и разглядывала кабинет. Здесь не было ни растений, ни картин на стенах. Повсюду виднелись книги, втиснутые в книжные полки, и ни одного календаря или даже зеркала на стене. Такие старые книги, которые, казалось, рассыплются в прах, если к ним прикоснуться, виднелись на полках корешками к стене, и потому нельзя было прочесть их названия. Из любопытства я потянулась к одной из книг, но как раз в этот момент раздался стук в дверь. Мы с профессором Юном одновременно обернулись. Дверь распахнулась, и в кабинет вошли те двое молодых людей, за которыми я наблюдала под дзельквой. Тогда они, похоже, тоже направлялись в кабинет профессора Юна. Профессор Юн взглянул на них, а затем встал и направился к дивану. В руках он держал пачку бумаг.
– Вы еще не устали от меня? Нам пора бы перестать постоянно встречаться, – заметил профессор Юн, но при этом приветливо улыбнулся юноше.
И точно так же, как на лекции, тот почесал голову и тоже улыбнулся.
– Я хотел познакомить вас со своей подругой, – сказал он.
– Ты думал, что тебя одного мне недостаточно, и решил привести еще и подругу? Присаживайтесь.
Я по-прежнему стояла перед книжными полками, тут профессор Юн перевел взгляд на меня. Порой в нашей жизни бывают мгновения, когда мы будто заново переживаем какую-то ситуацию, хотя прежде такого с нами не случалось. Профессор Юн сел рядом со мной, а юноша и его подруга устроились напротив. Мне было неловко сидеть рядом с профессором Юном, но сесть рядом с девушкой я тоже постеснялась. Юноша и девушка были словно тени друг друга, и потому никто не мог сидеть между ними. Это казалось очень странным. Меня захлестнуло ощущение дежавю – когда-то мы уже вот так сидели. Юноша и я впервые посмотрели друг другу в глаза. У него были черные-черные брови, словно их натерли углем. Это тот глубокий черный цвет, который будто полностью впитывает вас в себя. Когда его лицо меняло выражение, первыми шевелились брови. Его близкие родственники наверняка научились определять по его бровям, в каком настроении он пребывает в данный момент. А под бровями задумчивые глаза, казалось, на мгновение улыбнулись и тут же скользнули мимо меня. Его нос остро выдавался вперед между выступающими скулами.
Она же не удостоила меня взглядом и в этот раз. И она по-прежнему держала руки в карманах.
– Мы дружим с детства, – сказал он. – Она учится в Университете К., сейчас в академическом отпуске и хотела бы посещать ваши лекции. Мы пришли попросить вашего разрешения.
Когда я услышала, что они друзья детства, в памяти немедленно всплыло лицо Дэна.
– Ты хочешь сказать, что она взяла академический отпуск в своем учебном заведении?
– Да, – ответил юноша.
– Как вас зовут?
– Юн Миру.
И хотя за девушку отвечал ее друг, профессор Юн обращался прямо к ней.
– Мир?
– Нет, сэр. Не Мир. Миру.
Юн Миру. Я про себя прошептала ее имя, чтобы никто не мог услышать. Юн Миру. Юн Миру.
– Почему ты все время отвечаешь за нее?
Мен Сё застенчиво улыбнулся.
– А почему вы хотите посещать именно мои лекции? – обратился профессор к девушке.
Миру подняла голову. Наконец-то! Я смогла увидеть ее лицо. Она немного прищурилась. Ее черные глаза казались одним сплошным зрачком. И хотя она опустила голову, я разглядела ее гладкий лоб, ровный и тонкий нос, полные и чувственные губы. Это было прекрасное лицо с безупречной кожей. Любой бы мог навсегда запомнить такое лицо. Но в этот момент она вытащила руки из карманов. Меня словно током стукнуло. Это была непроизвольная реакция. Ее ужасные руки. У девушки с таким лицом оказались иссохшие и сморщенные кисти и ладони. У Миру, обладавшей чудесными темными глазами и чистой кожей, оказались руки старухи. Это и был ответ на мое острое любопытство, почему я не переставала гадать, кто же она такая, пыталась разглядеть ее лицо на лекции. Это был и одновременно ключ к пониманию несоответствия, которое нельзя было объяснить лишь одной ее яркой юбкой. Вероятно, она почувствовала мой взгляд и тут же спрятала руки в карманы. Но, похоже, профессор Юн тоже успел разглядеть ее руки. Он выглядел таким же удивленным, как и я, когда непроизвольно вздрогнула, впервые увидев то, что скрывала эта девушка. В кабинете повисло неловкое молчание.
– Что случилось с твоими руками? – спросил Миру профессор Юн.
Я и не представляла, что профессор Юн может так прямо спросить человека, на руки которого даже смотреть было больно. Миру снова вытащила руки из карманов, вытянула их вперед и растопырила пальцы. Этого я от нее никак не ожидала. Она так смотрела на свои руки, будто они принадлежали не ей, а кому-то другому.
– Я обожгла их.
Я впервые услышала ее голос. Он был чистым и звонким.
– Ты обожгла их кипятком?
– Нет, бензином.
– Должно быть, это очень больно, – тихо произнес профессор Юн, обращаясь к самому себе. Он не спросил, как это произошло.
