Озеро призраков - Любопытнов Юрий Николаевич (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные txt) 📗
— Откуда тебе известно, кто я?
С поклоном плотник ответил:
— Боярин часто посылает на Москву… Не раз видал я…
Даниил не дал ему договорить и спросил:
— Скажи мне, молодец, а есть ли здесь в округе брод?
Плотник князю понравился — статный, плечистый, воин бы из него отменный получился…
— Как не быть, княже. Вниз по реке, с версту отсюда. Вон по той дороге, по бережку… — Холоп указал рукой вдаль.
— Поворачивая коней, — приказал князь челяди.
Холопы, возводившие мост, низко на прощанье кланялись князю.
Брод нашли, но пришлось делать крюк, потом ехать по бездорожью, два воза перевернулись, княжеский конь поранил ногу. Даниил осерчал на возниц и прочих слуг своих, на своего коня и остальную дорогу ехал хмурый и неразговорчивый, не радуясь ни весёлому щебетанию птиц, ни пряному запаху омытого дождями летнего леса, ни красным ягодам земляники, высовывавшимся из-под листьев обочь дороги.
Только поздним вечером княжеский поезд прибыл к деревянным воротам села Радонежского. Князя ждали. Ударили в колокол. Князь огляделся. Место было холмистое. К реке часть земли была распахана, ниже расстилались прибрежные луга, дальше возвышался нетронутый лес. Стояла приземистая церковка с колоколенкой, там и сям не по улице, а вразброд возвышались избушки простого люда, боярские хоромы поражали своим нарядным видом: кружевами карнизов, причелин, замысловатых коньков, витых балясин на крутых крыльцах…
Боярская челядь распрягла лошадей, завели телеги во двор хором, а навстречу Даниилу вышел к воротам с непокрытоцй головой сорокалетний боярин Никифор Рысь, ведавший делами окрестной волости. Он низко поклонился и помог князю спешиться.
— Будь здрав, княже! — приветствовал он Даниила. — Не труден ли был путь?
— Труден, боярин: конь мой повредил ногу, слетело колесо у телеги, возки опрокинулись…
— Я прикажу холопам починить сломанное…
— Добро, — ответил князь, разминая затёкшие ноги.
— Милости просим! — Никифор широким взмахом руки пригласил Даниила в хоромы.
В боярской горнице собирали обильный ужин. Князь парился в бане, отмывая дорожную пыль, двое его слуг, один слева, другой справо мягко охаживали его, растянувшегося на полке, вениками. Берёзовый дух от веников, мягко обволакивал низкую баньку. Освежённый, с розовым блестящим лицом, в чистой одежде, князь занял своё место за пиршественным столом. При виде богато накрытого стола он повеселел, а когда подали мёду, и совсем отошёл.
— Надолго ли, княже, к нам пожаловали? — почтительно спросил боярин Никифор.
— Долго не намерен быть, — ответил князь, пригубляя янтарный медовый напиток. — Тебя в разор не введу, — засмеялся он.
— Смотр волости завтра будешь делать или сначала отдохнёшь день-два? — снова спросил боярин.
— Завтра, завтра, — ответил Даниил Александрович, зевая. — Бог даст, завтра. Как, людишки не обнищали? — спросил он боярина после недолгого молчания. — Подати исправно собираешь?
— Тихо. Разорения татарского нету — пашут, жнут. Людишки справные. Народ крепок, но дик. Иной в лесу избу срубит, старается уйти от оброка.
— Может, кто из твоих слуг самоуправство чинит?
— Нет, батюшка. Всех держу в кулаке. — Никифор сжал волосатые пальцы. — Никому соблазну к самовольству не даю.
— Добро, коли так.
— Слыхали мы, боярин, — исподлобья взглянув на Никифораа, в разговор вступил Иероним, — что рядом с градом идолище поганое у тебя тут на холме. Скоморохов и гусельников привечаешь. Холопы жертвы деревянным богам приносят… как? — и его чёрные густые брови с проседью поднялись, а глаза воззрились на боярина.
— Идолище есть, — ответил боярин. — Я запрещал приносить жертвы, но всё едино бегают холопы в зелёную рощу.
— Волхованием кто занимается?
— Рщига, знахарь.
Князь поднял глаза на боярина.
— В летах волхв? — спросил он, внимательно разглядывая резьбу на деревянном ковше.
— В зрелом возрасте.
— Семья?
— Жена и годовалый сын.
— Такой малый?
— Он у него четвёртый. Старший сын сгинул на охоте — медведь задрал, одна дочь родилась мёртвой, а ещё одна в младенчестве наколола палец рыбьей костью — Бог прибрал и её.
— Откуда доподлинно всё знаешь? — спросил князь.
— Люди всё ведают, а я не гнушаюсь холопьего языка слушать.
— Бог наказал язычника, — проронил Иероним, осеняя себя крестным знамением. — И ещё накажет.
Князь посмотрел на него, но ничего не сказал. Полузакрыв глаза, он размышлял.
Иероним встал из-за стола и сказал, обращаясь к Даниилу Александровичу:
— Князь, казнить надо волхва, капище срыть, Даждьбога в реку спустить… Срам вере христовой. Никак Покров монастырь на Хоткове горе не утвердится, а тут ещё игрища поганые устраивают, пляски бесовские, берёзки завивают, и всё под носом боярина, твоего наместника.
Никифоор помрачнел — не ожидал он такой отповеди от Иеронима. Рука нервно теребила серебряную бляшку на рубахе. Он неприязненно посмотрел на небольшого, в чёрной рясе Иеронима. Черноризец не нравился ему. Особенно были неприятны острые сверлящие глаза княжеского духовника.
Князь после выпитого, после обильной пищи и дальней дороги, нашатавшись в седле, после бани ослаб, и думать ему не хотелось. Хотелось понежиться на мягкой постели, отрешиться на время от забот, а уж завтра с приходом ясного утра поразмыслить на свежую голову.
— Завтра будем решать, — сказал он, прерывая беседу. — Веди, боярин, в опочивалюню. Благие дела утром начинаются.
Князя увели два холопа с боярином. Слуги начали прибирать со стола остатки пиршества.
Иероним подошёл к небольшому оконцу, забранному слюдой. Толкнул раму. Пахнул свежий вечерний воздух. Над Радонежским опускались сумерки. В небе зажигались звёзды. Издалека доносился лай собак. Где-то совсем рядом промычала корова, и снова наступила тишина.
— Бесы, бесы мутят народ, — чуть слышно проговорил Иероним. — Господи, вложи в голову князю благие мысли — разрушить этот вертеп идольский.
Давно мечтал Иероним под корень извести остатки веры древней, приютившейся под боком Радонежа. Да всё недосуг, другие заботы лежали на плечах духовника. Но вот князь вступил в пору совершеннолетия, и теперь у Иеронима есть сила, которая поколеблет язычество, таким пышным цветом распустившееся в здешних местах.
Он отошёл от окна, приоткрыл дверь в сени и кого-то позвал. На зов явился ражий детина в длинной рубахе, подпоясанной красным шнурком. Это был преданный слуга Иеронима, спасённый им в своё время от кнута за лихие дела, а теперь верой и правдой служивший избавителю. Жил он в Москве рядом с покоями Иеронима, помогал слугам вести хозяйство, исполнял другие поручения княжеского духовника, о которых никому не дано было ведать. Иероним подозвал его к себе. Тот наклонил голову, и наставник сказал ему несколько слов на ухо.
— Исполню, отче, — ответил детина и перекрестился.
— Возьми в подмогу двух конюхов, — сказал Иероним. — Легче будет справиться.
В полусумраке сеней мелькнула тень. Иероним повёл бровью. Детина выбежал в сени и быстро вернулся.
— Никого нет.
— Померещилось, — проговорил Иероним. — Иди, исполняй, только погоди, когда все улягутся.
6.
В сумерках в избушку к Рщиге осторожно постучали. Рщигпа взял суковатую палку и вышел на ступени. Его изба стояла на краю Радонежского, совсем рядом с Пажей. Залаяли собаки, их целую свору держал кузнец Щелкуша, чья дымная кузня была на другом берегу реки в зарослях кудрявых лип.
— Батюшка, — услышал Рщига знакомый голос Светеня — холопа боярского, — не казни, что так поздно прибёг, вели слово молвить.
— Пошто тревожишь? — сурово спросил Рщига. Он не любил, когда к нему прибегали по пустякам и отвлекали от дела или отдыха.
— Беда пришла. Князь Даниил приехал…
— Слыхал… Что за беда?
— Княжеский поп Иероним наговаривает князю, чтобы Даждьбога в реку спустить, рощу вырубить, а тебя предать лютой казни. Велено тебя, батюшка, завтра разыскать, привести к князю и не сносить тебе головы за твои врачевания и за ворожбу, и жертвы на холме нашем святом… А час назад подслушал я, как Иероним слуге своему давал наказ порешить тебя этой ночью. Вот и прибёг…
