Однажды орел… - Майрер Энтон (книги онлайн полностью .txt, .fb2) 📗
— Сэм, пусти меня, — выдавил он, едва переводя дыхание.
— Не пущу.
— Предупреждаю тебя, черт возьми!
Бен резким движением рванулся в сторону, несколько раз перевернулся и вскочил на ноги, но Дэмон успел схватить его за щиколотку, потянул на себя, и они снова упали, теперь уже на деревянную платформу, где стояли железные контейнеры для мусора. После упорной борьбы в течение почти целой минуты Дэмону удалось захватить Бена в полунельсон и прижать его к платформе. Однако Бен все еще продолжал упорно сопротивляться, пытаясь вырваться. Откуда-то на них упал луч фонарика, и Сэм услышал голос Мардж:
— Перестань, Бен. Перестань, пожалуйста, ну!
— Дай мне встать, отпусти меня, — прорычал Бен.
— Не отпущу.
— Сэм, я еще раз предупреждаю тебя…
— Не будь дураком, Бен, — попытался урезонить его Сэм. — Майор пьян и не отдавал отчет своим поступкам…
— Черта с два не отдавал!
— …Завтра он ничего этого даже не вспомнит.
— Ха! Он не вспомнит! Зато я вспомню! — прохрипел Бен и начал вырываться с новой силой. Ему удалось высвободить руку, и он успел ударить ею Дэмона по лицу и по шее еще до того, как тот снова прижал его к платформе.
— Ну хорошо, я отпущу тебя, ты пойдешь и изобьешь его; но ведь он настолько пьян, что не в состоянии защитить себя, и ты попадешь под суд. Слышишь меня? Это в лучшем случае. Ты испортишь себе карьеру. И все это из-за какого-то пустяка… Ты хочешь этого? Военный суд высшей инстанции… Ты этого хочешь?
— Сэм прав, — раздался голос Мардж. Луч света — она, должно быть, схватила фонарик с кухонного столика, на который Дэмон положил его, когда пришел за Бэтчелдером — продолжал бегать по борющимся мужчинам, мусорным контейнерам и пучкам засохшей травы. — Послушай его, Бен, ты должен послушаться Сэма. — Крайслер расслабил мышцы. Помолчав несколько секунд, он сказал:
— Хорошо. О’кей. Отпусти меня, Сэм.
— Дай слово, что не побежишь за ним.
— Даю…
— Не обманываешь?
— Не обманываю.
Дэмон выпустил Бена, они оба поднялись на ноги и стояли, не глядя друг на друга, чуть смущенные, как школьники, которых уличили в том, что они прогуливают уроки.
— Ну, пожалуйста, Бен, — тихо сказала Мардж, — пойдем. Пойдем домой!..
Он бросил на нее хмурый взгляд; в мерцающем свете фонарика его лицо казалось маленьким, шероховатым, царапина на щеке кровоточила.
— Почему ты подпустила его к себе? — набросился он на жену.
— Бен, это же пустяки, я…
— Что значит пустяки! Что ты хочешь сказать этим?
— Бен, он просто схватил меня! Я пошла посмотреть на Сюзанну, а когда я вернулась в гостиную за стаканом, он уже был там… Он схватил меня и начал свои тирады…
— Он наполовину обнажил тебя, черт возьми, а ты стояла и терпела это!
— Бен, милый, — приложив руку ко рту, она начала плакать. — Я не знала, как поступить, он ведь твой преподаватель…
— По-твоему что ж, если он мой преподаватель, так я наложу в штаны? — снова рявкнул Бен. — Для меня важны только мы, ты да я. Пошли они со своими дурацкими военными школами ко всем чертям! Единственная моя забота…
— Отлично!
Все трое обернулись на голос. Это была Томми. Она стояла в купальном халате и в тапочках на задней веранде их домика.
— Вы что предпочитаете — орден или таблетку от кашля? Послушайте меня, Бен Крайслер: выкиньте из головы ваш дурацкий безрассудный героизм! Слышите, что я говорю?
Дэмон смотрел на Томми как завороженный. Она была возбуждена, грудь ее высоко поднималась и опускалась, волосы, раздуваемые ветерком, растрепались; она была похожа на готовую к бою дикарку, и это необыкновенно шло к ней. Она была прекрасна. Он не видел ее такой с того памятного дня в Лё-Сюке, когда они стояли на парапетной стенке с бойницами и когда он влюбился в нее. Десять лет назад. Он вспомнил этот день совершенно отчетливо, с приятным замиранием сердца. Десять лег назад. А теперь она стоит там, на веранде, с такими же сверкающими глазами, неотразимо прекрасная в своем гневе…
— Что вы намеревались сделать, Бен? — спросила она. — Дать ему пинка в самое чувствительное место, чтобы он донес на вас? Вы этого хотели? Когда же вы наконец повзрослеете? Неужели вы думаете, что его выгонят со службы, а вам дадут за это генерала? Неужели вы такой идиот? Они запрячут вас в какой-нибудь барак на острове Себу и продержат там до тех пор, пока у вас не сгниют и не отвалятся ноги… — Томми сошла с веранды и приблизилась к тихо плачущей Мардж. — Пойдемте, дорогая, — ласково сказала она, обняв ее рукой, — пойдемте домой, я дам вам снотворное, и вы уснете. Пойдемте, а эти раненые герои пусть идут куда им угодно, чтобы отомстить за свою дурацкую поруганную честь…
Одна за другой женщины медленно вошли в половину Крайслеров. Мардж села у столика на кухне, Томми дала ей носовой платок и поставила на горячую плитку кофейник. Растерявшиеся мужчины в смущении остановились около двери.
— Вы должны только радоваться, что кто-то пристает к вашей жене! — гневно упрекнула Томми Бена, который, виновато смотря на нее, неуклюже стирал со своей шеи грязь и пот. — Ради бога, подойдите к ней и скажите что-нибудь, — продолжала она повелительно. — Неужели вы не понимаете, каково ей сейчас?
На лице Бена появились раскаяние и испуг. Он подошел к Мардж и, опустившись на колени, обнял ее рукой.
— Извини меня, милая, — тихо сказал он. — Я слишком поспешил со своими выводами.
— Ничего, ничего, — ответила Мардж, рассеянно поглаживая его коротко подстриженные волосы. Ее маленький нос пуговкой покраснел, глаза опухли от слез. — Это пустяки.
— Извини меня.
— Дорогой, я просто пыталась… хотела просто не придавать этому никакого значения. Он такой жалкий, обманутый человек…
— он отвратительный подлец.
— Нет, он несчастный, жалкий. Я не могу презирать его, даже после того, что произошло… — Неожиданно она перевела взгляд на Томми. — Только что же нам теперь делать, как быть?
— Что делать? — повторила Томми. Она повернулась от плиты, держа в руке жестяное ситечко для кофе. — Да просто-на-просто оставаться такой, какая вы есть и какой всегда были, вот и все. А потом дайте ему понять, что если он попытается когда-нибудь позволить себе что-либо подобное, то вы снимете с ноги тапочку и хлопнете ею по его противному, дряблому, посиневшему носу…
— О нет, я не могу этого сделать, — озабоченно заметила Мардж.
— Почему же, черт возьми?
— Томми, — вмешался Сэм, — он был пьян, и ни о чем завтра даже не вспомнит.
— Он же поехал домой. Разве нет?
— Это рефлекторное действие. Он ничего не вспомнит. — Сэм подошел к столу. — Видите ли, Мардж, он влюблен в вас до безумия и поэтому не отдает себе отчета в своих поступках. Этим все и объясняется. Это было мгновенное умопомрачение, но оно прошло, и делу конец. Что важно здесь, так это…
Сэм замолчал: что-то из сказанного им снова расстроило Мардж, но он не понял, что именно.
— Нет, нет, — пробормотала она сквозь слезы.
— Но это же правда, Мардж. Согласитесь с этим, и давайте оставим это в стороне и начнем с…
— Нет, — перебила она его, горько всхлипывая. — Я знаю, что вовсе не привлекательна. Всех их интересует во мне лишь одно… — Они втроем начали одновременно возражать Мардж, но она оставалась безутешной. — Нет, нет, так ведь всегда было. Еще тогда, когда я училась в школе… Зачем обманывать себя, я же хорошо понимаю это.
— Это неправда, Мардж, вы не должны думать о себе так, — настаивал Сэм, удивляясь своей горячности. — Многие мужчины находят вас весьма привлекательной, и не без оснований. Вы умная, образованная женщина и… очень веселая… — Чувствуя на себе растерянный, потерявший всякую надежду взгляд Мардж, Сэм продолжал успокаивать ее. Он посмотрел на окончательно смутившегося Бена. Почему, черт возьми, именно ему всегда приходится всех успокаивать? Просто потому, очевидно, что он слишком тесно связал себя со всем и всеми в армии. Сэм говорил, находя все более убедительные и ободряющие слова, и, к его удивлению, они подействовали. Страх прошел, и Мардж перестала плакать и сокрушаться; она успокоилась и растерянно потягивала приготовленный Томми кофе. А через некоторое время заметила слабым голосом:
