Источник - Рэнд Айн (книги регистрация онлайн бесплатно .txt) 📗
— Нет, — сказала она. — Отправляйся дальше спать. Я просто хочу побыть здесь.
Она не дотронулась до него. Сняла шляпу и туфли, свернулась в кресле и заснула, положив голову на плечо и свесив руку через ручку кресла. Утром он ни о чём не расспрашивал. Они вместе позавтракали, и он заспешил к себе в контору. Перед уходом он обнял её и поцеловал. Он вышел, а она ещё оставалась, потом ушла и она. Они не обменялись и двадцатью словами.
Бывало, они вместе выезжали из города на уик-энд и отправлялись на её машине к какой-нибудь неприметной точке на побережье. Загорали, растянувшись на песке безлюдного пляжа, купались в океане. Ей нравилось смотреть на его тело в воде. Стоя позади по колено в воде, так, что волны били по ногам, она смотрела, как он устремляется по прямой, разрезая вздымающиеся навстречу ему валы. Ей нравилось лежать с ним у края воды, она ложилась на живот в нескольких футах от него лицом к берегу, ногами в море; она не касалась его, но чувствовала приближение волн позади. Волны поднимались и накрывали их тела, а потом пенящимися потоками отступали, обтекая их по бокам.
Ночи они проводили в маленьких сельских гостиницах, где снимали комнату на двоих. Они никогда не заговаривали о том, что оставили в городе. Но невысказанное придавало особое значение безмятежному покою этих часов; всякий раз, когда они смотрели друг на друга, в их глазах загорались молчаливые искорки смеха — так велика была пропасть между «там» и «здесь».
Она попыталась показать ему свою власть над ним. Какое-то время она не появлялась у него, ждала, что он сам придёт к ней. Он всё испортил, появившись очень скоро, отказав ей в удовольствии знать, что он ждёт и борется со своим желанием, моментально капитулировав. Она говорила: «Поцелуй мне руку, Рорк». Он становился на колени и целовал ей ноги. Он победил её, признав её власть. Ей было отказано в наслаждении навязать эту власть силой. Он ложился у её ног и говорил:
— Конечно, ты нужна мне. Я схожу с ума, глядя на тебя. Ты можешь делать со мной почти всё что угодно. Тебе это хотелось услышать? Почти, Доминик. А что до того, что ты не можешь заставить меня сделать, то если бы ты меня об этом попросила, а мне пришлось бы отказать тебе, это причинило бы мне невыносимую боль. Я отказал бы, но страдал ужасно, Доминик. Тебе это приятно? Зачем ты хочешь знать, владеешь ли ты мною? Всё так просто. Конечно, владеешь. Владеешь всем во мне, чем можно владеть. Другого ты никогда не потребуешь. Но тебе хочется знать, можешь ли ты заставить меня страдать. Можешь, ну и что из этого?
Его слова не звучали так, будто он сдался, потому что их из него не вырвали, он сам просто и охотно признался. Она не ощутила восторга победы, она ощутила, что ею владеют больше, чем когда-либо, и владеет ею человек, который мог делать подобные признания, зная, что говорит правду, полный уверенности, тем не менее, что он не только отдаёт себя во власть другого, но и сам подчиняет своей власти. Таким он ей и был нужен.
В конце июня к Рорку пришёл человек по имени Кент Лансинг. Ему было сорок лет, одет он был так, будто сошёл со страниц журнала мод, и выглядел как профессиональный боксёр, хотя не был плотен, мускулист или груб. Он был тонок и костляв. Всё же в нём было что-то от боксёра, и наперекор его внешности и костюму в голову невольно приходили сравнения с тараном, танком и торпедой. А был он членом корпорации, созданной с целью построить роскошный отель на южной окраине Центрального парка. В проекте участвовало немало богатых людей, дела корпорации вело многочисленное правление, они купили место под строительство, но ещё не остановились на архитекторе. Кент Лансинг решил, что им должен быть Рорк.
— Не стану скрывать от вас, что был бы рад этому заказу, — сказал ему Рорк в конце их первой беседы, — но у меня нет никаких шансов получить его. Я умею ладить с людьми поодиночке, но не могу иметь дела с группой. Меня не наняло ещё ни одно правление, и по-видимому, этому не бывать.
Кент Лансинг улыбнулся:
— А вы знаете правление, которое что-нибудь решает?
— Что вы имеете в виду?
— Именно это: вам известно хоть одно правление, которое способно что-то сделать?
— Но они, кажется, всё-таки существуют и функционируют.
— Вот как? Знаете, ведь было время, когда все считали, что земля плоская. Было бы весьма забавно порассуждать о природе и причинах человеческих заблуждений. Когда-нибудь я напишу об этом книгу. Она не будет популярна. В ней будет глава о правлениях и советах. Дело в том, что их нет в природе.
— Был бы рад согласиться с вами, но в чём соль вашей шутки?
— Нет, согласиться со мной вам не доставит радости. Выявление причин заблуждений — дело неблагодарное. Причины эти либо трагичны, либо коренятся в пороках. В данном случае мы имеем дело и с тем и с другим. Но прежде всего с порочностью человеческой природы. И это не шутка. Не будем, однако, углубляться в эту тему. Важно лишь заметить, что правление — это один-два честолюбивых человека, а остальные — балласт. Так что группы — это вакуум. Большие раздутые пустышки. Говорят, абсолютную пустоту нельзя увидеть. Посидите, однако, на совещаниях правлений. Проблема лишь в том, кто стремится заполнить пустоту. Идёт упорная борьба. Упорнейшая. Довольно просто бороться с врагом, если он есть. Но когда его нет?.. Не смотрите на меня, как на помешанного. Вам следовало бы знать самому. Вы всю жизнь боролись с вакуумом.
— Я смотрю на вас так, потому что вы мне нравитесь.
— Конечно, я вам нравлюсь. Я тоже знал, что вы мне понравитесь. Все люди — действительно братья, за исключением правлений, союзов, корпораций и принудительных сообществ, и у них есть инстинктивная тяга к братству. Но я говорю слишком много. Вот почему я хороший торговец. Однако вам мне нечего продать. Вы это знаете. Так что мы просто скажем, что вы возьмётесь возвести «Аквитанию», так будет называться наш отель, и на этом пока остановимся.
Если бы ожесточённость битв, о которых люди ничего не слышали, можно было измерить в каких-то материальных единицах, битва Кента Лансинга с правлением директоров корпорации «Аквитания» вошла бы в историю в числе наиболее кровопролитных. Но то, с чем он сражался, не было настолько вещественным, чтобы на поле битвы оставались трупы.
Ему приходилось сражаться с мнениями вроде:
— Слушай, Пальмер, Лансинг толкует о каком-то Рорке, ты как собираешься голосовать? Какое мнение о нём в солидных кругах?
— Сам я не определюсь, пока не станет ясно, кто голосует за, а кто против.
— Лансинг утверждает… но с другой стороны, Тори мне рассказывал, что…
— Тэлбот ставит шикарный отель на Пятой авеню, а подрядил он Франкона и Китинга.
— Харпер молится на этого молодца Гордона Прескотта.
— А Бетси считает, что мы тут рехнулись.
— Не нравится мне физиономия Рорка, какой-то он необщительный.
— Я знаю, печёнкой чувствую, Рорк не то, что нам надо. Какой-то он не такой, как все.
— Какой — не такой?
— Неужели тебе не ясно, что значит «не такой, как все»?
— Томпсон говорит, что миссис Притчет говорит, что она абсолютно уверена, потому что мистер Мейси сказал ей, что если…
— Вот что, мужики, мне плевать, что вокруг болтают, я сам себе голова, но я вам вот что скажу: пустой номер этот Рорк. Не нравится мне его дом Энрайта.
— Почему?
— Не могу сказать, не нравится, и всё тут. Имею я право на собственное мнение?
Сражение продолжалось много недель. Высказались все, кроме Рорка. Лансинг сказал ему:
— Всё в порядке. Не возникай, не делай ничего. Предоставь болтовню мне. Тебе тут делать нечего. Тому, кто больше всего занят делом, кто реально работает и продвигает дело как никто, нечего сказать обществу. Его всё равно не станут слушать, принимая как данность, что у него нет права голоса, а его доводы следует отметать автоматически, поскольку он лицо заинтересованное. И не важно, что говорят, важно, кто говорит. Судить о человеке намного проще, чем об идее. Как, чёрт меня подери, можно судить о человеке, не разобравшись, что у него в мозгах, выше моего понимания. Но так принято. Понимаешь, чтобы оценить аргументы, требуется их взвесить. А весы не делают из ваты. Между тем человеческая душа сделана именно из ваты — материала, у которого нет своей формы, который не оказывает сопротивления, его можно комкать так и сяк. Ты мог бы намного точнее, чем я, обосновать, почему ты лучше других можешь исполнить заказ. Но тебя они не станут слушать, а меня послушают. Потому что я посредник. Кратчайшее расстояние между двумя точками не прямая, а посредник. И чем больше посредников, тем короче путь. Такова психология ватных душ.
