Прямо к цели - Арчер Джеффри (читать книги онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
— И я вижу, — проговорила она, более внимательно присмотревшись к сопроводительным бумагам, — что вы оценили всю коллекцию чуть меньше, чем в пять тысяч фунтов.
— Да, это так, мадам. Но я должен предупредить вас, что если я и ошибся, то только в сторону занижения стоимости. Понимаете, некоторые из этих изданий настолько редкие, что очень трудно сказать, сколько за них могут дать в случае открытой продажи.
— Значит ли это, что вы готовы дать такую сумму за библиотеку, если я вам ее предложу? — в лоб спросила миссис Трентам.
— Ничто не доставило бы мне большего удовольствия, мадам, — ответил старик. — Но увы, боюсь, что у меня просто не найдется такой суммы.
— А как вы отнесетесь, если я доверю вам ее продажу? — спросила миссис Трентам, не спуская со старика глаз.
— Не могу представить себе большей привилегии, мадам, но для реализации такого дела могут потребоваться долгие месяцы, а возможно, и годы.
— В таком случае мы должны заключить определенное соглашение, мистер Шнеддлз.
— Определенное соглашение? Я не вполне понимаю вас, мадам.
— О партнерстве, мистер Шнеддлз.
Глава 34
Миссис Трентам одобрила выбор невесты, сделанный Найджелом, хотя выбирать ему почти не пришлось, ибо она уже давно сделала это за него.
Вероника Берри обладала всеми качествами, которые ее будущая свекровь считала необходимыми для того, чтобы стать членом семьи Трентамов. Она имела неплохое происхождение: отец — вице-адмирал, еще не вышедший в тираж, а мать — дочь викарного епископа. Они жили безбедно, хотя и не отличались богатством, и, самое главное, из их трех дочерей Вероника была самой старшей.
Свадьба была устроена в приходской церкви: Киммериджа, где в свое время Веронику крестил викарий, конфирмовал викарный епископ, а теперь выдавал замуж епископ Батский и Уэльский. Во время торжественного, но без излишеств приема миссис Трентам сообщала всем, что «дети», как она их называла, проведут свой медовый месяц в семейном поместье в Абердине, прежде чем вернуться в свой дом в Кадогане, который она выбрала для них. «Это совсем рядом с Честер-сквер», — объясняла она, независимо от того, спрашивали ее об этом или нет.
На свадебный пир были приглашены все тридцать два компаньона маклерской фирмы «Киткэт энд Эйткен», но только пятеро нашли возможным совершить путешествие в Дорсет.
Во время приема, устроенного на лужайке перед домом вице-адмирала, миссис Трентам не преминула побеседовать с каждым из присутствовавших компаньонов и, к ужасу своему, обнаружила, что ни один из них не питал радужных иллюзий в отношении перспектив Найджела.
Миссис Трентам лелеяла надежду, что ее сын вскоре после сорока станет компаньоном фирмы, ибо хорошо знала, что фамилии нескольких более молодых людей уже стояли в левом верхнем углу бланков фирмы, несмотря на то что они пришли работать уже после Найджела.
Как раз перед тем как перейти к речам, дождь загнал гостей в палатку. Миссис Трентам считала, что речь жениха могла бы быть встречена более тепло. Однако она допускала, что аплодировать с бокалом шампанского в одной руке и рулетом из спаржи в другой было довольно трудно. И действительно, даже лучший друг Найджела Хью Фолланд не очень отличался от других.
После того как речи закончились, миссис Трентам выискала среди гостей Майлза Реншо, старшего компаньона фирмы «Киткэт энд Эйткен», и рассказала ему о том, что в ближайшее время она намерена вложить значительную сумму в компанию, которая планирует выпуск акций, и поэтому ей понадобится его совет по поводу, как она выразилась, ее долгосрочной стратегии.
Эта информация не вызвала особой радости у Реншо, так как он все еще помнил обещание миссис Трентам передать им акции компании Хардкаслов сразу после смерти отца. Тем не менее он пригласил ее заглянуть к ним в контору в Сити и обговорить детали этой операции, когда будут выпущены официальные документы.
Миссис Трентам поблагодарила его и продолжила свой обход собравшихся гостей, чувствуя себя хозяйкой и не замечая неодобрительных гримас на лице Вероники.
В последнюю пятницу сентября 1947 года, тихо постучав в дверь, Гибсон вошел в гостиную и объявил: «Капитан Дэниел Трентам».
Когда миссис Трентам увидела молодого человека, одетого в форму капитана королевских фузилеров, у нее чуть не подкосились ноги. Он вошел твердым шагом и остановился посередине ковра. В памяти у нее немедленно возникла встреча, происходившая в этой комнате двадцать пять лет назад. Каким-то образом она добралась до дивана, прежде чем ноги отказались служить ей.
Вцепившись в спинку дивана, чтобы не потерять сознание, миссис Трентам, не мигая, смотрела на своего внука. Сходство с Гаем было потрясающим, и возникшие в связи с этим воспоминания нестерпимо жгли душу. Воспоминания, которые ей так долго удавалось прятать в глубине своего сознания.
Когда потрясение прошло, ее первой реакцией было приказать Гибсону вышвырнуть его, но она все же решила подождать немного, так как ей не терпелось узнать причину столь неожиданного визита. И когда Дэниел стал произносить свои тщательно заученные предложения, она задумалась, а нельзя ли обратить эту встречу в свою пользу.
Ее внук начал с того, что он побывал в Австралии этим летом, а не в Америке, как старался убедить ее Харрис. Затем он дал ей понять о своей осведомленности о том, что она является владелицей многоквартирного дома, а также о ее попытках заблокировать получение разрешения на строительство магазина и о надписи на надгробье в Ашхерсте. Далее он признался, что его родителям не известно о том, что он находится здесь.
Миссис Трентам заключила, что в Мельбурне ему, вероятно, удалось выяснить все обстоятельства смерти ее сына. Иначе зачем бы он стал подчеркивать, что если сведения, которыми он располагает, станут известны прессе, то это может привести лишь к тому, что некоторые окажутся, мягко выражаясь, в неловком положении.
Миссис Трентам позволила Дэниелу продолжить свою речь, а сама тем временем лихорадочно размышляла. Когда он перешел к своему прогнозу развития Челси-террас, она подумала, а много ли ему известно на самом деле. Выяснить это можно было только единственным способом, требовавшим от нее большого риска.
И когда Дэниел выложил наконец свое конкретное требование, миссис Трентам попросту сказала:
— У меня есть свое условие.
— Какое условие?
— Что вы отказываетесь от каких бы то ни было претензий на поместье Хардкаслов.
Дэниел впервые растерялся. Было ясно, что он не ожидал этого. И тут миссис Трентам поняла, что он не знал о завещании. И это было понятно, ведь отец проинструктировал Баверстока не посвящать его в содержание завещания до того момента, пока ему не исполнится тридцать лет, а старый адвокат был не из тех, кто нарушает свое слово.
— Я не могу поверить в то, что вы когда-нибудь собирались оставить мне какое-то наследство, — такова была первая реакция Дэниела.
Она молча дождалась, когда Дэниел кивнул наконец в знак согласия.
— В письменном виде, — добавила она.
— В таком случае я тоже требую, чтобы наше соглашение было оформлено в письменном виде, — бесцеремонно потребовал он.
Миссис Трентам была уверена, что теперь он действовал не по заранее подготовленному сценарию, а лишь реагировал на то, как развивались события.
Она поднялась, медленно подошла к письменному столу и отомкнула ящик. Дэниел стоял посреди комнаты, переминаясь с ноги на ногу.
Взяв два листа бумаги и достав сформулированную адвокатом заготовку, которую она держала запертой в нижнем ящике стола, миссис Трентам написала два идентичных соглашения, включающих требование Дэниела забрать ее заявление на строительство многоквартирного дома, а также протест по поводу обращения его отца за разрешением на проектирование строительства «Башен Трумпера». Она также вписала в соглашение точную формулировку отказа Дэниела от своих прав на поместье деда.
