Волоколамское шоссе - Бек Александр Альфредович (читать книги онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
С воли донесся конский топот. По-видимому, кошевка генерала вернулась. Панфилов, взглянув в окно, докончил фразу:
— …мы выросли в традициях инициативы. Для нас инициатива — это… — он повертел пальцами, подыскивая слово, — это… Ну, вы меня понимаете!
В горенку вошел Рахимов, доложил, что командиры рот явились.
— Хорошо. Зовите их сюда. — Панфилов встал, поглядел по сторонам. — А стульев, товарищ Рахимов, всем хватит?
Неторопливо сложив свою карту, генерал спрятал ее в полевую сумку. На столе остался принадлежавший мне лист, кое-где уже тронутый пометками Панфилова.
Через порог один за другим шагнули три лейтенанта. Они вытянулись перед генералом. Прозвучала бойкая скороговорка Брудного:
— Товарищ генерал, по вашему приказанию явился. Командир роты лейтенант Брудный…
Он, маленький, черненький Брудный, чувствовал себя, видимо, свободнее остальных. Внятным, хотя и простуженным басом назвал себя Заев. Его угловатое, с провалами щек, лицо было чисто выбрито, рыжеватые волосы наголо острижены. Подворотничок, которым прежде Заев пренебрегал, теперь белой, свежей полоской окаймлял жилистую, с острым большим кадыком шею. Доложившись, он сжал рот. Глаза, затененные сильно развитыми бровными дугами, неотрывно смотрели на генерала. Очередь была за Филимоновым. Развернув плечи, выставив грудь, он, кадровик, отчеканил уставные слова. На его крепкой шее вздулась, напряглась жила.
Рахимов тем временем внес, поставил недостающие стулья.
— Всех вас, товарищи, я знаю, — произнес генерал. — А вы знаете меня. Садитесь, давайте закурим.
Он раскрыл коробку «Казбека». Я быстро зажег спичку, поднес генералу. Все закурили. Однако напряженность, как я чувствовал, не рассеивалась. Из кармана кителя Панфилов вынул зажигалку.
— Вот получил подарок из Алма-Аты. Но что-то капризничает… Забросить неудобно. Посмотрите-ка, товарищ Заев. Ведь, кажется, вы оружейник.
Заев взял сияющую никелировкой вещицу, крутнул стальное колесико загрубелой подушечкой большого пальца — брызнули белые искры, но огонек не затеплился. Заев еще раз высек пучок искр, и снова впустую.
— Собственно, я всегда на пару с политруком Бозжановым, — пробурчал он.
Панфилов мигом откликнулся:
— Да, где же Бозжанов? Ведь вы, товарищ Момыш-Улы, взяли его в штаб?
— Помогает мне, — ответил я.
— Но ведь не только же на кухне.
Шутка генерала вызвала улыбки. Я гаркнул:
— Бозжанов! К генералу!
Панфилов посмотрел на меня:
— Ну зачем же так грозно? Должно быть, он там, бедняга, испугался.
Этой новой шуткой он еще поразвеял дух стесненности.
Вбежал Бозжанов, остановился, вытянул руки по швам. Я смотрел на его вскинутую голову, на черные, с курчавинкой волосы, на плотную фигуру. И вновь, как однажды на марше, мне подумалось: «Стрела!»
— Товарищ Бозжанов, — сказал генерал, — тут, кажется, требуется и ваше активное участие.
Он кивнул на Заева, державшего зажигалку в костлявом большом кулаке.
— Как, товарищ Заев, не получается?
— Дай-ка, Семен, — сказал Бозжанов.
— Погоди.
Еще некоторое время Заев продолжал держать зажигалку в кулаке. Затем легким, без усилия, движением пальца снова высек искру. И фитилек вдруг запылал.
— Дело простое, товарищ генерал. Бензин малость тяжелый. Недостаточной очистки. Летучесть недостаточная. Надо согреть в руке.
Глаза Заева уже не были скрыты, тенями бровных выступов. Неясная, неполная улыбка удовлетворения прикрасила его нескладные черты.
— Только и всего? — воскликнул Панфилов.
Теперь он сам добыл огня. Задул и вновь зажег.
— Послужит, послужит, — довольно проговорил он. — Спасибо, сынок. — И повертел зажигалку. — Значит, подержать в руке, согреть?.. Любопытно, очень любопытно…
Панфилов стал расспрашивать, как одеты-обуты бойцы, обеспечены ли баней, довольны ли пищей. Командиры свободно отвечали.
— Теперь, товарищи, — сказал Панфилов, — придвигайтесь к карте. Потолкуем о том, что нам предстоит… Видите, это фронт дивизии…
Несколькими штрихами черного карандаша он схематически обозначил расположение полков. И стал излагать свои мысли, которые только что выложил мне:
— Противник готовится к рывку. Где-то будет нанесен главный удар с целью выйти на шоссе. — Тупым концом карандаша Панфилов провел по убегающей к Москве прямой полоске. — Второго эшелона обороны у меня нет. Вы, товарищи, мой второй эшелон. Какова будет ваша задача? Встать на пути немцев и удерживаться, пока отходящие части не займут новый рубеж.
Он опять обратился к карте, по ней опять заходила его указка-карандаш.
— Вот дороги, которые ведут к шоссе. Я вас выброшу, как только обозначится прорыв. Где же он случится? В одном из этих пяти направлений. Поэтому для вас я тут наметил пять маршрутов.
Он повторял то, что я уже слышал, но повторял с новыми подробностями, проясняя, дополнительно освещая задачу. Все это у него было выношено, думано-передумано, он хотел сам, так сказать из первых рук, передать командирам свое детище, идею боя.
— Вы меня поняли? — привычно спросил он.
Оглядел присутствующих, увидел, что слушают, вникают.
— Итак, товарищи, проработаем первый маршрут.
Первый маршрут вел на правый фланг дивизии, к селу Авдотьино.
— Товарищ Филимонов, вы командуете батальоном.
Филимонов встал.
— Вам указан фронт: село Авдотьино, мост, высота. Выступайте, располагайте роты.
— Есть! — отчеканил Филимонов.
На его лбу под аккуратным зачесом русых волос проступили две-три крупные морщины. Он грамотно снарядил головную походную заставу, выстроил батальонную колонну, привел роты в район обороны. И затруднился, запнулся.
— Располагайте, располагайте.
— Круговую оборону? — неуверенно спросил Филимонов.
— Да, прикрыться надобно со всех сторон. Мне поддержать вас нечем.
Филимонов очертил оборонительный обвод вокруг всего указанного генералом района. Панфилов поправил, объяснил, что надо держаться не ниточкой окопов, а опорными пунктами, узлами сопротивления. Эти узлы не позволят противнику выйти на шоссе.
— Товарищ Брудный, располагайте теперь вы.
Брудный на лету схватил мысль генерала. Он разместил роты в ключевых пунктах, использовал и условия местности. Роты оторвались одна от другой на полтора-два километра.
Панфилов одобрил, еще раз втолковал, что разрывы между ротами не страшны, сквозь них без дорог не пробьются, не пройдут немецкие автоколонны.
— Перенести направление главного удара противник уже не сможет. На вас он натолкнется, как на вторую полосу обороны. Поворачивать назад, идти в обход — это трудновато. Он будет таранить… Товарищ Заев, где вы расположите командный пункт батальона?
Подумав, Заев ответил:
— В селе.
— Почему в селе? Почему не на высоте? Там же безопаснее. А село, наверное, явится главной целью для атак противника.
— Вот туда и штаб.
— Правильно. Правильно, сынок.
Второй раз на долю Заева пришлось это будто сказанное невзначай ласковое «сынок». Панфилов и сам, как мы знавали, всегда выбирал место для штаба близко к фронту, к решающему пункту боя, укрепляя этим стойкость своих войск.
— А управление батальоном? Как, товарищ Заев, вы будете управлять другими ротами?
— По телефону.
— Но телефонную связь разобьют.
— Тогда посыльными.
— Но в промежутки вклинится противник. Тут везде, — Панфилов показал на карте пальцем, — будут шнырять немцы. Ну-с, как же управлять?
Заев молчал.
— Кто хочет ответить?
Никто не подал голоса. Генерал взглянул на меня, но я тоже затруднился. Радиосредств в батальоне не было. В самом деле, как же управлять?
Генерал вновь всех оглядел. Рахимов что-то быстро набрасывал на листке плотной бумаги.
