Книга теней - Риз Джеймс (книги онлайн полные версии бесплатно .txt) 📗

— Так-так-так… так с чего ж мы начнем?

Мы все молча наблюдали за этим представлением. Наконец он обратился ко мне:

— Они, знаешь ли, могут изменять внешность. — Наклонясь в мою сторону, он потянулся ко мне рукой (все ближе и ближе, пока мне не показалось, что он вот-вот достанет до меня и дотронется, хотя сидит ужасно далеко) и прибавил: — Ты бы побереглась. Ведь им достаточно пряди моих волос, — тут он медленно провел рукой по своей львиной гриве, а затем быстрым движением вдруг вырвал из нее несколько прядок, что причинило ему боль, явно доставившую удовольствие, — это все, что им нужно, чтобы предстать перед тобой в моем облике. Дотронуться до тебя. Поцеловать, как поцеловал бы я. Поцеловать раскрытые твои уста. И то, что в тебе так необычно. Впиться губами, потянуть за…

— Асмодей! Ca suffit ! [65] — не выдержала Себастьяна.

— Ах вот как. Но ведь я только начал. Разве сейчас не мой черед говорить, не моя очередь учить эту ведьму?

— Ну так учи, а не запугивай.

— Но ведь оно не боится, правда? — Он заглянул мне прямо в глаза. Как возненавидела я его. Каким гадким стало для меня простое слово «оно» . — Так и есть. Оно, наверно, уже мечтает о моем ночном визите. Да? Ты хочешь, чтобы я пришел к тебе и поработал на славу, как умею один я?! Отвечай!!!

Пораженная, я только глубже вжималась в сиденье стула. Голос Асмодея сперва заставил меня оцепенеть, а теперь его крик так разволновал меня, что мне показалось, будто я могу вот-вот расплакаться.

— Едва ли стоит о том говорить , — вмешалась Мадлен, — ибо мы не станем удостаивать тебя такой чести. Никто из нас не явится в твоем облике к этой ведьме. Никогда! — Мадлен повернулась ко мне. — Мы в этом клянемся.

—  Ага! — откликнулся Асмодей. — Кровоточивая сучка подала свой голосок! А ну расскажи, праведная ты моя, чем тебя не устраивает мой облик?

Мадлен не могла продолжать. Она была слишком взволнована; к тому же она только что говорила чересчур быстро и теперь захлебывалась кровью. Я бессильно смотрела, как при дыхании ее кровь то втягивается внутрь, то с силой выталкивается из разрыва, пересекающего все горло. Прошло несколько долгих мгновений… Я смотрела, затаив дыхание, охваченная ужасной мыслью: вот так, говорила я себе, вот так , должно быть, умирают ведьмы, когда приходит их час и они захлебываются в собственной крови; отец Луи принялся успокаивать Мадлен, и, когда ему это удалось, она продолжила:

— Луи сказал, нам нужно было дать тебе знания. Поэтому пришлось явиться к тебе, приняв соответствующий облик, чтобы ты поверила .

— Мы слишком забегаем вперед, мадемуазель, — раздался голос Себастьяны. — Тебе не кажется? — Мадлен не ответила, и Себастьяна продолжила: — Асмодей, мне хотелось бы знать, можешь ли ты рассказать о духах и призраках, не устраивая тут театр? Можем мы тебе это доверить?

— Не понимаю, почему мое выступление ты назвала театром , дорогая. Разве, может быть, оттого, что мне и вправду сейчас хотелось бы устроить здесь театр военных действий. — Видимо, таким образом он давал понять, что его ответ на вопрос Себастьяны будет отрицательным. И тем не менее ему было предоставлено слово.

Но прежде чем заговорить, он подал знак, чтобы я (да, именно я, не Ромео) наполнила его хрустальный кубок, налив туда еще vinum sabbati. Я это исполнила, хотя и нетвердой рукой. Затем — наверное, поступив глупо, — я предложила выпить отцу Луи и Мадлен; тогда Асмодей вновь стал насмехаться надо мной.

— О, как любезно с твоей стороны, — съехидничал он, — однако им за последние двести с лишним лет не удалось выпить ни капли. — И в столовой опять прозвучал его смех, напоминающий скрежет металла. — Ты ведь стала трезвенницей, разве не так , дорогая?

Я стояла рядом с Мадлен, чувствовала ее холод, но ощущала и тепло очага, пламя которого было сравнимо с пламенем бушевавшего во мне гнева. Хрустальный графин казался мне каменным, так сильно тянул вниз он мою руку.

— Как ты сама теперь можешь видеть, — пояснил отец Луи, мы всего-навсего бесплотные духи, лишь временами обретающие тот вид, который имели при жизни, и тогда мы являемся… в телесном обличье ; но и в этом случае мы, хотя и можем сойти за живых людей, совсем не нуждаемся ни в питье, ни в пище.

— Ага, — произнесла я, — понятно, — и села.

Даже Ромео заулыбался.

— Ты проявила доброту, предложив им вина, — отметила Себастьяна.

— И глупость, — добавил Асмодей. — Доброту и глупость.

— То, что ты видишь перед собой, только напоминает наши земные тела. Точнее говоря , — тут в голосе Мадлен прозвучала нерешительность, и она посмотрела на отца Луи, — напоминает наши тела в момент смерти .

— Когда симпатягу кюре объяло пламя, а из глотки самоубийцы был вырван язык, который…

— Асмодей, пожалуйста… — И Себастьяна постучала по столу кроваво-красным камнем на перстне. — Будь так любезен, останавливайся, когда почувствуешь, что подобные речи подступают у тебя к горлу, словно рвота!

Мадлен посмотрела на меня страстным, отчаянным взглядом, который настолько перевернул мне всю душу, что я сама не понимаю, почему не отвела глаз.

— То, что он говорит, правда , — прохрипела она. — Я сама лишила себя жизни. Но и такая смерть мне совсем не в радость, и мне никуда не уйти от нее, пока ты …

— Обожди! Прошу тебя! — И Себастьяна вновь постучала по столу. — Всему свое время.

Мадлен села. Она казалась такой послушной, грустной и нетерпеливой.

Я не смогла удержаться от искушения спросить Себастьяну, не может ли Мадлен принять более… принять другой облик. Я имела в виду, конечно, более пристойный. Зачем все время страдать от кровотечения, если…

— У меня нет сил удерживать другой образ надолго. Совсем нет .

— Это, как многое другое, прежде всего вопрос воли, — добавила Себастьяна. — Силы воли.

Отец Луи объяснил, что он и Мадлен могут порой накопить достаточно сил, чтобы на время принимать другие обличья, как было, когда его подруга явилась к сестре Клер. Но, за исключением таких «выкрутасов» (это словечко подкинул Асмодей), они привязаны к прежней своей форме. А кроме того, они привязаны к воде, ибо как раз из нее и черпают силу, чтобы хоть иногда становиться видимыми. Именно этим объясняется то, что в помещении, куда они входят, сразу холодает.