Корсиканская авантюра - Мейл Питер (первая книга .txt) 📗

– Мне так не кажется. Но если хотите, чтобы я и дальше сидел у него на хвосте, мне нужна другая машина. Точно не белый «пежо», который вот-вот развалится.

Никки кивнул и толкнул по столу конверт:

– Возьми другую машину. Составь список всех мест, куда он ездит, будешь отзваниваться мне каждый вечер.

Элена с Сэмом решили посвятить часть времени поискам жилья и договорились о встрече с агентом по недвижимости в Любероне, горах в часе езды от Марселя. Это место, сказал им Филипп, славится своими живописными видами и обворожительными средневековыми деревеньками. Также, в нашу эпоху поклонения знаменитостям, оно известно ежегодными летними нашествиями звезд: актеров и режиссеров, рок-музыкантов, представителей парижской элиты и, время от времени, крупных политиков. Причем все надеются быть узнанными, несмотря на непроницаемые темные очки. Филипп сказал, что гламурный журнал «Gala» засылает сюда на лето специального корреспондента, который рыщет по окрестностям, наблюдает, как веселятся богатые и знаменитые, и, если сильно повезет, застукивает их за неподобающими занятиями. Однако, прибавил он, если закрыть глаза на всех этих звезд и их привычки, Люберон вполне спокойное и красивое место.

– Да, здесь действительно прекрасно, – отметила Элена.

Они ехали по дороге Комб Лаваль, узкой, извилистой, прорезавшей горный массив, чтобы соединить более фешенебельную северную часть Люберона с тихими и не такими популярными деревнями на юге. Встреча с агентом была назначена в ее офисе в деревне Горд, иногда именуемой столицей летнего beau monde [35], до нелепости живописном скоплении домов из песчаника, за века обработанного солнцем и мистралем. Деревня раскинулась на вершине холма, со всех сторон и до самого горизонта окруженная живописными видами. Она лишь недавно возродилась к жизни после зимней спячки.

Английские, американские, немецкие и японские туристы, студенты соседней художественной школы «Лакост» – все были здесь, затворы фотоаппаратов щелкали, стоило им обнаружить очередную извилистую улочку, мощенную булыжником, или неизбежного местного жителя, с которым можно сфотографироваться. Элена с Сэмом пробрались сквозь толпу и нашли контору агента, поднявшись по одной из крутых улиц, ведущих прочь от площади Дю Шато.

Дорога к офису проходила под аркой, за которой скрывался высокий узкий дом, обрамленный глицинией, ставни на окнах были наполовину закрыты от солнца. Полированная медная пластина на парадной двери сообщала, что здесь находится штаб-квартира «Verrine, Immobilier de Luxe» [36], а рядом с дверью на стене висела застекленная рамка с дюжиной фотографий милых домиков, ни под одной из которых не указывалась цена. Это, как поняли Элена с Сэмом, был деликатный момент, который лучше оставить до приватного разговора.

Пока они рассматривали фотографии, парадная дверь распахнулась, и за ней предстала, во всей своей ослепительной красе, сама мадам Веррин, агент, сделавшая комплимент пунктуальности Элены и Сэма, по ее словам необычной для Прованса. Позже Элена описывала мадам Веррин как корабль, идущий на всех парусах: рослая, полногрудая дама лет пятидесяти, чьи немалые габариты скрывались под волнами ярких шелков, на шее и запястьях позвякивали золотые украшения, а пухлое лицо служило доказательством огромных возможностей пластической хирургии по части омоложения.

– О’кей, – сказала мадам Веррин, ведя их за собой в кабинет, – вы ведь американцы? Значит, будем говорить по-английски.

Она махнула в сторону двух кресел, прежде чем устроиться за письменным столом.

– Я буду только рада, – кивнула Элена.

– Нет проблем. Здесь, в Горде, английский – второй язык. Итак, первым делом должна спросить вас, на какой бюджет вы рассчитываете.

– Весьма неопределенный, – ответил Сэм. – Зависит от того, что мы увидим. Вы же понимаете, покупка дома – дело эмоциональное. Если мы вдруг влюбимся во что-то, то вообще никаких ограничений. Давайте не будем беспокоиться из-за денег.

Деньги как раз и были главным предметом беспокойства мадам Веррин, однако она мужественно подавила свое разочарование, раскрыла толстый альбом и положила перед ними.

– Вот некоторые из моих домов. – Она постучала малиновым когтем по первым фотографиям. – Остановите меня, когда увидите что-нибудь интересное.

Только это было проще сказать, чем сделать. Мадам Веррин разразилась восторженной речью, расхваливая свою недвижимость, и прервать ее не представлялось никакой возможности. Как и предсказывал Ребуль, во множестве звучало charme fou, за которым немедленно следовали дома с экстраординарным потенциалом, дома, предоставляющие изумительные инвестиционные возможности, дома, хозяевами которых были знаменитости, улучшившие жилищные условия, или разведенные пары, ухудшившие их. Всех их, без малейшего исключения, нужно было a saisir [37], успеть до июля-августа, когда из Парижа потекут живые денежки и люди начнут драться – буквально драться – за столь лакомые кусочки.

По конец утра, шатаясь от нескончаемого словесного потока мадам Веррин, они удрали, обещая все-все как следует обдумать и вернуться.

– Ну и ну, – сказала Элена, – мой первый французский агент по недвижимости. Как ты думаешь, они все такие?

– В этом деле очень жесткая конкуренция. Я насчитал пять агентств только в этой деревне. Наверное, тут необходимо быть пробивным от природы; если же у тебя нет задатков, лучше заняться чем-нибудь попроще, например податься в разбойники. Ладно, может, взглянем, что это за место, где Филипп советовал нам пообедать?

«La Vieille Grange», который прослужил пятьдесят лет амбаром и еще тракторным гаражом, купила супружеская пара, Карин и Марк, чтобы переделать под ресторан в старомодном духе: короткое меню с умеренными ценами, свежие местные продукты, местные вина и сыры и полное отсутствие помпезности. Любой официант в белых перчатках ощутил бы себя здесь не в своей тарелке. На самом деле место официанта уже было занято дядюшкой Карин, Жозефом.

В строение, вытянутое и низкое, упиралась грязная проселочная дорога, уводящая от шоссе, которое соединяло деревни Лурмарен и Лори, расположенные на более тихой, южной стороне массива Люберон. Тот, кто регулярно проезжал мимо, мог бы обратить внимание на то, что в обеденное время поле рядом с амбаром заставлено автомобилями, а это само по себе говорило о качестве кухни Марка.

Сэм остановил машину рядом с видавшим виды «рено» и отметил, пока они шли к амбару, что здесь нет больших сверкающих автомобилей с иностранными номерами. Казалось, это заведение точно для местных. И когда они открыли дверь, их встретил гул голосов, звучащих с сильным южным акцентом. Хотя едва перевалило за полдень, ресторан был почти забит. Улыбчивая Карин нашла для них угловой столик на двоих, дала каждому по небольшой карточке с меню и посоветовала взять графин rose, поскольку на улице жара.

Вытянутое прямоугольное помещение было приятным для глаза и без излишеств, его не касалась рука суетного интерьерного дизайнера – атмосферу и декор создавали посетители. Столы и стулья были простые и практичные, скатерти бумажные, бокалы для вина – из толстого стекла.

– Мое место, – объявил Сэм. – Уверен, большинство этих людей завсегдатаи, они, кажется, все друг друга знают.

Элена налила вина из запотевшего глазурованного кувшина.

– Я не слышу, чтобы кто-нибудь говорил по-английски, – заметила она.

Сэм закивал, отрывая взгляд от меню:

– Это совершенно точно мое место. Представляешь? У них есть veloute d’asperges [38] – а сейчас самое лучшее время для спаржи. И еще жареная утиная грудка, фаршированная оливками. Боже мой! То, что нужно. – Он отложил меню, поднял свой бокал и отсалютовал Элене. – Кому нужна кухня, когда имеются подобные заведения?