Призраки Лексингтона - Мураками Харуки (бесплатные версии книг .txt) 📗

Ребенок у нас все никак не получался. Может, проблема в несовместимости генов ледяного и простого человека? В конце концов, из-за этого или по каким-то иным причинам я начала ощущать избыток времени. Быстро разобравшись утром с делами по дому, я не знала, чем заняться дальше. У меня не было ни друзей, с кем можно поболтать или сходить куда-нибудь, ни знакомых соседей. Мать и сестра по-прежнему сердились и не собирались поддерживать со мной отношения. Более того, считали меня позором всей семьи. Звонить тоже было некому, поэтому когда муж уходил на работу, я сидела дома, читала книги и слушала музыку. Признаться, мне больше нравилось быть дома, чем где-то еще, — по характеру я не из тех, кто чурается одиночества. Так-то оно так, но я была еще очень молода и постепенно стала с трудом переносить вереницу одинаковых дней, лишенных всякого разнообразия. А изводила меня — скука. Особенно тяготила рутина, в которой я ощущала себя тенью своего же повторения.

Однажды я предложила мужу: может, нам для смены обстановки съездить в путешествие?

— Путешествие? — удивился ледяной человек и, прищурившись, посмотрел на меня. — Не понимаю, зачем мы должны куда-то ехать. Нам разве не живется счастливо здесь?

— Дело не в этом. Я счастлива, у нас с тобой все хорошо. Просто мне скучно. Хочется съездить туда, где еще не бывала, вдохнуть тамошнего воздуха. Понимаешь? К тому же мы не ездили в свадебное путешествие. Деньги у нас есть, отпуск ты не использовал. Можно вволю попутешествовать.

Ледяной человек сделал глубокий выдох, тут же превратившийся в звонкий кристалл. Он сцепил на коленях покрытые инеем длинные пальцы.

— Ну, что ж. Если ты так хочешь поехать в путешествие, я не против. Правда, я не считаю эту мысль хорошей, но если тебе в радость, я поеду куда угодно. При желании всегда можно взять отпуск — с этим проблем не будет. Кстати, куда ты хочешь поехать?

— Что, если на Южный полюс? — Я специально выбрала Южный полюс, надеясь, что его заинтересует холодное место. — Я давно уже хотела хоть разок туда съездить — посмотреть полярное сияние, пингвинов. — И я представила, как в меховой шубе с капюшоном я играю с пингвинами под полярным сиянием.

Выслушав это, муж перевел на меня взгляд. Он даже не моргнул. Этот взгляд острой сосулькой пронзил мои зрачки и уперся в затылок. Муж на время задумался, а затем скрипуче произнес: «Хорошо».

— Хорошо. Если ты так хочешь, почему бы нам ни съездить на Южный полюс? Ты довольна?

Я кивнула головой.

— Думаю, через две недели я смогу взять отпуск, а ты за это время подготовишься. Идет?

Но я не смогла ответить сразу: от его пристального взгляда в голове похолодело и занемело.

Однако со временем я начала жалеть о своем предложении. Почему? Сама не знаю. С тех пор, как я произнесла слова «Южный полюс», в муже, как мне показалось, что-то переменилось: его взгляд стал острее прежнего, дыхание — белее, иней на пальцах — толще. Он стал намного молчаливее и упрямее, совсем перестал есть, и это не могло меня не беспокоить. И вот за пять дней до отъезда я решилась:

— Давай не поедем на Южный полюс! Там, наверное, очень холодно, а это вредно для здоровья. Мне кажется, лучше выбрать другое место. Что, если в Европу? Отдохнем где-нибудь в Испании, попьем вина, поедим поэлью, посмотрим корриду.

Но муж меня не слушал. Он уставился куда-то в сторону, затем перевел взгляд на мое лицо, пристально всмотрелся в глаза. Взгляд оказался настолько глубоким, что начало казаться, будто тело мое постепенно исчезает.

— Нет, в Испанию я не хочу, — отчетливо произнес он. — Можешь обижаться, но для меня Испания — слишком жаркая и пыльная страна. Вся еда острая. Тем более я уже купил два билета на Южный полюс, для тебя — меховую шубу и ботинки... Мы не можем все это бросить. Сейчас просто необходимо ехать.

Признаться, мне стало страшно. Охватило предчувствие, что на Южном полюсе с нами произойдет что-то необратимое. Раз за разом я видела сон — один и тот же кошмарный сон: я иду пешком, падаю в глубокую яму и замерзаю, не замеченная никем. Скованная льдом, я смотрю на небо. В сознании, но не в силах пошевелить даже пальцем. Жуткое ощущение: я понимаю, что мгновенье за мгновеньем сама становлюсь прошлым. У меня нет будущего — только прошлое наслаивается. И все всматриваются в такую вот меня и видят, как я проваливаюсь в это прошлое.

Я открываю глаза. Рядом спит ледяной человек. Бездыханно спит, будто умер и уже остыл. Но я люблю ледяного человека. Я плачу. Мои слезы падают на его щеку. Вдруг он просыпается и обнимает меня.

— Видела странный сон, — говорю я ему. Он медленно качает головой в темноте.

— Это просто сон, — успокаивает меня он. — Сны — они приходят из прошлого, а не из будущего. Не сны тебя беспокоят, а ты их, понимаешь?

— Да, — говорю я, но у меня нет никакой уверенности.

В конце концов, мы с мужем сели в самолет на Южный полюс. У меня не нашлось ни одной причины, чтобы отменить путешествие. Пилоты и стюардессы были странно молчаливы. Я хотела посмотреть в иллюминатор, но из-за толстых облаков ничего не было видно. Вскоре окно покрылось коркой льда. Муж все это время молча читал книгу. Путешествие меня не воодушевляло и не радовало. Я просто четко выполняла то, что мы решили сделать.

Сойдя с трапа на землю Южного полюса, муж, как мне показалось, сильно вздрогнул. Быстрее одного мгновения — никто и глазом моргнуть не успел и, естественно, ничего не заметил. Да и сам он виду не подал, однако от меня это не ускользнуло. Тело мужа как-то неистово, но вместе с тем тихо задрожапо. Я внимательно смотрела на его профиль. Он приостановился, взглянул на небо, затем на свою руку и глубоко вздохнул. Потом посмотрел на меня и приветливо улыбнулся.

— Вот то место, о котором ты мечтала? — спросил он.

— Да.

Я предполагала увидеть полюс каким он и оказался, но реальность в чем-то превзошла ожидания. Там почти не было людей. Всего один ничем не приметный городок. В городке — лишь одна ничем не приметная гостиница. Южный полюс — не место для туризма, там даже пингвинов не видно... как и полярного сияния. Я обращалась к редким прохожим:

— Где можно увидеть пингвинов?

Однако люди проходили мимо, лишь покачивая головами: они не понимали моих слов. Тогда я попробовала нарисовать фигуру пингвина, но люди по-прежнему проходили мимо, так же покачивая головами. Я была одинока. Городок окружали льды. Ни деревьев, ни цветов, ни рек, ни прудов — ничего. Насколько хватало глаз — лишь бескрайняя ледяная пустыня.

А муж — тот без устали переходил с одного места на другое со своим белым облачком выдоха, инеем на пальцах — и вглядывался вдаль острыми сосульками глаз. Он сразу же выучил местный язык и общался с жителями таким же скрипучим голосом. А мне было совершенно непонятно, о чем они так оживленно беседуют. Мужа эта местность явно завораживала. Что-то здесь притягивало его. Поначалу это меня сильно задевало — казалось, меня бросили одну, а муж предал и не обращает внимания.

В этом скованном толстым льдом безмолвном мире я постепенно теряла силы. Потихоньку, по чуть-чуть. Так у меня не осталось даже сил злиться. Будто бы где-то потеряла компас ощущений. Утратила направление, время и смысл своего существования. Не знаю, когда это началось, когда закончится. Очнувшись, я оказалась бесчувственно заточена во льдах миром бесцветной вечной зимы. Но даже лишившись почти всех ощущений, я поняла одно: «На Южном полюсе муж перестал быть тем, прежним мужем». Нет, он не изменился. Он так же внимателен и любезен. И, самое главное, я прекрасно понимаю, что все его слова — от сердца. Но еще я знаю, что ледяной человек — уже совсем не тот, каким я встретила его в гостинице на лыжном курорте. Странно, но я даже не могу рассказать об этом никому: все люди Южного полюса доброжелательны к нему, а ни одного моего слова не понимают. У них одинаковое белое дыхание, иней на лице. Они шутят, разговаривают, спорят и ноют на скрипучем южнополюсном языке. А я, как птица в клетке, сижу одна в гостиничном номере, смотрю на серое беспросветное небо и учу грамматику мудреного южнополюсного языка (которую мне вряд ли когда-нибудь удастся одолеть).