Круть - Пелевин Виктор Олегович (онлайн книги бесплатно полные txt, fb2) 📗

Дождавшись, пока я переверну последнюю страницу, Ломас забрал у меня папку.

– Вы доверяете этому источнику? – спросил я.

– Другого нет, – ответил Ломас. – И дело не в доверии.

– А в чем?

– В параллелях. Вспомните рассказ матери Люцилии.

– Да, – согласился я.

– Сколько совпадений вы видите?

– Минимум два. Имя «Ахилл». И дух древнего зла, которого этот суфий назвал джинном.

– Параллелей четыре, – сказал Ломас. – Еще динозавры.

– Динозавры?

– В английском донесении само слово не употребляется. Но есть чудовища. И небо, уничтожившее мир чудовищ.

– Это может быть эхом мифа, – ответил я. – Такие есть во всех культурах. Чем еще заниматься небу, как не бороться с чудовищами?

– Да, – сказал Ломас. – Но представьте сколоченного из досок тиранозавра-рекс, которого доверчивые троянцы принимают за большую лошадь с широким тазом. Не знаю почему, эта картина меня убеждает. Такое не выдумаешь.

– Выдумать можно что угодно.

– Возможно, – кивнул Ломас. – Но мать Люцилия и этот английский агент говорят о планетарной катастрофе. О каком-то переформатировании земли по планам демона.

– Хорошо, – сказал я. – Тогда вопрос. Почему демон Ахилла очутился на свободе? Ведь его дух веками переходил из тела в тело.

– Все в мире приходит в упадок, – ответил Ломас. – В том числе наша с вами служба безопасности. Да, да, Маркус – я возглавляю ее достаточно долго, чтобы это видеть. Думаю, с Орденом произошло то же. Последний из суфиев умер в одиночестве, не найдя преемника. Наверно, в новое время это было непросто – они вон даже англичан пытались вербовать. Или, может быть, преемник был найден, но смерь прошлого суфия случилась внезапно, и члены Ордена не успели совершить свой ритуал.

– Да, – сказал я, – вариантов много.

– Идем дальше, – продолжал Ломас. – Давайте допустим, что обе истории – об одном и том же.

– Давайте.

– Мать Люцилия показала нам место, где воплотится демон Ахилла. Что нам следует в этом месте искать?

– Насколько я понял, – ответил я, – демону для воплощения нужен искусный воин. Но у мужчин на поверхности действует гендерная коррекция. Тестостерон уже много лет ничего не значит. Какой может быть непобедимый воин с имплантом? Ему «Открытый Мозг» всю эту непобедимость тут же и скорректирует.

Ломас кивнул.

– Здесь не до конца ясно, – продолжал я, – может ли это быть женщина? Какая-нибудь чемпионка по фембоксу, мотающая срок в колонии?

– Хороший вопрос, – сказал Ломас. – Английский информатор говорит об искуснейшем из воинов, но пол его не обозначен. Мать Люцилия, однако, совершенно определенно назвала воина мужчиной.

– Да, – согласился я. – Удивительно.

– Возможно, это кто-то из охранников ветроколонии? – предположил Ломас. – Мужчинам в боевом модусе снимают имплант-коррекцию.

– Только на фронте, – уточнил я. – И только перед атакой. В ветроколониях серьезные силовые функции выполняют женщины. Мужчины обычно сторожат только мужчин.

– Загадка, – сказал Ломас. – Мужчина, но могучий воин. Не потому ли у суфиев не нашлось в наши дни подходящего кандидата? Суфии ведь сейчас тоже с имплантами.

– Может, мы зря нацелились именно на ветроколонию, – сказал я.

– Почему?

– В сибирских лесах живут так называемы бескукушники. Это мужчины и женщины без имплантов. Их ловят, конечно, но они уходят все дальше в тайгу. Недалеко от ветроколонии может быть их тайное поселение. Джинн выберет одного из тамошних мужчин. Любой бескукушник будет искусным воином по сравнению с остальными.

– Нет, – сказал Ломас. – Я уверен, что все случится именно в ветроколонии.

– Почему?

– Есть еще одна связь. Самая поразительная.

– Какая именно?

– Динозавры, – ответил Ломас. Я изумленно посмотрел на него.

– В каком смысле?

– Джинн был царем чудовищ, – сказал Ломас. – Он вселился в Ахилла во время ритуально психотропного путешествия. Греки такое любили. Черт, Маркус, зря мы вам стерли память об Элевсине. Сейчас вы пригодились бы как консультант.

Я криво улыбнулся.

– Если сформулировать суфийскую легенду чуть иначе, – продолжал Ломас, – Ахилл в своих галлюцинациях увидел ноосферный отпечаток мира динозавров. Тот самый древний ад, о котором говорила мать Люцилия. Подобные кошмары регулярно случаются с психонавтами во время приема ЛСД. Возможно, вещества будят какую-то зону мозга, где до сих пор дремлет рептильная память. Это настолько частый опыт, что психонавты описали даже особенности полового влечения у гигантских рептилий. Оно было связано с цветом чешуек вокруг глаз, формой спинного гребня и так далее.

– Тогда при чем здесь ветроколония? Вы нашли там динозавров?

Ломас довольно поглядел на меня.

– Нашел, Маркус, нашел. Только не я. Нейросеть.

Адмирал щелкнул пальцами, и в центре кабинета возник хрупкий мужчина лет сорокапятидесяти с лысым черепом и интеллигентным, но несколько скорбным лицом.

– Знакомьтесь. Дронослав Сердюков. Руководитель исправительных программ ветроколонии номер семьдесят два имени Кая и Герды. Не бойтесь, он нас не видит. Это запись.

Сердюков был одет в синий жандармский мундир с университетским ромбом на груди. Посмотрев сквозь меня, он зевнул.

– Капитан Сердюков отвечает за социальную реабилитацию заключенных, – сказал Ломас. – За крутилово, если попросту. Ветрокум, как его называют зэки.

– Заведует педальным спортом?

– Да, – ответил Ломас. – Завтра у него встреча в московском офисе «TRANSHUMANISM INC.»

– Он что, хочет купить первый таер?

– Пока нет. Он встречается с менеджерами «Юрасика». Это бутик для новобрачных, где становятся динозаврами в поисках свежих переживаний.

– Да, – сказал я. – Действительно зацепка. Ломас засмеялся.

– Когда мы отправляли вас в симуляцию «ROMA-3», вы в Рим не очень-то и хотели. Сказали, что предпочли бы командировку в «Юрасик». Помните?

– Нет, – ответил я. – Тоже стерли. А зачем сердобольскому жандарму встречаться с менеджерами «Юрасика»?

– Сердюков не просто жандарм. Это ученый, причем широкого профиля. Он имеет научные работы по пенитенциарной педагогике и психологии. Не сердобольский политпопугай, а настоящий специалист международного уровня. Кроме того, вольнодумец в душе.

– Такие в Добросуде еще водятся?

– Да. Но это, как вы понимаете, не афишируется.

– А чего он тогда пошел в жандармы?

– Иначе нельзя. Штатскому в вашей пенитенциарной системе делать нечего. Никто не будет подчиняться.

– Ага, – сказал я, – ага… И чего он хочет?

– Завтра узнаете сами. Начинайте следить за ним по омнилинк-связи.

– Через камеры офиса?

Ломас поглядел на меня ласково.

– Зачем. Через имплант самого майора.

– Но это незаконно.

– Зато мы сможем отследить даже мысли Сердюкова. Хотя бы некоторые. Будем знать, что происходит.

– Корпорация гарантирует неприкосновенность частного опыта.

– Я не юрист, – ответил Ломас. – Но в мелком шрифте наверняка есть какой-нибудь пункт, по которому это допустимо в исключительных обстоятельствах. А когда именно они исключительные, решаем мы. Сердобольские хакеры пользуются теми же методами каждый день. Чем мы хуже?

Я собирался сказать, что мы гуманное добро с чистыми руками, а в сердобольской хунте собрались душители всего светлого, но передумал. Ломас мог решить, что я над ним издеваюсь, а это нарушение субординации.

Я по-восточному сложил руки перед грудью.

– Слушаю и повинуюсь, адмирал.

– Вот это лучше, – сказал Ломас и кивнул на поднос с коньяком. – На посошок, мой верный джинн. Терпеть не могу пить в одиночестве. А приходится все чаще.

Мы чокнулись.

– Проследите за встречей, и сразу ко мне с отчетом. Вникайте в происходящее как можно глубже. Отслеживайте мысли и пользуйтесь спецсправкой. Мы должны понимать все.