Меня зовут Шон - Макгоуэн Клер (читать книги онлайн без сокращений .TXT, .FB2) 📗
— Здесь рядом нет совсем ничего. Только те дома.
Она с тоской посмотрела на группу неказистых строений, приткнувшихся у сельской дороги в нескольких ярдах от них. На многие мили вокруг больше ничего, кроме полей и шоссе М25 за ними. Можно проехать куда-нибудь в Гэтвик или Хитроу, например, и даже не заподозрить о существовании этого крошечного поселения. У этой дыры даже собственного названия не было. Нет, уж ей-то точно не хотелось бы здесь жить — Элисон предпочитала бегать за молоком в ближайший магазинчик даже не переобуваясь.
У нее мелькнула мысль постучаться в дверь одного из домиков — скорее, того, что выглядел посовременнее, с тонированными окнами и дверью, которая смотрелась бы на своем месте даже в банковском сейфе, — попросить у хозяев чаю и получить возможность согреть озябшие ноги. Но так было бы не по правилам. Сначала полагалось расспросить жильцов о трупе, найденном в каких-то нескольких ярдах от их двери.
— Что они там копаются? — отрешенно спросила она. Моя мама размораживает холодильник с помощью фена. Может, и тут попробовать что-нибудь в этом роде?
Элли
— Простите, — сказал врач. Он был из тех частных докторов, которые знают, что каждое слово утешения означает для них прибавку к гонорару. — Я не могу установить причину вашего бесплодия.
Она уставилась на собственные ладони, сцепленные на коленях. Мать всегда учила ее не плакать на людях. Сдерживайся, подожди, пока не запрешься в ванной, прикрыв рот краешком полотенца, чтобы не тревожить звуками мужа. Он никогда не должен видеть твоих слез, кроме, конечно, слез радости. Когда он сделал тебе предложение, когда родились ваши дети.
— В самом деле ничего? — она-то надеялась на простой ответ, на простое объяснение того, почему ее тело месяц за месяцем исторгало из себя кровь с точностью часового механизма.
«Разумеется, это ты во всем виновата. Какому ребенку нужна такая мать?»
— Примерно в одной трети случаев для этого нет никаких причин. Но всегда есть альтернатива. Усыновление способно дать счастье…
— Нет, — ответила она. — Мой муж об этом и слышать не захочет. Ему нужен собственный ребенок.
Разумеется, они говорили об этом, когда только познакомились, много лет тому назад, в буфете Альберт-холла — она, знаменитая исполнительница, сияющая после успешного концерта, и он, молодой красивый мужчина, не сводивший с нее глаз.
Но тогда мысль о бесплодии или детях казалась такой далекой. Она высказала свое опасение — семейная история, сомнение в необходимости продолжения рода. Тогда он поцеловал ее, положив обе ладони на ее щеки: «Мне нужна только ты, милая моя девочка».
Теперь она узнала его получше. Ребенок сам по себе не имел для него значения — став отцом, он не стал бы менять подгузники или брать отгул, чтобы поболеть за сына или дочь на соревнованиях. Но он был из тех мужчин, которые последуют за любой женщиной, которая сумеет подарить им их собственные плоть и кровь. Мысль о том, что ее могут бросить ради более молодой, неиспорченной, причиняя Элли неимоверные страдания, указывала и путь к спасению — нужно успеть первой. Если она забеременеет, если у них родится ребенок, муж никогда ее не оставит. Она сохранит его, сохранит семью. И вот врач говорит ей, что этот выход не для нее. Они с мужем знали, что проблема не в нем. Он рассказывал, что когда-то, еще в университете, от него забеременела подружка. Но решила не рожать. Иногда, просыпаясь по ночам, Элли начинала думать о том ребенке. На кого он был бы похож? Мальчик или девочка? Дитя, которое не было ее ребенком, но было его — возможно, ей было бы достаточно и этого.
— Есть еще ЭКО, — продолжал утешать ее врач все тем же тоном. — Может быть, ваш муж согласится попробовать?
Она думала об этом — об унизительности пробирок, тестов и пластмассовой стерильности всего процесса. Планирование. Это было не для него. Он любил страсть, спонтанность. А теперь, все реже касаясь ее с прежним невысказанным желанием, просто поглаживал по голове, приговаривая: «Ты устала, наверное, милая». Но это было не так. Она не устала.
— Я поговорю с ним, — кивнула она, решительно подхватывая с колен свою сумку от Марка Джейкобса. — Спасибо, доктор.
Выходя из кабинета, она была уверена, что так и поступит. Приготовит ему прекрасный обед, зажжет свечи, откроет вино, а потом подбросит идею о том, чтобы попросить о помощи в создании настоящей семьи.
Сьюзи
В какой-то момент мне начало казаться, что я теряю контроль над собой. Это были всякие мелочи. То я ночью внезапно начинала потеть — вставала, чтобы убавить температуру на термостате, и в результате ощущала относительный комфорт аж при семнадцати градусах, то меня вдруг начинал бить озноб при двадцати двух. Казалось, будто температура устанавливалась внутри меня.
Дальше — м» больше. Порой звонил телефон, однако на другом конце провода не оказывалось никого — разорванное соединение. На меня неожиданно наваливалась усталость, и я рано ложилась спать, но посреди ночи вдруг вскакивала с нервной дрожью. Я слышала за стенами дома какой-то шум и бежала к окну, чтобы установить причину, однако не обнаруживала ровным счетом ничего. Скорее всего, эти звуки издавали какие-то животные. Но мне, горожанке, они казались странными, как и тишина, к которой никак не удавалось привыкнуть. Я постоянно все забывала. Могла положить какие-нибудь вещи: телефон, или расческу, или очки, которые из самолюбия не надевала вне дома, — а потом долго искать их, чтобы в конце концов обнаружить совсем не там, где, как мне казалось, я их оставила. Например, в своей студии, хотя я не помнила, чтобы вообще заходила туда, или даже в холодильнике.
Однажды я с тревогой рассказала об этом Нику, но тот списал все на будущего ребенка:
— Ничего страшного. Это просто малютке не сидится спокойно! — Он запустил руку мне под джемпер и положил ее на мой живот, прямо на голую кожу. Я отстранилась. Возможно, он прав. Мой мозг не знал покоя с тех пор, как я потеряла тебя.
Но на этом все не закончилось.
Проснувшись в понедельник после нашего не-задавшегося обеда, я увидела склонившегося надо мной Ника. В окно лился холодный серый свет, и я прикрыла глаза:
— Который час?
— Семь.
— А… — чувствуя себя совершенно не отдохнувшей, я завернулась в теплое одеяло. — Пожалуй, мне надо еще поспать. На улице такой холод.
— Не сегодня, — Ник погладил меня по голове с официальной нежностью — так медсестра гладит больного ребенка. — У нас назначена встреча.
— Что? Где?
Но он уже вышел из комнаты и включил для меня душ.
Он ни словом не обмолвился, куда мы едем, ни когда я ела безвкусную (никакого сахара!) овсянку, ни когда я шла нетвердыми ногами к машине, похрустывая мерзлой травой.
— Ник, что за чертовщина? — проворчала я. — Скажи, куда мы едем?
Неужели я забыла о приеме у врача, который вел мою беременность?
Он вздохнул, глядя на дорогу перед собой.
— Я думал, ты не поедешь, если я тебе сразу скажу. Ничего страшного. С тобой просто поговорят.
— Кто? — встревожилась я.
— Доктор.
— Что? — я уставилась на профиль мужа, широко разинув рот. — Ты записал меня на прием к врачу? Как ты вообще сумел это сделать без меня?
Он пожал плечами:
— Теперь все делается онлайн. Неужели тебе самой не кажется, что нужно к ним обратиться? Все эти разговоры об играющей музыке, температура, то, как ты вела себя в субботу… Милая, думаю, тебе нужно с кем-нибудь об этом поговорить.
Мне нечего было на это ответить. Моя психика действительно вела себя странно. Возможно, из-за стресса. Чувство утраты тоже может творить с людьми странные вещи — это я помню с тех пор, как умер мой отец. Видишь в толпе человека, узнаешь его, начинаешь звать по имени и только потом понимаешь, что это не может быть он. Но если я не могу сказать доктору правду, будет ли в этом смысл?
