В одном лице (ЛП) - Ирвинг Джон (книги онлайн без регистрации полностью txt) 📗

Annotation

Неофициальный перевод тринадцатого романа Джона Ирвинга.

Джон Ирвинг

Глава 1. Незадавшееся распределение ролей

Глава 2. Влюбленности в неподходящих людей

Глава 3. Маскарад

Глава 4. Лифчик Элейн

Глава 5. Прощание с Эсмеральдой

Глава 6. Фотографии Элейн, которые я сохранил

Глава 7. Мои ужасные ангелы

Глава 8. Большой Ал

Глава 9. Двойной удар

Глава 10. Один прием

Глава 11. España

Глава 12. Море эпилогов

Глава 13. Не по естественным причинам

Глава 14. Учитель

notes

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

Джон Ирвинг

В одном лице

Шейле Хеффернон и Дэвиду Роуленду

и памяти Тони Ричардсона

В одном лице я здесь играю многих,

Но все они судьбою недовольны. Уильям Шекспир, «Ричард II»

Глава 1. Незадавшееся распределение ролей

Для начала расскажу вам про мисс Фрост. Хотя всем я говорю, что стал писателем благодаря одному роману Чарльза Диккенса, который прочел в пятнадцать лет, на самом деле еще до того я встретил мисс Фрост и представил, как занимаюсь с ней сексом, — и одновременно с пробуждением сексуальности проснулось и мое воображение. Нас формируют объекты нашего желания. Меня охватило такое страстное, хоть и тайное, волнение, что в ту же минуту я пожелал стать писателем и заняться сексом с мисс Фрост — не обязательно именно в таком порядке.

Я познакомился с мисс Фрост в библиотеке. Мне нравятся библиотеки, хотя само это слово — как в единственном, так и во множественном числе — мне никак не удается нормально выговорить. У меня бывают трудности с произношением некоторых слов, по большей части существительных: имен людей, названий мест и предметов, вызывающих во мне чрезмерное волнение, неразрешимые противоречия или панический страх. По крайней мере, к такому выводу пришли разнообразные преподаватели вокала, логопеды и психиатры, пытавшиеся меня вылечить — увы, безрезультатно. В начальной школе меня оставили на второй год из-за «серьезных речевых расстройств» — тут они хватили через край. Сейчас мне глубоко за шестьдесят, почти семьдесят, и меня больше не интересуют причины моих проблем с произношением. (Не хочу показаться грубым, но этиология может идти на хер.)

Я даже и не пытаюсь произнести слово «этиология», однако «библиотеку», поднатужившись, могу выговорить более-менее внятно. (У меня выходит «бляблятека» — как говорят маленькие дети.)

Ирония в том, что в моей первой библиотеке не было ничего примечательного. Это была публичная библиотека в маленьком городке Ферст-Систер, штат Вермонт, — небольшое здание из красного кирпича, стоявшее на той же улице, что и дом моих бабушки с дедушкой. Я жил с ними на Ривер-стрит до пятнадцати лет — пока моя мать не вышла замуж во второй раз. Мама встретила моего отчима на театральных подмостках.

Городская любительская труппа называлась «Актеры Ферст-Систер»; сколько себя помню, я не пропустил ни одной постановки нашего маленького театра. Моя мать была суфлером — если кто-то забывал слова, она подсказывала нужную реплику. (А поскольку театр был любительским, слова забывали то и дело.) Многие годы я думал, что суфлер — такой же актер, как и прочие, только по какой-то таинственной причине он не переодевается и не поднимается на сцену, однако непременно принимает участие во всех диалогах.

Когда мама познакомилась с моим будущим отчимом, он был новичком в труппе «Актеров Ферст-Систер». Он приехал преподавать в академии Фейворит-Ривер — почти престижной частной школе, куда в то время принимали только мальчиков. Большую часть своего детства (с десяти-одиннадцати лет уж точно) я знал, что однажды, когда я стану «достаточно взрослым», я пойду учиться в эту академию. Школьная библиотека была более светлой и современной, но публичная библиотека Ферст-Систер стала моей первой библиотекой, и ее библиотекарь стала моим первым библиотекарем. (Кстати, со словом «библиотекарь» у меня проблем никогда не возникало.)

Излишне говорить, что мисс Фрост произвела на меня куда более глубокое впечатление, чем сама библиотека. Стыдно признаться, но долгое время я знал ее лишь по фамилии. Все звали ее мисс Фрост; когда я с запозданием получил свою первую библиотечную карточку и познакомился с ней, мне показалось, что она примерно ровесница моей матери или чуть младше. Моя тетя, особа крайне заносчивая, сообщила мне, что мисс Фрост «раньше была очень хорошенькой», но мне не удалось вообразить, как мисс Фрост могла быть еще красивее, чем в день нашей встречи, — хотя мальчишкой я только и делал, что воображал. По словам тети, раньше все свободные мужчины в городке укладывались перед мисс Фрост штабелями. Когда же один из них собрался с духом и решился-таки представиться мисс Фрост — то есть сообщил ей свое имя, — тогда еще прекрасная библиотекарша холодно взглянула на него и ледяным голосом произнесла: «Меня зовут мисс Фрост. Замужем не была и не собираюсь».

В результате мисс Фрост, конечно же, оставалась незамужней и к моменту нашей встречи; по непостижимым для меня причинам холостяки Ферст-Систер уже давно оставили попытки познакомиться с ней.

Судьбоносным для меня романом Диккенса — благодаря которому я решил сделаться писателем (по крайней мере, я всем так говорю) — стали «Большие надежды». Я точно помню, что мне было пятнадцать, когда я впервые прочел и впервые перечитал его. Это определенно произошло до моего поступления в академию, потому что книгу я брал в городской библиотеке Ферст-Систер — оба раза. Никогда не забуду тот день, когда явился за ней в библиотеку во второй раз; прежде у меня не возникало желания перечитать книгу от начала до конца.

Мисс Фрост устремила на меня пронизывающий взгляд. На тот момент я вряд ли доходил ей до плеча. «Мисс Фрост когда-то была, что называется, „статной“», — как-то раз сказала мне тетя так, как будто даже рост и фигура мисс Фрост сделались достоянием прошлого. (Для меня она навсегда осталась статной.)

У мисс Фрост была прямая спина и широкие плечи, но мое внимание в основном привлекала ее небольшая, но красивая грудь. Заметно контрастируя с неженскими габаритами и очевидной физической силой своей обладательницы, грудь мисс Фрост производила впечатление еще растущей, но уже многообещающей груди молоденькой девушки. Я не мог понять, каким образом взрослая женщина добилась такого эффекта, но, несомненно, ее грудь занимала воображение каждого подростка, которому довелось ее увидеть, — по крайней мере, так я подумал, когда познакомился с ней — когда же это было? — в 1955 году. Вдобавок хочу вас уверить, что никогда не видел, чтобы мисс Фрост оделась вызывающе — по крайней мере, не в строгой тишине безлюдной публичной библиотеки Ферст-Систер; вне зависимости от времени суток там обычно не было ни души.

Как-то раз я услышал, как моя надменная тетя сказала (моей матери): «Мисс Фрост уже давно не подросток, чтобы носить тренировочные лифчики». Мне было тринадцать лет, и я решил, что — по мнению моей бесцеремонной тети — лифчики мисс Фрост не годятся для ее груди, или же наоборот. Глупости какие! И пока я терзался этими противоречивыми мыслями, библиотекарша продолжала сверлить меня вышеупомянутым пронзительным взглядом.

Я познакомился с ней, когда мне было тринадцать лет; в этот неловкий момент мне было уже пятнадцать, но долгий взгляд мисс Фрост обладал такой проникающей силой, что мне казалось, будто она не сводила с меня глаз все эти два года. Наконец — как вы помните, я во второй раз явился за «Большими надеждами», — она произнесла: