Нигилэстет - Калич Ричард (бесплатные онлайн книги читаем полные версии TXT) 📗

Ричард Калич

Нигилэстет

История болезни Роберта Хабермана, социального работника

Я веду эти записи, потому что они имеют значение… для меня. Не важно, какой у меня стиль и манера изложения, – ни при каких условиях они не предназначались… для вас. Эти записи велись исключительно ради удовольствия, которое я от них получал, и – что наиболее важно – для того, чтобы они дополняли мой оригинальный образ жизни и своеобразный склад мышления.

Ни в коем случае их не следует рассматривать как истинное указание на то, что они описывают. Поскольку то, что они описывают, – это я. Ток моей жизни – чернила… эти страницы только рама, место и, возможно, средство для передачи слов. Если случайно эти записи попадутся вам на глаза, пожалуйста, не спешите судить. Не мои слова, а МОЮ ЖИЗНЬ! Это важно. В остальном же эта бесполезная писанина не более чем плод моего воображения. Было бы глупо думать, что я способен, несмотря на все усилия, передать словами невероятно богатое разнообразие моих настроений.

Пришло время снова изменить свою жизнь… но КАК?!

Сегодня со мной произошел интересный случай. После работы, по пути от метро к дому, я остановился понаблюдать, как девушка-художница рисует Христа на тротуаре перед памятником броненосцу «Мэн». Вокруг нее собралась толпа, но одно место было специально оставлено свободным. Зрители расступились перед человеком без рук и ног, сидевшим на инвалидной коляске, который также наблюдал за работой художницы. Незадолго до этого фигура в кресле завладела моим вниманием.

Совершенно очевидно, что у него было какое-то отклонение в развитии, уродство, которое я видел всего несколько дней назад по телевизору в одной из познавательных программ. Он явно не имел ни малейшего представления о том, что происходило вокруг. Я мог судить об этом по тому, что он не реагировал ни на собак, ни на голубей или белок, ни даже на играющих вокруг детей. Один ребенок чуть не плюхнулся ему на колени (если у него они имелись), когда его «летающая тарелка» ударила в грудь этого слабоумного. Ничто, казалось, не волновало его, не привлекало его внимания. Кроме художницы и ее рисунка.

Когда, перед тем как уйти, я случайно заступил на освобожденный для него коридор, могу поклясться, что заметил болезненное выражение, пробежавшее по его лицу, или гримасу неудовольствия. И мне послышалось также – я тогда не был уверен, – как он издал звук, похожий на кошачье мяуканье.

По дороге домой я убеждал себя, что это всего лишь реакция идиота, и почти забыл об этом. Даже начал разогревать себе ужин и затем, как обычно, сел смотреть шестичасовые новости, как вдруг понял, что не могу сосредоточиться. Лицо слабоумного мелькало у меня перед глазами, заслонив экран телевизора. Так что я решил вернуться к памятнику, несмотря на усталость и вопреки своей привычке неуклонно следовать раз и навсегда установленному распорядку дня. Пока я одевался и шел туда, помнится, мне было никак не избавиться от чувства, будто я преступник, возвращающийся на место преступления.

Так уж случилось, что идиот все еще был там, когда я подошел к памятнику. Толпа разошлась, художница только что закончила собирать последние монетки, брошенные ей за труды, и занималась подсчетом своего дневного заработка. Я вежливо подождал, когда она закончит, и затем быстро прошел к ее рисунку, как раз когда она собралась уходить. Странно, или, может быть, не так уж странно, но слабоумный ничем не обнаружил, что второй раз видит меня. Он не издал ни звука. И хотя я делал вид, что лишь стою и восхищаюсь рисунком художницы, даже расположился так, чтобы не мешать ему смотреть, на самом деле я не мог оторвать глаз от этого урода.

Более того, я чувствовал, что он не дает мне покоя.

Почти мгновенно я понял, что мне надо сделать. Почему и что мной двигало, я не могу объяснить. Зов какого-то предчувствия… почти слепой инстинкт… но по-своему я знал, что делаю. Я наступил на рисунок. А поскольку тот был нарисован мелом, я полностью сознавал последствия воздействия моего ботинка на произведение. И ОН ТОЖЕ!!! Это было как раз то, чего я ожидал: в тот момент, когда подошва моего ботинка коснулась рисунка, на лице идиота появилось то же самое болезненное выражение и он издал тот же самый мяукающий звук. Это свидетельствовало о том, что он РЕАГИРОВАЛ! Мы были как два непримиримых врага по обе стороны арены: каждый готов вступить в бой за высший приз и драгоценную победу; каждый признает другого тем, что он есть на самом деле. Я решил было подойти к этому человеку и посмотреть на него поближе, как вдруг словно бы ниоткуда появилась какая-то женщина и быстро повезла его прочь. К тому времени, когда я преодолел свою нерешительность, они исчезли.

Сегодня вечером я все бросил и лег спать.

Не приходится говорить, что во мне что-то зрело. Я пообещал себе, что на следующий день снова туда схожу.

Но его там не было ни на следующий день, ни через день. Я чувствовал себя подавленным. Ничем, кроме работы, не занимался и проводил все вечера дома. Но мне было мало этого. Я искал.