Неизвестные солдаты, кн.1, 2 - Успенский Владимир Дмитриевич (книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
В 1932 году Гудериан, командовавший третьим прусским автомобильным батальоном, вывел на учения макеты танков, сделанные из фанеры, – настоящих боевых машин у немцев еще не было. Пехотинцы и артиллеристы смеялись над горе-танкистами, не окупись, показывали свое остроумие. На ученьях произошел смешной и печальный случай. Во время атаки оборонявшиеся солдаты, разозлившись, забросали фанерный танк камнями, заставили его отступить и даже поранили одного «танкиста».
Гитлер сразу оценил значение бронетанковых сил. Сделавшись рейхсканцлером, он приехал в Куммерсдорф осмотреть механизированные подразделения, созданные Гудерианом. Перед Гитлером прошли броневики, учебные танки Т-I, промчались мотоциклисты. Быстрота, четкость действий произвели на фюрера большое впечатление.
– Вот это мне и нужно! – воскликнул он.
С тех пор прошло всего только семь лет. Бывший подполковник Гудериан стал генерал-лейтенантом танковых войск. У Германии появились прекрасно обученные и хорошо оснащенные бронетанковые силы. И вот результат: Австрия присоединена к рейху, разгромлены Чехословакия, Польша, Франция, оккупированы Дания и Норвегия. На краю пропасти стоит Англия – вечный противник и конкурент…
В эту ночь Гудериан не сразу заснул, хотя раньше никогда не страдал бессонницей. Солдату, закалявшему свой организм, стыдно жаловаться на такую болезнь. А пятьдесят два года – это еще не слишком, большой возраст. Просто Гейнц был возбужден событиями. Он лежал на широкой кровати в длинной ночной сорочке, с колпаком на голове, смотрел в темноту. По улице изредка проезжали машины, полоски света от фар проникали сквозь шторы, и тогда становились видны картины на стене, развесистые оленьи рога в углу комнаты.
За дверью по коридору гостиницы размеренно и неторопливо ходил часовой. Это был немецкий часовой в немецком отныне Кольмаре. И Гудериан подумал, улыбнувшись, что сегодня имеет право спать спокойно и крепко, как спал в этом городе еще мальчишкой.
Возле шкафа с книгами – большое трюмо в оправе из темного дуба. Рукой искусного мастера пущены по полированному дереву виноградные лозы, висят среди листьев крупные конусообразные гроздья. В детстве Ольге нравилось трогать прохладные, гладкие выпуклости, А когда была совсем маленькая, боялась двух черепах, на которых стояло трюмо.
С годами исчез страх, исчезло удивление перед деревянным виноградом. Теперь, глядя на себя в зеркало, Ольга с улыбкой вспоминала об этом.
До встречи с Матвеем Горбушиным оставалось еще часа два. Ольга задернула занавески на окнах, закрыла дверь и сбросила халат, оставшись в лифе и трусах. Вытащив шпильки, она резко тряхнула головой: каштановые волосы рассыпались по плечам, закрыли ее до пояса.
Поправила пальцами брови. Они были такие густые и пушистые, что даже ей самой нравилось гладить их.
Ольга заплела косу, натянула на ноги шелковые чулки. Осторожно достала из гардероба лучшее платье: маркизетовое, в синюю и белую полоску, с прозрачными пуговицами. Эти пуговицы из пластмассы, похожие на леденцы, только входили в моду.
Повернулась к зеркалу боком, через плечо осмотрела себя сзади. Платье плотно облегало ее фигуру, особенно бедра. Баска подчеркивала, выделяла талию. Ольга подумала, что платья надо все-таки делать пошире.
Сорвав лист герани, она растерла его между ладонями. Духов у нее не было. Дорого, да и не любила их Ольга. Хорошо, когда от девушки пахнет цветами.
«Ну, вот и все», – подумала она, чувствуя, что ее снова охватывает сомнение и тревога. Хотелось еще заняться чем-нибудь, чтобы отогнать мысли, не дававшие покоя весь день. Но делать было попросту нечего. Не садиться же, одевшись к свиданию, за швейную машинку.
Опустившись в кресло и крепко сцепив пальцы, она думала: идти или не идти?
Горбушин пригласил ее прогуляться в лес, на Большой обрыв, полюбоваться заходом солнца. Ольга дала согласие, а теперь раскаивалась в этом. Она вспомнила, как крепко и даже грубо обнимал ее Матвей вчера в саду, и ей становилось жутко от мысли остаться наедине с ним в темном лесу. Было страшно, и в то же время ее влекло к этому страшному и неизвестному. Хотелось пройти по краю пропасти, испытать что-то необыкновенное, хоть на короткое время отвлечься от домашних хлопот, от однообразных будничных мыслей.
Ей было интересно с Горбушиным, приехавшим из далеких краев. Он повидал много городов, служил на разных морях, умел хорошо рассказывать. Слушая Матвея, девушка с горечью думала о том, как нелепо сложилась ее собственная судьба.
Несколько лет назад все казалось Ольге простым и доступным. В те счастливые годы семья Дьяконских жила в Москве, в просторной и удобной квартире на улице Горького. Много радости было у Ольги в то время. Она ходила на майские демонстрации, на открытие первой линии метрополитена, мама часто водила ее в театры. Всей семьей они ездили отдыхать в Крым. Там Ольга увидела женщину-моряка в белом кителе и белой фуражке. После этого она решила, что непременно станет штурманом дальнего плавания, будет водить по океанам корабли, побывает в самых далеких странах.
Правда, против морской профессии возражала мама. Она хотела видеть свою дочь дипломатам, нанимала учителей, занимавшихся с Ольгой немецким и английским языками. Но с мамой Ольга не очень считалась. Самое главное – отец был согласен. Это решало все. А знание языков могло пригодиться и штурману.
Ольга очень любила отца. По вечерам всегда сама открывала ему дверь. Наклонив седую голову, он целовал ее в щеку. От него пахло дорогим табаком.
Сбросив портупею и сняв гимнастерку, он шел умываться. Ольга держала полотенце.
– Докладывай, – коротко говорил отец.
– Все в порядке, товарищ комдив. Мама уехала в театр, ужин готов. Витька получил пятерку по географии.
– Где он?
– Сидит в твоем кабинете, читает какого-то немца.
– Тащи ужинать.
Ольга гордилась отцом, восхищалась его спокойствием и широтой кругозора. Не было такого вопроса, на который он не мог бы ответить. Он шутя решал трудные геометрические задачи и умел разжигать костер в лесу под проливным дождем, знал, в каких странах растет хлебное дерево и в каком году Жюль Верн написал «Дети капитана Гранта».
У отца была интересная жизнь. До революции он был офицером. Потом служил в Красной Армии, дрался с Колчаком, с белололяками. Он видел Чапаева и был знаком с Фрунзе. На Дальнем Востоке отец воевал с белокитайцами, в Средней Азии – с басмачами. На шее у него виднелся шрам от осколка. И, кроме того, он три раза был ранен пулями.
Теперь отец работал в Наркомате обороны и преподавал. По праздничным дням он надевал орден Красного Знамени. Этот орден лично вручил ему Фрунзе.
У Дьяконских собирались иногда товарищи отца, тоже все военные, командиры. Ольга вместе с мамой хлопотала на кухне, готовила закуски. Но гости ели мало, они все спорили о чем-то. Ольгу эти споры не интересовали. Зато Витька мог часами сидеть, забившись в угол дивана, и слушать разговоры старших.
Как-то, ложась спать после ухода гостей, Витька оказал сестре:
– Я согласен с папой. Теперь нельзя воевать так: вы к нам на танках, а мы к вам на санках!
– Что ты понимаешь? – фыркнула Ольга.
– Во всяком случае больше тебя, – обиделся он. – Это ты ничего не знаешь. Штурман в юбке, а сама пароход от самолета не отличишь.
Уже тогда, в девятом классе, Ольга знала, что она красива. Но она терпеть не могла ухаживаний, была резка с теми ребятами, у которых замечала повышенное внимание к себе. Если ей писали записки, она рвала их, не читая. Иногда видела, что мужчины на улице пристально разглядывают ее; ей становилось противно и обидно. Она жалела, что родилась девчонкой.
Мечта Ольги должна была скоро осуществиться. Девушке оставалось только окончить школу и послать заявление в мореходное училище. Но все изменилось в один день, вернее, в одну ночь. Случилось это осенью 1937 года.
Вечером Ольга, лежа в постели, читала «Труженики моря» Гюго. Потом завела на семь часов будильник, поставила его у изголовья кровати и уснула. Среди ночи ее разбудили громкие незнакомые голоса, раздававшиеся в соседней комнате. Она подумала, что это опять прислали за отцом со службы – его часто вызывали неожиданно в наркомат. Спустила ноги с постели, включила свет. Вошла мама – бледная, растерянная.
