Глухие бубенцы. Шарманка. Гонка (Романы) - Бээкман Эмэ Артуровна (полная версия книги txt) 📗
Она тоже подняла руку и помахала отъезжающим.
— Проводите и меня, — поравнявшись с Бенитой, произнес Молларт.
— Хорошо, — ответила Бенита, стараясь говорить равнодушно. Она зашагала рядом с ним по направлению к липам.
Идя по дороге, обсаженной кустами черной смородины, Бенита думала, что Молларт просто дурачит ее — куда он пойдет без лошади и телеги. Но, словно угадав ее мысли, он обернулся через плечо и сказал:
— Нас обещали подвезти.
Бенита взглянула в сторону риги и увидела, что мужчина, который вез дубовые доски, как раз запрягает лошадь.
— У него теперь телега пустая, места достаточно, — заметила Бенита.
— Одежду я постараюсь прислать, — неловко пробормотал Молларт. — Коровы раздели меня, — извинился он.
— Пустяки, — махнула рукой Бенита.
— Что вы мне еще скажете? — настойчиво спросил Молларт.
— Почему я должна что-то говорить вам? — притворилась удивленной Бенита.
— Вот так оно и бывает, — пробормотал Молларт. — Или время не подходящее, или, когда время созрело, люди уже не те.
— Стоит ли говорить об этом, — сказала Бенита. Показав рукой на поле, где над бороздами переплетались черные стебли картофеля, хозяйка Рихвы добавила — Надо убрать картофель и закрыть кучу. Пока не настали холода.
Они остановились под липами, ожидая, пока человек, везший дубовые доски, не кончит запрягать лошадь.
Бенита и Молларт стояли слишком близко друг к другу, чтобы смотреть в глаза.
— Мне очень жаль, — пробормотал Молларт.
— И мне, — промолвила Бенита. — И барана Купидона тоже.
Последние слова сорвались с ее языка непроизвольно.
Оба смутились.
— Вам следовало натравить на меня своих племенных животных, как вы и грозились в первый вечер.
— Никто наперед не знает, что правильнее. — Хозяйка Рихвы вновь заговорила равнодушным голосом.
Испугавшись, что сейчас она выпалит что-то не то, или, хуже того, начнет выворачивать наизнанку душу, Бенита торопливо протянула руку и, смотря Молларту в глаза, сказала:
— Счастливого пути!
Молларт крепко держал протянутую руку. Бенита усилием воли сохраняла на лице упрямое выражение. Молларт неловко отстранился.
Теперь казалось уже невозможным вынести взгляд друг друга. Уйма слов осталась невысказанной. Слова, подобно туче мошкары, реяли где-то совсем рядом. Маленькое промедление, и все правильное и привычное полетело бы к чертям.
Бенита уходила торопливыми, подпрыгивающими шагами. Около риги навстречу ей попалась телега того мужчины, который несколько дней тому назад вез дубовые доски. Хозяйка Рихвы шагнула в сторону, давая дорогу лошади. Мужчина приподнял кепку, сидящая рядом с ним Леа Молларт улыбнулась и помахала Бените. Бенита сделала еще шаг в сторону с ухабистой дороги, ветки черной смородины царапали ноги, зато ей не надо было прощаться с отъезжающими за руку.
Бенита не обернулась, хотя чувствовала, что Молларт смотрит на нее. Она видела только рихваский дом, из трубы которого в небо вилась узенькая полоска дыма.
Слышно было, как лошадь остановили на перекрестке.
— Нуу! — послышалось через мгновение. Телега свернула на проселочную дорогу.
Бенита быстро возвращалась по тропинке и, дойдя до риги, почувствовала облегчение. Теперь ее было не видно. Она могла постоять, перевести дух и даже оглянуться назад.
Возле лип никого уже не было.
Телега исчезла из поля зрения Бениты, вдали раздавался смех Леа Молларт.
Почему-то это невинное проявление радости привело Бениту в ярость, и ей захотелось на что-то излить свой гнев.
Подойдя к риге, она отодвинула камни, придерживавшие створки ворот, и с шумом захлопнула за собой обе половинки. Стены загудели. Бенита тут же снова распахнула один притвор, чтобы оглядеть ригу внутри. Она надеялась найти там следы беспорядка и грязь, чтобы еще больше распалить себя, но, кроме примятого кое-где сена, никаких следов беспорядка здесь не было.
Так Бените и не удалось излить на беженцев свою досаду.
Однако, не находя покоя, Бенита начала шаг за шагом продвигаться вдоль стены. Неужели они действительно не натворили никакого свинства? Бенита сама не знала, на что она надеялась. То, что на полу были рассыпаны горох, ячмень и мука, не заслуживало внимания хозяйки Рихвы.
Даже рессорной коляски Рикса не оказалось, очевидно, Парабеллум взял ее в отместку за простреленную резиновую руку.
Дойдя до бочки с высевками, Бенита с надеждой остановилась. Пожарники не явились за своими архивами. Но в данную минуту Бениту и не интересовало, почему они медлят забрать свое добро. Она хотела убедиться, не захватили ли беженцы эти таинственные пакеты.
Бенита заглянула в бочку с высевками. Ничего подозрительного она не заметила, однако все же вытащила свертки и разложила их на полу.
Никто не заменил бумаги камнями и не сотворил какого-либо иного жульничества.
Вдруг пальцы Бениты нащупали что-то мягкое. Один за другим она стала вытаскивать из бочки какие-то предметы, завернутые в тряпье. Развернув один из них, она увидела револьвер. Тогда она стала быстро срывать тряпки и на пол полетели маузеры, наганы и другое оружие. Когда бочка была опорожнена до дна, на полу, рядом с жестяной банкой, полной патронов, лежало одиннадцать револьверов.
Бенитой внезапно овладела сатанинская радость. Она взвесила револьверы на руке, затем взяла браунинг в одну и большой пистолет в другую руку и нацелилась на ворота.
Бенита почувствовала, что вновь обрела власть и силу. Она удовлетворенно вздохнула, носком ботинка перемешала валявшееся на земле оружие и отпихнула банку с патронами.
Женским чутьем понимая, что держит в своих руках вожжи судьбы, Бенита решила действовать.
Собрав оружие и патроны в подол платья, она быстро вышла из риги. Ноша была тяжелой, и платье трещало по швам.
Она еще никогда так не торопилась осуществить свое намерение, как сейчас.
Бените казалось, что она несет в подоле все тревоги и страдания. Ноша была такой невыносимо тяжелой, что грозила порвать платье.
Ноша громыхала в подоле.
На росистой траве оставалось два длинных следа. Словно по зеленому лугу кто-то скользил на лыжах, хотя самой Бените казалось, что с каждым шагом она все больше увязает в земле.
В излучине реки раздался всплеск. Подол был пуст и легок. Бенита простерла руки и с облегчением вздохнула.
Ей почудилось, будто в воздухе пронесся печальный звук и замер.
1968
ШАРМАНКА
Роман
Об Управлении учета мнений, сокращенно УУМе, слышали многие, и немало было людей, которые, разбуди их хоть ночью, могли назвать номер почтового ящика этого учреждения. Однако никто не знал, где оно находится.
Не думайте, что учреждение это было тайным. Напротив, его повсюду широко рекламировали: пишите в УУМ, и ваши желания, предложения, жалобы и благодарности попадут именно туда, куда следует. Сообщайте УУМу обо всем, что вас тревожит и мучает. И помните: учитываются только письменные заявления.
УУМ начал невероятно интересовать меня. Мне казалось, что там сосредоточилось огромное количество информации о современном человеке. Я хотела попасть в УУМ, но не знала, где и как искать это учреждение. Я от корки до корки прочитала телефонную книгу. Я расспрашивала знакомых почтовых служащих и шоферов такси. Но даже самые бывалые шоферы, с большим стажем, не могли удовлетворить мое любопытство, а на почте, вздыхая, говорили:
— У них свой почтовый ящик, огромный как товарный контейнер. Каждое утро он бывает забит до отказа. Раз в день пикап увозит письма. Куда — неизвестно.
В воскресные дни я систематически обходила все улицы города. Свежий воздух, как известно, полезен для здоровья, и поэтому эти прогулки не вызывали у меня досады.
