По заданию губчека(Повесть) - Сударушкин Борис Михайлович (хорошие книги бесплатные полностью TXT) 📗
— Много болтаешь, старик, — оборвал его бородатый офицер с жирной, в складках, шеей. Угадав старшего, спросил у Лагутина: — Из Рыбинска?
Тот кивнул, тщательно вытер ноги об рогожу у порога.
— Как там?
— Пока тихо.
— Есть новости из Ярославля?
Лагутин пожал плечами, устало опустился на табуретку у самых дверей. Его уверенное поведение успокоило бородатого. Он кинул карту на стол, объявил:
— Ставлю на мизер, прапорщик…
Игра продолжалась. Фитиль в лампе коптил, но офицеры в азарте не замечали этого.
Один чекист прошел в дальний угол, сел на лавку под образами. Другой, словно бы наблюдая игру, притулился за столом.
В банке целый ворох денег: безликие желтые керенки, затертые думские ассигнации, роскошно отпечатанные тысячные «катеньки», золотые десятки с профилем последнего царя.
Лагутин разглядел под лавкой сложенные винтовки и цинковые ящики с патронами. Из соседней комнаты доносился храп, тяжелое сонное дыхание.
Выждав время, Лагутин вынул из колодки маузер, шагнул к столу:
— Руки вверх! Дом окружен! Ни с места!
Чекисты выхватили револьверы, нацелили их на игроков. Рассыпав карты, бородатый схватился за кобуру. Лагутин наотмашь ударил его маузером по голове. Тот ткнулся в стол. Увидев, как на карты течет кровь, остальные подняли руки. За печью скороговоркой бормотал молитвы хозяин дома.
Обезоружили и повязали тех, что спали. В соседнем доме тоже обошлось без выстрелов, бандитов взяли сонными. Ходики на стене показывали одиннадцатый час. Время еще было, Лагутин решил допросить Зелинского, его ввели в избу. Увидев обезоруженных офицеров, он выругался.
Лагутин прикрутил фитиль в лампе, спросил, какое задание было поставлено перед отрядом.
— Вешать большевиков! — огрызнулся Зелинский, выкатив глаза и задыхаясь от злобы.
— А точней?
— Точней отвечать не буду. Не успеешь, комиссар, в Рыбинск вернуться, как на телеграфном столбе будешь висеть.
— На «Арттрину» надеешься?
Разинув рот, словно брошенная на горячую сковороду рыбина, Зелинский еще раз выругался, дернул связанными руками.
Перед самым выездом в Покровку Лагутину позвонил агент Чека, внедрившийся в контрреволюционную организацию, сообщил, что назначено новое выступление, сбор их пятерки — в «Арттрине». Однако Лагутин понимал: в городе, вероятно, будут действовать несколько отрядов заговорщиков.
Но допрос Зелинского больше ничего не дал, офицеры тоже ничего не сказали. Тогда в соседнюю комнату Лагутин вызвал Буркина. Того била дрожь, руки то теребили рубаху, то подтягивали штаны.
— Слышал, о чем говорили офицеры?
— Ничего я не знаю, гражданин начальник, ей-богу! — мелко закрестился хозяин. — Изба у меня большая, вот они ко мне и заявились. А я завсегда за Советску власть.
— Эх, Буркин, Буркин. Придется и тебя арестовать.
Морщинистое лицо мужика перекосилось:
— За что?! — опустился он на лавку.
— Бандитов пригрел, вот за что.
— Господь с тобой, господин комиссар! На кого же я хозяйство оставлю? Никак нельзя меня арестовывать, господин товарищ, ведь всё хозяйство растащут.
— Да, своим-то горбом нажитое — и псу под хвост, — вроде бы сочувствуя, сказал Лагутин.
Буркин укоризненно покачал головой, прогнусавил, чуть не пустив слезу:
— Вот ведь сам понимаешь, а в тюрьму запрятать хочешь.
— Так ведь служба, — развел руками Лагутин.
Слушавшая этот разговор Варя посоветовала:
— А ты, деда, чем лазаря петь, вспомни, о чем Зелинский давеча говорил, когда к нему из Рыбинска этот бородатый вернулся. Вы меня еще на улицу выгнали.
— Кыш, Варька, ужо будет тебе! — не сдержал злобы Буркин.
— Варю пальцем тронешь — под землей найду! — пообещал Лагутин.
Хозяин сделал постное лицо:
— Да разве ж мы звери какие.
В окно ударил свет фонарей — к дому подъехал грузовик. Больше нельзя было терять ни минуты.
— Не хочешь, Буркин, говорить, собирайся!
Старик, как подхлестнутый, вскочил с лавки, поддернул штаны:
— Вспомнил, гражданин начальник! Бородатый Зелинскому передал, что штаб у них в Коммерческом училище будет, ругал шибко какого-то латыша, который станет вокзал брать. Не верю, сказал, выкрестам, все равно продадут. Больше я, ей-богу, ничего не слышал. Начали они говорить, что в Рыбинск ихний самый главный приехал, Борис Викторович, но тут Зелинский меня прогнал.
В уездной Чека уже знали: один из организаторов мятежа в Ярославле — бывший военный министр Временного правительства Савинков. «Неужели к нам пожаловал?» — подумал Лагутин.
Прежде чем сесть в кабину, начальник особого отряда подозвал Варю:
— Крепко ты нам помогла. Увижу Игната — обязательно расскажу, какая ты храбрая. Узнает — на городских и смотреть не будет.
— Только бы жив остался, — смутилась девушка.
Рассекая фарами темноту, «форд» с чекистами спешил к Рыбинску, где вот-вот должен был вспыхнуть мятеж.
Но этот мятеж, еще не начавшись, был уже обречен…
4. Разгром
Как же получилось, что рыбинская организация «Союза защиты Родины и свободы» в четыреста человек была разгромлена в считанные часы?
Грузовик с чекистами подъехал к зданию биржи, заскрежетал тормозами. Лагутин выскочил из кабины, махнул водителю, чтобы ехал дальше, сам вбежал на третий этаж, где заседал Военный штаб города.
Коротко сообщив об аресте офицеров в Покровке, сказал членам штаба:
— В общих чертах план заговорщиков нам известен. Начало выступления — в три часа утра.
Словно по команде, все посмотрели на массивные напольные часы в углу комнаты — в темном деревянном футляре, с потускневшим, размером с поднос, медным циферблатом.
Была половина двенадцатого, а тяжелый маятник за стеклянной дверцей неумолимо отстукивал секунды, минуты.
Лагутин тоже взглянул на часы, продолжил:
— Не трудно догадаться, что главная цель мятежников — артиллерийские и пороховые склады.
— Пусть только сунутся! — резко проговорил председатель полкового комитета, коренастый, в новенькой гимнастерке под ремнем. — Досыта свинцом накормим, один раз уже угостили.
— Склады мы отстоим, — согласился Лагутин. — Но мятежники наверняка попробуют захватить центр города…
Близоруко прищурясь, секретарь укома Варкин сквозь толстые стекла очков строго посмотрел на Лагутина:
— Этого нельзя допустить. Что предлагает Чека?
— Блокировать известные нам места сборища заговорщиков — «Арттрину», Коммерческое училище и вокзал…
Военный штаб тут же распределил силы. «Арттрину» взяли на себя чекисты. Латышские стрелки должны были отстоять Красные казармы и — вместе с железнодорожниками — вокзал. Красногвардейцы заводов «Феникс» и «Рено» перекрывали улицы в центр города — Мологскую, Мышкинскую и Крестовую.
К Коммерческому училищу штаб решил послать красногвардейцев из молодежной организации имени Третьего Интернационала. Их командиру, высокому чернявому парню в рабочей тужурке, Лагутин наказал:
— Дам тебе, Иван, чекиста в помощь. Разведайте сначала, что делается возле училища, где офицерье собирается, чтобы всем отрядом на пулеметы не напороться.
— Тут мамаша одного нашего красногвардейца прибегала, товарищ Лагутин. Уговаривала к тетке в деревню уехать…
— Вроде бы не время по гостям разъезжать.
— Вчера она стирала белье на даче фабриканта Бойкова, слышала: сын хозяина, бывший подпоручик, говорил отцу, что сегодня, в воскресенье, как только откроется переправа, к ним на дачу будут прибывать гости из-за Волги.
— Ну-ну, — заинтересовался Лагутин.
— Хозяйский сынок страшно злой был, грозился всех городских большевиков на одну баржу загнать — и на дно. Вот мамаша и взбулгачилась…
Было ясно, каких гостей ждали на даче Бойковых: за Волгой, в деревнях и селах, скрывалось немало офицеров, ждавших своего часа.
На дачу послали взвод латышских стрелков, но заговорщиков там уже не было — осторожный Савинков перевел отряд в другое место, ближе к Мыркинским казармам.
