Алитет уходит в горы - Семушкин Тихон Захарович (лучшие книги онлайн TXT) 📗

Алитет сел на снег и ухватился за свой живот, морщась, будто от боли.

— А как же ты отстал от них? Ты ехал на нарте Рынтеу? — спросил Гаймелькот.

— Пожалуй, я объелся жирного мяса. Часто приходилось сходить с нарты, и сейчас еще болит брюхо, — простонал Алитет.

Айе дрожал от гнева. Все хорошо знали, что единственный обрыв Медвежье Ухо — был совсем в стороне.

— Может быть, ты нарочно указал путь к Медвежьему Уху? — крикнул Айе.

— Помолчи, или я тебя стукну так, что ты откусишь себе язык, — сказал Алитет.

— Айе прав, — возразил Гаймелькот. — Медвежье Ухо находится в стороне от дороги. Как же вы туда попали? Это гиблое место. В прошлом году в пургу волки загнали туда восемь оленей. Олени разбились насмерть.

— Меркичкин, Алитет! — выругался Ярак и, обращаясь к Айе, спросил: Ты знаешь это место?

— Очень хорошо знаю. Недавно проходил мимо.

— Пойдем сейчас туда. Надо поискать людей.

Гаймелькот сказал:

— Идти туда далеко. Возьмите моих ездовых оленей, быстро доскачете.

Парни побежали запрягать оленей.

Алитет встал, подошел вплотную к старику и прошептал:

— Если поедут на твоих оленях, духи разгневаются, и у тебя в стаде начнется большой падеж.

Гаймелькот насторожился. Подумав немного, он с тревогой сказал:

— Ярак, подожди. Пожалуй, нельзя ехать на оленях. Пешком бегите. И Мэри возьмите с собой.

Глава двадцать пятая

У подножия обрыва стлался густой туман. Здесь, в грудах обвалившегося снега, лежал Лось. Бессознательно повернувшись на бок, он заскрипел зубами, открыл глаза и проговорил:

— Где же люди? Собаки где?.. О-о-о, черт возьми! — простонал Лось. Неладно что-то с ногой. — И, собравшись с силами, крикнул: Андрю-юшко-о-о!

Эхо прокатилось вдоль стены обрыва.

— Эге-ге-е-ей! — протяжно и еще громче крикнул Лось.

И опять, кроме эха, ни одного ответного звука.

«Неужели погиб Андрей? Какая нелепость!»

Превозмогая боль, Лось приподнялся, сел и ощупал больную ногу.

— Ясно. Сломана. Хорошо, что крови не чувствую.

Лось начал припоминать, как все это случилось.

«В момент падения я чувствовал Андрея совсем рядом. Значит, он должен быть где-то здесь поблизости. По весу он легче меня. Кто же должен лететь быстрее? Он был правей меня. А может быть, я перевернулся и теперь правая сторона стала левой?.. — Лось рассуждал, как старик Рынтеу на старой стоянке кочевников. — Поползу искать…»

Опираясь на локти, преодолевая страшную боль в ноге, Лось медленно полз, оглядываясь по сторонам. От неимоверного напряжения он покрылся потом.

«Ничего, к боли можно привыкнуть», — утешал себя Лось, пристально вглядываясь в блестевшие свежими изломами комья снега. Осилив несколько метров, он передохнул и, заложив два пальца в рот, засвистел так, что у самого зазвенело в ушах.

— Мальчик! Мальчик! — прокричал Лось вожаку, но и этот крик потерялся в безжизненной пустыне.

«Вот так и пропадешь здесь ни за понюшку табаку. Где же люди? Лавиной завалило?» — с горечью подумал Лось и, усмехнувшись, вслух проговорил:

— До берега не доползешь отсюда…

Вспомнились Лосю гражданская война, бронепоезд. Там смерть всегда жила рядом. Она была постоянным, каждодневным спутником человека, и люди привыкли смотреть ей прямо в глаза. А здесь, вот здесь, среди этих белоснежных камней, не хочется встречаться с ней!

«Духи погубили бородатого начальника… Эх, Наташа!..» — вспомнил он жену.

Там, среди огня и грохота орудий, он уцелел, а здесь, в тиши, полный сил и здоровья, он должен медленно уйти из жизни. Как все это нелепо! И Лось впервые ощутил страх перед смертью. Холодок пробежал по всему телу.

Он нащупал трубку, спички в сломанном коробке и, лежа на спине, закурил.

— Нет, Лось еще поборется за жизнь! — крикнул он в пространство.

Послышалось урчанье собаки.

— Андрю-юша-а! — крикнул Лось.

Залаяла собака.

Лось пополз на ее голос. Силы прибавилось, и вскоре он увидел в обломках снега нарту.

На расстоянии одного метра от нарты Лось остановился и, приподнявшись на руках, вытянул шею. На нарте лежал человек, уткнувшись в баран. Лось ясно почувствовал, как тяжелые ледяные капли, словно холодные дробинки, пробежали по разгоряченному телу. Снег у нарты был залит кровью. В упряжке сидела одна собака. Она перестала лаять и жадно принялась пожирать окровавленный снег.

На нарте лежал старик Рынтеу с разбитым черепом.

Лось долго смотрел на него, не шевелясь.

Немало убитых приходилось видеть Лосю за его фронтовую жизнь! Но никогда еще труп человека не вызывал у него такого удручающего впечатления, как вот этот труп старика. Конец ремня, за который пристегивалась упряжка, был перегрызен. Видимо, вся упряжка, кроме одной задней собаки, убежала.

Лось отстегнул ее, привязал к своему поясу и быстро пополз в сторону. Он заговорил с собакой:

— Видишь, это мой след. Надо ползти по новому месту.

От мысли, что он обнаружит труп Андрея, Лось похолодел. И, вспомнив, как собака пожирала окровавленный снег, подумал: «Нет, я тебе не позволю питаться моим мясом. Прежде чем расстаться с жизнью, я заколю тебя».

Собака, будто угадав его намерение, ощетинилась и зарычала. Лось вздрогнул. До его настороженного слуха донеслись какие-то неясные звуки: будто кто зевнул в стороне.

Лось скинул шапку, чутко прислушиваясь. Вокруг стояла мертвая тишина. Хотя бы какой-нибудь шорох! Хотя бы пролетела сова или куропатка! Собака молча рвалась. Лось отстегнул ее от пояса и взял лямку в Руку.

— Ну, пойдем, — сказал он.

Еще издали он заметил торчащую из-под снега голову Андрея. Все туловище по самые плечи было скрыто в снегу. Лось рванулся и, едва дополз до Андрея, потерял сознание.

— Сергеич! Кажется, я спал, — проговорил Андрей, открывая глаза. Он высвободил одну руку и потрогал лицо и бороду Лося. — Сергеич! Что же ты молчишь?

И, не дождавшись ответа, Андрей попытался встать. В грудь упирался наган, причиняя боль. Свободной рукой Андрей стал отбрасывать снег и вскоре через широкий ворот меховой рубашки достал наган. Под обрывом громовым эхом прокатился выстрел, и, когда он замер, Андрей дал еще два выстрела.

— Андрюша… кто-то стреляет… — приходя в сознание, сказал Лось.

— Сергеич, ты жив?

— Выходит, так, — усмехнувшись, сказал Лось, — не положено погибать, дела есть.

— А почему ты ползешь, Сергеич?

— Нога у меня не в порядке.

Андрей вылез из снега, встал и, пошатываясь, отряхнулся.

— А у меня ничего. Только бок немного болит. Которая нога, Серееич?

— Левая. Закрытый перелом. Надо бы шину наложить, да где, к чертям, найдешь ее тут! Вот здесь, рядом… труп старика. Разбился насмерть. Видимо, не отцепился от нарты. Дощечки для шины можно бы взять с его нарты.

— Неужели Рынтеу погиб?

— Да. Я тут все уже осмотрел, разыскивая тебя.

— А этот где? Алитет?

— Тут где-нибудь.

— Я пойду к нарте за дощечками.

— Подожди, Андрей, не ходи. Не ходи пока, а то еще потеряемся. Сядь. Давай закурим.

— Давай лучше, Сергеич, подкрепимся.

Андрей вытащил из-за пазухи толстую плитку шоколада.

Лось улыбнулся и спросил:

— У тебя склад, что ли, там?

— Так, на всякий случай засунул.

И они стали жевать шоколад.

— Погибнем мы здесь, Андрюша. Куда отсюда пойдешь? — проговорил Лось.

— Не погибнем, Сергеич!

— Да, вот какая незадача, Андрюша, — отламывая кусок шоколада, сказал Лось. — Сразу не повезло. Вон Томсон более двадцати лет прожил здесь. Живет себе спокойно. Зачем, спрашивается? Что привело его сюда? Во имя доллара живет, подлец!

Туман поднялся и обнажил огромный обрыв. Груды снега лежали кругом. В стороне виднелся задок нарты Рынтеу. Андрей встал и пошел за дощечками.

Глава двадцать шестая

К моменту отъезда мистера Томсона в Америку обстановка для него сложилась очень неблагоприятно. Шхуна в это лето не пришла из Америки. Из ревкома он получил письмо, в котором предлагалось все остатки пушнины, хранившейся в его окладе, вывезти для продажи по установленным ценам в губернский город на Камчатке — Петропавловск.