Том 6. Звезда КЭЦ - Беляев Александр Романович (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗
Маковский повертел лист в руках и рассмеялся.
– Какой-то чудак, – сказал он. – Думает, что найдутся люди, которые бросят свое дело и поедут за свой счет в Южную Америку, чтобы разыскать адресата и передать ему письмо в надежде на оплату расходов.
– А адресат, возможно, уже умер или выбыл в неизвестном направлении, – добавил штурман.
– Можно сфотографировать письмо и отослать снимок, – посоветовал Гинзбург.
Азорес, до этого слушавший молча, неожиданно сказал:
– Для меня совершенно ясно, что Бласко Хургес, погибший вместе со знаменитым «Левиафаном», желал, чтобы его письмо было передано без огласки. Письмо зашифровано не зря, и если этот шифр передать через многие страны телеграфом или бильдом, то, естественно, им заинтересуются тайные полиции и министерства иностранных дел ряда стран. Присяжные шифровальщики утратят сон и аппетит, пока не расшифруют это письмо. Хургес, очевидно, был уверен в сообразительности и благородстве тех, в чьи руки попадет его бутылка. К бильдаппарату он просил прибегнуть лишь в крайнем случае. Последняя воля трагически погибшего человека должна быть выполнена.
– А вдруг этот документ заключает в себе оружие против нас, СССР? Что, если Хургес – агент империалистической державы, замышляющей каверзы против нас? – спросил капитан.
Все умолкли.
– Опасения трезвые. Все возможно, – ответил после размышления Азорес. – Однако маловероятно, чтобы официальные дипкурьеры или шпионы бросали в океан бутылки с зашифрованными документами. Как бы ни был хитро составлен шифр, всегда найдется дотошный расшифровщик. Расшифровали же египетские иероглифы. Правительства всегда располагают возможностью направлять секретные документы с дипломатической почтой. Если бы на пароходе погиб государственный документ, его копии остались бы в министерстве. Вместо погибшего Хургеса был бы послан иной человек, если бы Хургес был дипкурьером; на том бы дело и кончилось. Здесь же что-то иное. Я полагаю, Хургес – кто бы он ни был – работал, как говорится, за свой страх и риск. Возможно, это один из авантюристов, открывших золотые россыпи или что-нибудь в этом роде. В свой смертный час он решил открыть тайну своему родственнику – Жуан Хургес, видимо, его брат, отец или сын. – Азорес окинул взглядом моряков. Все молчали, и он продолжал: – Мой план таков: редакция газеты, в которой я работаю, предложила мне ехать в Южную Америку. Там сейчас происходят интересные события. Я поеду туда и возьму письмо с собой. На всякий случай мы снимем копию. А я, приехав в Буэнос-Айрес, прежде всего осторожно разузнаю, кто такой Хургес. Если он не из нашего лагеря, я… придержу письмо, пока мы не расшифруем его сами и не убедимся, что оно безопасно для нас.
– Последняя воля погибшего должна быть выполнена, – с иронией повторил Гинзбург слова Азореса.
– Да, если погибший не враг, – спокойно отпарировал Азорес. – Наша этика состоит в том, чтобы стоять на страже интересов своего класса. Так ведь? Одним словом, я еду разыскивать Хургеса. Вы согласны со мной, товарищи?
– Такой вопрос мы не можем решить сами, – осторожно сказал капитан.
– Разумеется, – подтвердил Азорес. – Я буду в Москве и условлюсь. Но не слишком ли мы мелочны?.. Ведь Хургес, бросая бутылку в море, знал, что она может быть занесена течением Гольфстрима и к северным берегам Франции, и к западным берегам Англии, и к берегам Норвегии, даже к Новой Земле и Земле Франца Иосифа, где Гольфстрим, между прочим, уходит на большую глубину. Хургес, если он не дурак (а он, кажется, был не дурак), знал, что его бутылка может оказаться и в капиталистической стране, и в Советском Союзе. Он знал, конечно, что его шифром будут интересоваться. Однако он был уверен, очевидно, что без ключа его шифр не будет расшифрован. Поэтому и просил в крайнем случае передать по бильду. Наконец, бутылка могла затеряться в океане. Чистая случайность, что нашли ее мы, а не норвежцы или немцы. Она могла попасть в руки фашистов…
– В конце концов, не слишком ли большое значение придаем мы всему этому? – спросил Гинзбург. – То, что составляет огромную важность для Хургесов, – для нас, да и для всех других, возможно, не стоит выеденного яйца…
Корреспондент аккуратно свернул письмо и спрятал его в карман.
– Во всяком случае, возвратившись из Аргентины, а может быть и раньше, я уведомлю вас о своих успехах. Сфотографировать письмо мы еще успеем.
Траулер сильно качало, поднялся ветер. Капитан перешел в рубку и принял команду.
Слепая старуха
Азорес искал улицу, на которой проживал Хургес. Хмурые люди подозрительно осматривали хорошо одетого Азореса и молча показывали направление – с каждым разом все более в глубь трущоб рабочего квартала. Азорес был немного встревожен. Что бы это значило? Тот, кто бросил бутылку, путешествовал на «Левиафане» – на пароходе богачей. Какие же дела могли быть у состоятельного бизнесмена, трагически погибшего в океане, с людьми этого предместья?
С большими трудностями Азоресу наконец удалось найти улицу, которую он искал. Невеселое место – возле кладбища бедноты и нового здания тюрьмы. «Что же, власти были предусмотрительны, устроив кладбище и тюрьму именно в этой части города. Забота о рабочем населении квартала: приблизить места „общего пользования“, с которыми оно чаще всего имеет дело», – подумал Азорес.
Вот и дом № 344, если только эти развалины можно назвать домом… Позвонить? Нет звонка. Дверь полуоткрыта. Постучал… Никто не отвечает. Азорес постучал сильнее и, не ожидая ответа, вошел в комнату. Старый косматый пес хрипло залаял на Азореса и из последних сил приподнялся на передние лапы. Задние были парализованы.
– Кто здесь? – услышал Азорес грубый старческий голос и повернулся.
В темном углу сидела старая женщина в лохмотьях. Она смотрела в пустоту невидящими глазами.
«Ну и обстановка!» – подумал Азорес.
– Скажите, будьте добры, здесь ли живет дон Хургес? – спросил Азорес, приближаясь к старухе.
Усмешка растянула ее беззубый рот. Длинный крючковатый нос почти касался острого, поднятого кверху подбородка.
– «Дон», – издеваясь, передразнила она. – Разве доны живут в таких халупах?
– Вы все-таки не ответили на мой вопрос.
– Нет здесь никакого Хургеса, – сердито прошамкала старуха.
Азорес приуныл.
– Но, возможно, он жил здесь? Вы сами давно живете в этом доме?
– Семьдесят шесть лет, – ответила старуха.
– И никогда не слышали о Хургесе?
– Может, и слышала. За семьдесят шесть лет о ком не услышишь. Да вы-то кто такой и что вам нужно? – спросила она подозрительно, и ноздри ее зашевелились, словно обоняние могло заменить ей зрение.
– У меня письмо к Жуану Хургесу. Очевидно, от его брата, который погиб во время крушения «Левиафана». Письмо было обнаружено в бутылке и благодаря счастливому случаю оказалось в моих руках.
Старуха с интересом прислушивалась. Азорес следил за выражением ее лица. Очевидно, она все-таки знает Хургеса.
– Подойдите ко мне, я вас ощупаю, – неожиданно сказала она после минутного молчания.
Азорес выполнил эту странную просьбу. Старуха старательно ощупала рукав его пиджака, заставила наклониться и быстро провела сухой морщинистой рукой по лицу от лба к подбородку.
Осмотр, очевидно, удовлетворил ее. Подумав, она промолвила:
– Да, вы испанец. И вы недавно сюда приехали…
Азорес не мог уразуметь, из чего она сделала такой вывод, однако не отважился спросить об этом.
– Уверяю вас, что я не обманываю и пришел к вам как друг, – горячо сказал Азорес. Видя, что старуха начинает сдаваться, он рискнул открыть карту, которая могла решить игру в его пользу. – Я корреспондент коммунистической газеты «Барселонский пролетарий».
Эффект превысил его ожидания. Старуха выпрямилась и сурово спросила:
