Тот, кто убил лань - Лакербай Михаил Александрович (читать книги .txt) 📗
— На Северный Кавказ, к родственникам жены, — ответил третий старик. — Семью свою он уже отправил туда.
— А где сам он сейчас?
— Он прибыл с нами, — ответил Джесиб, — но остался внизу, у входа. Ждет, что сообщим ему мы.
Чанагв быстро вышел из кабинета и вскоре вернулся, таща за руку упиравшегося Есната.
— Ты в самом деле был малакрыфой, Еснат, — сказал Чанагв, усаживая его рядом с собой. — Не обижайся, пожалуйста. Но, говоря правду, вместе с тем знали мы тебя и как неплохого хозяина. Ведь именно потому и выбирали тебя тогда в нашем общежитии несколько лет подряд своим старостой-завхозом. Верно я говорю? Еснат молчал, а Чанагв продолжал:
— В вашем селе, а также в соседнем — Калдахваре — никак не ладится работа в трех артелях. В одной из них состоишь и ты, Еснат; я видел твою фамилию в списках колхозников. Вот уже больше четырех лет вы трудитесь себе в убыток. Советская власть помогает вам и инвентарем, и семенами, а иногда и деньгами. Но все без толку! Причина только одна: не годятся руководители. Очень уж они у вас бесхозяйственные, не дорожат народной копейкой... Поражает меня и то, что вокруг такие горячие творятся дела, а тебя, крестьянского сына, раньше всегда такого деятельного, сейчас словно подменили: сидишь себе дома и палец о палец не ударишь... Слушай же: наше правительство решило объединить эти три артели в один большой колхоз. Но не находим подходящего руководителя. Все ищем. Вот я и вспомнил о тебе, Еснат, о твоих способностях. Я верю тебе и думаю, что если ты остался таким, каким я знал тебя раньше, то, слегка изменив свой характер, сумеешь вывести колхоз на верную дорогу. Согласен?
— Но ведь у меня нет опыта, уважаемый Чанагв, — заявил, смутившись, Еснат. — И у меня не было никакого опыта, — сказал Чанагв. — Однако раз народ приказал, я стараюсь выполнять его волю. А когда становится трудно, всегда прибегаю к помощи народа. Вот как сейчас.
— Это ты правильно делаешь, Чанагв, — заметил Шач Чукбар. — Держись и впредь народа. Если окажется нужным, то можно и людей себе подчинить, но, знай, только одним: служением им же.
— Мудро сказал ты, почтенный Шач! От всего сердца желаю вам, нашим старшим, жить еще долго-долго и всегда учить нас своей мудрости! — Затем Чанагв обратился к Еснату и снова спросил его: — Ну, что скажешь, Еснат?
— Дай подумать. Дело ведь серьезное, — ответил тот.
— Нечего думать, соглашайся, — настаивал Чанагв. — Допустишь ошибку, — не беспокойся, поправим.
— Лучше, конечно, если ошибок совсем не будет, — вставил Джесиб.
Все замолчали. Тишину нарушил Шач Чукбар.
— Знаешь, уважаемый Чанагв, ведь Еснат прав, что просит дать ему время для размышления, — сказал он. — Как ни коротки слова "да" и "нет", а все же они требуют самого серьезного отношения. Серьезный человек быстро никогда не решает важного вопроса — быстро только заяц бегает. Я знаю нашего Есната: хотя он еще молод, но если даст слово, то обязательно выполнит. Дай ему хорошенько обдумать!
— Ладно, пусть подумает, — ответил Чанагв, бросив взгляд на Есната. — Только помни, Еснат, мое обещание: наше правительство, партийная организация и я сам будем тебе помогать.
— О, тогда я согласен, — встрепенулся Еснат. — Я хорошо помню тебя, Чанагв, и знаю, что для тебя стоит дать слово. Ты почти убил меня, сказав, что я в такое время ничего не делаю. Теперь обещаю тебе работать не жалея сил, чтобы принести пользу народу.
— Одних сил твоих мало, Еснат, — улыбнулся Чанагв. — Надо организовать других вокруг себя. А у тебя есть такие способности — это я подметил еще там, в общежитии...
— Ты слишком их преувеличиваешь, уважаемый Чанагв. Но я сделаю все, что смогу.
Они пожали друг другу руки и обнялись.
Спустя не так уж много времени укрупненный колхоз "Новая жизнь" стал одним из передовых в Гудаутском районе и получил немало премий на Всесоюзной выставке в Москве.
Еснат Барцыц четверть века протрудился бессменным председателем этого колхоза, а затем работал председателем сельсовета в родной Блабурхве. На его груди засиял орден Ленина. Характер у него изменился: стал он отзывчивее, внимательнее к людям. И всегда односельчане отзывались о нем добрым словом.
Поправка Джарназа.
Перевод автора
В горной Абхазии, в верховьях бурной Гализги, ныне красуется горняцкий город Ткварчели, или, как его называют абхазы, коренные жители этих мест, — Ткварчал. Кто не знает или не слышал о богатствах здешних недр, о славных трудовых подвигах ткварчельских шахтеров!
Но, вероятно, мало кто знаком с одной небольшой, но примечательной подробностью из истории этого города. Вряд ли кто помнит сейчас об участии местного пастуха Джарназа Арыша в составлении первоначального проекта строительства Ткварчели.
Еще в самом начале 30-х годов, когда в ущелье Гализги строилась первая шахта, у горняков возникла мысль воздвигнуть здесь первый в Абхазии красивый и благоустроенный социалистический город. Замысел шахтеров поддержали в Сухуми, в Тбилиси и в Москве. Правительство поручило специальной комиссии под руководством известного архитектора академика Щуко составить генеральный план будущего города. Комиссия работала около года, а затем ее проект обсуждался и согласовывался во множестве инстанций.
Наконец выполненный по этому проекту макет социалистического города был доставлен в Абхазию и внесен в просторный кабинет председателя Совнаркома Нестора Лакобы.
Было видно, что макет изготовлен руками настоящих мастеров своего дела. Их искусностью нельзя было не восхищаться. Казалось, замысел зодчих нашел наилучшее воплощение. Все детали будущего Ткварчели были видны на макете, как на ладони: улицы и переулки, скверы и парки, школы и детские сады, Дворец культуры и кинотеатры... Макет можно было складывать и переносить с места на место. Нестор Лакоба поблагодарил архитекторов и посоветовал отвезти макет в Ткварчели, показать колхозникам и шахтерам, узнать их мнение об облике будущего города.
В ясный солнечный день макет привезли в село Ткварчели (города еще не существовало) и установили для всеобщего обозрения перед сельсоветом. Смотреть макет пришли люди и из окрестных селений. Спустились с гор и шахтостроители. Архитекторы стояли здесь же, у своего детища, давали пояснения.
Люди внимательно осматривали макет, расспрашивали обо всем, делились впечатлениями, восторгались... А к вечеру в Ткварчели приехал Нестор Лакоба.
— Уважаемые колхозники и наши первые шахтеры! — сказал он. — Новый город строится для вас. Может быть, наши друзья-архитекторы что-нибудь упустили? Или допустили ошибку? Скажите! Вы можете нам во многом помочь.
— Я думаю, что в этом красивом городе следовало бы кое-что изменить, — вдруг громко заявил, встав со скамейки, стодесятилетний сельский пастух Джарназ Арыш. — Всякое новое дело только тогда интересно и нужно, если оно лучше старого. Вы затеяли очень большое дело — заново выстроить целый город, да еще, как ты сказал, дад Нестор, — социалистический! Значит, он должен быть лучше, то есть удобнее, красивее, чище, чем, скажем, наш старый Очамчире...
— Все это так, — прервал пастуха другой старик. — А что предлагаешь, уважаемый Джарназ?
— Скажу, скажу!.. Местность наша, как все вы знаете, горная, скотоводческая. Вряд ли люди быстро откажутся от добрых старых обычаев и традиций... Что ж, наши сыны и внуки будут и уголь добывать, и скот разводить. Большинство семей в нашем новом городе, надо думать, заведет своих коров, чтобы для детей всегда было в достатке свежее молоко. А ведь каждое утро эти коровы будут идти на горные пастбища да возвращаться вечером через весь город. И, ничего не поделаешь, они каждый день станут загрязнять наши чистенькие улицы — вот как еще бывает в Очамчире... Я и предлагаю поэтому провести вокруг города отдельную особую улицу да еще маленькие переулочки, ведущие к этой большой окружной дороге, чтобы только по ним гнали скот, не нарушая чистоты и порядка на главных городских улицах и в парках.
