Москва слезам не верит - Черных Валентин Константинович (читаем книги бесплатно .txt) 📗
– За три месяца, – уточнил заведующий.
Катерина выдержала паузу, она уже знала правило: надо завышать сроки, все равно потребуют сделать быстрее.
– Хорошо, – согласилась Катерина. – Если поможете.
– Поможем, – заверил секретарь, и Катерина поняла, что ее участь решена. Она уже начальник цеха.
Когда она возвращалась на фабрику, ее уже на проходной предупредили, чтобы зашла к директору.
– Рассказывай! – попросил директор. – С подробностями.
Она пересказала разговор в райкоме. Директор прошелся по кабинету:
– Молодец. Ни одной ошибки. Неужели ты такая умная?
– Не очень еще, если понять не могу, почему главный инженер против вас.
– Это нормально, – пояснил директор. – Почти по Дарвину – естественный отбор. Выживает более сильный, более приспособленный к условиям существования, в которых он обитает.
– Более сильный или более умный?
– И то, и другое. Более молодые теснят старых.
– Но вы же не старый.
– Я засиделся на фабрике. Я, наверное, скоро уйду в министерство. И на мое место придет главный инженер. Больше некому.
– Но он же не потянет, и вы это знаете.
– Некоторое время потянет, а потом придет другой директор, а потом директором станешь ты.
– Смеетесь?
– Нисколько. Я тебе уже говорил, ты запрограммирована руководить. Вспомнишь мои слова. Ты будешь директором этой фабрики.
Слова директора сбылись и не сбылись. Через год она ушла с фабрики. Закончив три курса химико-технологического института, Катерина поняла – ей надо переходить на работу, связанную с ее будущей профессией инженера-технолога. И она еще раз обратилась с просьбой к академику.
Академик позвонил знакомому директору химического комбината. На следующий день она приехала к нему.
– Пойдешь сменным мастером? – спросил Катерину директор.
– Пойду, – ответила она.
Директор был пятидесятилетний, полный, краснолицый. Наверное, гипертоник, подумала Катерина. Он отложил ее анкету и поинтересовался:
– Ты академику кем доводишься?
– Внучатая племянница.
– А почему на производство? Может, лучше в научно-исследовательский? Там работа почище. Начала бы лаборанткой, потом младшим научным…
– У меня ребенок. Одна воспитываю. Мне деньги нужны.
– Ну, как знаешь. – Директор снял телефонную трубку, набрал номер. – К тебе зайдет Тихомирова, оформи ее мастером в капролактановый.
На следующий день Катерина подала заявление об уходе с фабрики. Зашла в директорский кабинет к Ледневу, бывший директор уже работал в главке министерства легкой промышленности.
– Если передумаешь, всегда можешь вернуться, – предложил он.
– Не передумаю, – ответила она.
…Катерина вскочила. Ей показалось, что с момента, когда она выключила будильник и снова заснула, прошел час и возле дома давно топчется шофер (уже три месяца она была директором комбината, и за ней приезжала персональная «Волга»). Катерина взглянула на часы – прошло, оказывается, не более двух минут. Она вспомнила, что дала сегодня шоферу выходной и придется ехать на своей машине.
Катерина убрала постельное белье в ящик, сложила тахту. Прошла в ванную, включила душ, вначале чуть теплый, потом горячий, потом холодный, снова горячий и снова холодный. Стоя перед зеркалом, осмотрела лицо, шею. Все в норме. Сорока лет ей никто не давал. Почему-то вспомнила вечеринку, которую они устроили с Людмилой в высотном доме в квартире академика, и как один из гостей сказал: «В сорок лет жизнь только начинается».
Но у нее ничего не начиналось, только продолжалось. На комбинате она прошла по всем ступеням: мастером, технологом цеха, главным технологом комбината, заместителем директора. Прав был директор галантерейной фабрики: она стала директором, только не фабрики, а комбината.
Катерина вошла в комнату дочери.
– Вставай, Александра!
Александра села на кровати, не открывая глаз. Катерина знала, что, как только она выйдет из комнаты, Александра снова ляжет. Так и произошло: когда Катерина через несколько минут заглянула к ней, Александра спала.
Катерина подняла ее, положила на пол, прошла на кухню. Поставила кофейник, сделала бутерброды, снова заглянула к дочери. Надев наушники плеера, Александра двигалась в такт музыке – это у нее называлось зарядкой.
Катерина налила себе кофе. Двух бутербродов с сыром на завтрак хватало до обеда. Для прежнего директора в столовой комбината готовили отдельно. За его кабинетом была комната для отдыха, куда ему приносили еду. Директора крупных предприятий, подражая министрам и начальникам главков, завели у себя комнаты отдыха с туалетом и душем. Все это Катерине досталось от прежнего директора. Она отменила специальную готовку для себя и ходила в столовую, вставая в общую очередь. Ее пытались пропустить вперед, но она выстаивала всю очередь. Ей рассказали, что столовая как-то сразу стала работать лучше, и даже появились ножи, которых раньше никогда не было.
Катерина просматривала свой блокнот, заполненный по часам: что сделать, кому позвонить, кого вызвать, в каком из цехов побывать.
Вошла Александра, налила себе кофе и спросила:
– Когда вернешься?
– Не знаю. Вероятно, поздно.
– Значит, я могу пригласить девочек?
– И мальчиков тоже.
– Само собой, куда ж без мальчиков.
– Я тебя поздравляю, – сказала Катерина.
– С чем?
– С первым днем занятий в институте.
– Спасибо. А с чем тебя поздравить?
– Пока не с чем.
Катерина прошла в свою комнату, стала заряжать, как она говорила, свою сумку: деловой блокнот, пачка сигарет (она курила мало, до пяти сигарет, и на комбинате, кроме ее секретаря и шофера, не знали, что она курит). Положила зажигалку, газовый баллончик, который привезла из Франции, где была в командировке. Квартиру она получила в новом районе, в Крылатском, и баллоном один раз попользовалась, когда двое парней в подъезде пытались вырвать у нее сумочку. Днем баллончик она держала в сумочке, но вечером перекладывала в карман пиджака. Она слышала о нападениях и была готова к нападению. Парень, который схватился за ее сумку, вскрикнул от неожиданности, закрыл лицо руками, второму досталось меньше. Сама она полчаса мыла лицо, покрывшееся красными пятнами, а глаза слезились целый вечер.
Катерина положила в сумку ключи от квартиры, ключи от машины, губную помаду, пудреницу, кошелек с деньгами и улыбнулась – вспомнила, что вчера позвонил Петров. Он приехал на неделю раньше из санатория, его вызвал министр. Катерина достала из заветного места ключи от квартиры Людмилы, где она встречалась с Петровым. Он работал в Министерстве химической промышленности, через его управление закупалось импортное оборудование для химических комбинатов. Катерина с ним познакомилась, когда стала главным технологом комбината. Оборудование для комбината закупали в Чехословакии, и она вошла к Петрову перед командировкой в Прагу. Вошла в кабинет, увидела мужчину лет сорока в хорошем темно-сером костюме, модном галстуке – заметно отличался от министерских мужиков. Петров, увидев ее, сморщился:
– Откуда? Почему не знаю?
– Я с капролактанового комбината, – начала объяснять Катерина.
– Да я не об этом, – отмахнулся Петров. – Такая красивая, а я не знаю.
Петров вышел из-за стола, обошел ее, рассматривая со всех сторон.
– Я по делу, – суховато заметила Катерина.
– А это и есть самое главное дело. Давай сегодня поужинаем вместе.
– Давайте обсудим мои проблемы. – Катерина достала документацию.
Петров выхватил документацию и, не читая, написал: «Согласен. Петров».
– Что еще тебе подписать? Все подпишу. Я предлагаю ресторан «София», но готов на любое твое предложение.
– Спасибо, – поблагодарила Катерина. – Но у меня дела.
– Извини, – сказал Петров и попросил: – Покажи, пожалуйста, что я тебе подписал.
Катерина протянула ему лист, и Петров подписал к своей резолюции «Не». Получилось: «Не согласен. Петров».
– Послушайте, – начала Катерина.
