Младший советник юстиции(Повесть) - Карелин Лазарь Викторович (книги онлайн полностью .txt) 📗

Трофимов посмотрел на умолкшего старика, на его сына, который, гордясь отцом, не сводил с него глаз, и вдруг вспомнились ему его недавние сомнения. «А я, вырастил ли я хоть одно деревцо за всю мою жизнь? Чем полезен я людям?»

И, точно отвечая на этот его безмолвный вопрос, старик шагнул к Трофимову и горячо сказал:

— Очень нужна мне ваша помощь, Сергей Прохорович.

— В чем же, Егор Романович?

— А в том, что порешили мы — городские садоводы — озеленить комбинатский поселок, а хода нашему делу нет.

— Что же вам мешает?

— Равнодушие, Сергей Прохорович! Хуже суховея, хуже саранчи это самое равнодушие в нашем деле. Вам, конечно, видней, а только уверен, что есть у советской власти такой закон, по которому равнодушных людей привлекают к ответственности.

— Кто же вам мешает? — спросил Трофимов. — Почему? Ведь ваше начинание можно только приветствовать.

— На словах и приветствуют, а на деле мешают.

— Отец жалуется на Глушаева, Сергей Прохорович, — сказал молодой Чуклинов. — Договорились они с ним о транспорте — подвел. Попросили людей — отказал. А сам на каждом перекрестке кричит, что приступил к озеленению поселка. Андрей Ильич решил ставить этот вопрос на бюро.

— Не на бюро о Глушаеве говорить, а на суде! — гневно сказал старик. — Саранча он!

— Верно, Егор Романович, — кивнул Трофимов. — Глушаев заслуживает наказания… Кстати, где у вас телефон?

— Пойдемте, я покажу. — Торжествуя победу, старик весело посмотрел на сына. — Слыхал?

Трофимов и оба Чуклиновы вошли в дом.

— Вот и телефон, — сказал старик. — Могу и номер Глушаева разыскать.

— Не нужно, — Трофимов взял трубку. — Соедините меня с прокуратурой, — попросил он телефонистку. — Товарищ Находин? Здравствуйте… Да, приехал. А вы дежурите?.. Хорошо, хорошо, об этом завтра… Скажите, выполнен ли мой приказ о заключении под стражу, который я передал для исполнения Громову? Выполнен? Так… До свидания, товарищ Находин.

Трофимов повесил трубку и обернулся к Чуклиновым:

— Григорий Глушаев арестован, товарищи…

— В чем же он обвиняется? — изумленно спросил Степан Чуклинов.

— В чем обвиняется? Назову лишь одно из его преступлений — воровство, хищение колхозного имущества.

— Неужели Глушаев, Григорий Маркелович Глушаев мог до этого докатиться?..

— Вас это удивляет? А меня нет. Именно — докатился. — Трофимов помолчал. — А ведь правильное, Егор Романович, придумали вы для него имя: саранча! Точнее и не скажешь. — Трофимов посмотрел на старика Чуклинова и с огорчением добавил: — Ну, а на чаек с весенним медом я уж в другой раз приду…

Он попрощался и вышел.

39

«Пойду уж лучше домой!» — подумал Трофимов, выходя от Чуклиновых.

Он свернул к реке и невольно выбрал самую длинную дорогу: вдоль берега, огородами. Нет, домой он не торопился.

На реке было много ребятишек. С радостным визгом бросались они с крутого берега в воду. Черные от загара тела так и мелькали в воздухе.

Проходя мимо моста, Трофимов увидал сидевшего с удочкой в руках адвоката Струнникова. Старик заметил Трофимова и радостно помахал ему шляпой. В это время у него клюнуло, и Струнников забыл обо всем на свете. Руки его вцепились в удилище, глаза уставились на нырявший поплавок.

— Тяните! — крикнул Трофимов.

— Тише! — зашипел Струнников. — Крупная! Завожу! — Он уперся ногой в камень и начал осторожно поводить удилище, выделывая им в воздухе какие-то замысловатые круги.

— Да тащите же! — не выдержал Трофимов.

— Тише! — прошептал Струнников. — Леса тонкая, не выдержит!

С величайшими предосторожностями он начал тянуть на себя удилище. Еще одно усилие — и к ногам Струнникова шлепнулась крошечная рыбешка.

— Вот так кит! — расхохотался Трофимов.

— Что ж тут смешного? — обиделся Струнников. — Я о вас такого хорошего мнения, а вы смеетесь… Ерши же всегда клюют выше своих возможностей…

Трофимову не хотелось обижать старика, но смех душил его, и он расхохотался до слез. Скверного настроения как не бывало. Он весело козырнул на прощание Струнникову и быстро пошел к себе.

Марина была дома. Трофимов увидел ее, когда, взбежав по крутому склону, остановился у плетня беловского огорода. В простеньком ситцевом платье, с завернутыми выше локтей рукавами, она окучивала картофель.

Сейчас, в домашнем платье, с небрежно подобранными на затылке тяжелыми косами, Марина вдруг показалась Трофимову такой родной, такой близкой, что он не раздумывая, по-мальчишески прыгнул через забор.

— Марина Николаевна! — радостно воскликнул он, подбежав к девушке.

— Сергей Прохорович! — Она поглядела на него, заслонясь рукой от солнца.

Трофимов стоял перед ней и не знал, что оказать.

А она все смотрела на него из-под руки. Смотрела серьезно, внимательно, точно ждала от него каких-то важных, особенных слов.

— Я так рад, что вижу вас, Марина Николаевна, — упавшим голосом сказал Трофимов. И это было все, что он мог сказать.

Марина улыбнулась и ничего не ответила. Она взяла его за руку, и, не произнося больше ни слова, они пошли через огород к дому.

Трофимову казалось, что он обязательно должен заговорить с Мариной, но он не знал, с чего начать. Между тем сказать что-то было просто необходимо. Трофимов же, с каждым шагом испытывая все более мучительную неловкость, не смел взглянуть на Марину и молчал. Он не мог заговорить с ней о каких-нибудь пустяках. Не мог, потому что хотел говорить о большом и важном и не решался, не находил слов.

А Марина, пристально глядя на Трофимова, терпеливо ждала, когда же он заговорит.

В дверях их встретила Евгения Степановна.

— Сергей Прохорович! Да вы не с неба ли свалились? — смеясь, спросила она.

— Не с неба, а через забор, — сказала Марина.

— Это прокурор-то? — шутливо изумилась Евгения Степановна.

— В воскресенье я не прокурор, — взмолился Трофимов. — В воскресенье я тихий, робкий человек. Очень робкий. Вот через забор перепрыгнул, и до сих пор сердце колотится…

В столовой зазвонил телефон.

— Подойди, Мариночка, не тебя ли, — сказала мать.

— Нет, мама, подойди ты. И если будут спрашивать меня, скажи, что нет дома.

— Кто бы ни спросил?

— Кто бы ни спросил…

— Слушаю! — взяла трубку Евгения Степановна. — Кого? Сергея Прохоровича? Сейчас. Оказывается, вас, Сергей Прохорович, — сказала она, передавая Трофимову трубку.

— Сергей Прохорович? — услышал Трофимов негромкий, спокойный голос Рощина. — С приездом.

— Здравствуйте, Андрей Ильич.

— Простите, что беспокою в воскресенье, но очень нужно мне вас повидать…

— Хорошо, Андрей Ильич, сейчас буду.

Трофимов повесил трубку и привычным движением одернул китель…

Рощин усадил Трофимова в кресло, пододвинул ему стакан чаю и, с доброй улыбкой приглядываясь к его утомленному лицу, сказал:

— Вижу, что досталось вам в этой поездке. Похудели. Устали.

— Да и у вас, Андрей Ильич, лицо утомленное.

— Как же, самая страда идет. Работы, сами знаете, много. Впрочем, я от работы не очень-то устаю. Хуже, когда что-нибудь не ладится. Вот тут — день ли, ночь ли — не приходится разбирать. Главное, чтобы нелады были устранены. — Рощин посмотрел на Трофимова и лукаво прищурил глаза. — Да что же вы не рассказываете, как вас встретили в селе Искра — хорошо ли?

— Хорошо, просто очень хорошо, — сказал Трофимов. — Представляете, все село собралось в клуб послушать, что скажет им районный прокурор.

— Оно и понятно. Выходит, Сергей Прохорович, что и прокурор у нас для народа — желанный гость. А прежде-то ведь этим именем детей пугали.

— Да, то было прежде, — рассмеялся Трофимов. — Не та власть, не те и прокуроры.

— Что и говорить, — кивнул Рощин. — А я вот, как вас в Искру проводил, городским строительством занялся. Кстати, спасибо вам, Сергей Прохорович, что посоветовали Марине Николаевне показать мне проект Белова. В нем оказалось много интересных и полезных для нас мыслей.