За Москвою-рекой - Тевекелян Варткес Арутюнович (читаем книги онлайн TXT) 📗
— Николай Николаевич очень волновался,— говорила она,— пока делали анализы, все ходил по лаборатории, курил одну папиросу за другой... Потом пришел директор и долго рассматривал анализы. По всему было видно, что он остался доволен результатами. А ученая женщина — ну, ты знаешь ее, красивенькая такая, хорошо одевается...
— Анна Дмитриевна Забелина?
— Вот-вот! Она тоже прибежала и говорит: «Я с самого 1начала не сомневалась в успехе Полетова». А директор ей: «Еще бы! Парень всю душу в это дело вложил, сегодня не отходит от барки, говорят, и обедать не пошел...» Словом, поздравляю тебя!—Галя протянула ему маленький сверток.
— Что это?
— Хлеб с сыром. Поешь! Хочешь, чаю принесу?
— Обойдусь без чая, спасибо! А проголодался я здорово! Ну, Галочка, плитка шоколада за мной!
— Я просто так...— Девушка покраснела и убежала.
Новая партия цвета беж «дошла». Выбирая куски
из барки, Сергей увидел, что ему помогает красильщик из другой смены — утренцяя уже ушла. «Шесть партий за один день. Неплохо»,— подумал он, готовясь к новой заправке.
Мастер Степанов дотронулся до его плеча.
— Может, хватит на сегодня? Мотору тоже передышка требуется,— видишь, как греется! Видать, слесари туго подогнали шестеренки, придется ослабить...
— Осип Ильич! Разрешите еще одну заправку — хочу попробовать легкий товар.
— Поздно уже!
— Это же плательный, за час покрасится!
— Ну ладно, заправь! Только это последняя партия, больше iHe дам...
В длинном коридоре, ведущем в красилку, показалась высокая фигура директора. За Власовым шли заведующий фабрикой Забродин, секретарь парторганизации Морозова, главный механик Тихон Матвеевич, начальник планового отдела Шустрицкий. Шествие замыкал Николай Николаевич.
— Ну, каковы успехи, Сергей Трофимович?—Власов, улыбаясь, протянул руку.
— Спасибо, все хорошо!—смущенно сказал Сергей.
— Мы пришли поздравить тебя — твоя барка дала отличные результаты! Скоро такими мы оснастим всю красилку. Если не найдем завода, который согласится нам их изготовлять, то Тихону Матвеевичу придется поднатужиться и собирать у себя хотя бы по две барки в месяц.
— Тяжело, — вздохнул механик.
— Ничего не поделаешь, дело стоящее!
— Еще как!— вставил Степанов, с довольным видом поглаживая усы.— Механикам подавай спокойную жизнь. Разве они понимают, что красилка — сердце фабрики?
— Один ты все понимаешь! Попробуй поработай без нас!— отрезал Тихон Матвеевич.
— В войну не останавливались, когда на весь цех оставался один слесарь и тот без ноги!
Власов, зная характер двух старых ворчунов, вмешался в спор:
— Зря вы обижаете механиков, Осип Ильич! Смотрите, какую красавицу они изготовили! Механики премию заработали... Товарищ Шустрицкий! — Власов повернулся к плановику.— Шутки шутками, а экономический эффект барки Полетова нужно подсчитать и отослать в бриз главка. Из одних похвал шубу не сошьешь!
Николай Николаевич через плечо директора подмигнул Сергею, как бы говоря: «Ну что, говорил
я тебе? Видишь, наша взяла!» Скупой на слова Забродин и тот на этот раз наговорил Сергею много похвального.
Одна Морозова «е принимала никакого участия в разговоре. Перед уходом она подошла к Сергею и попросила зайти в партком после работы.
— Завтра на заседании будем разбирать твое заявление,— напомнила Морозова.— Предварительно хотелось поговорить с тобой.
Закончив работу, Сергей пошел к Морозовой, пробыл там около часа и, вернувшись от нее в кабинет мастера, устало опустился на табуретку.
Осип Ильич, сидя за столом, неторопливо подписал ведомости дневной выработки красильщиков, поднял очки на лоб и испытующе посмотрел на хмурое лицо помощника.
— Что с тобой, Серега?—спросил он.— Ты как в воду опущенный.
— Морозова устроила целый допрос.
— О чем?
—- Все про барку... Где я читал техническое описание или, может, видел рисунок. Не верит она, что барку сконструировал я. Конечно, мне помогали Николай Николаевич и Алексей Федорович. Разве я отрицаю? Без них, пожалуй, не справился бы...
— Ну и пусть не верит, тебе-то что за забота? Она в нашем деле понимает столько, сколько я в дамских модах!
— Просто обидно!.. Что я, обманщик? Про Алексея
Федоровича тоже спрашивала: откуда моя мать знает
Матрену Дементьевну и вообще родная ли она ему.
— Тут, видно, кто-то подкапывается под нашего директора! Ты в этом деле десятая спица в колеснице...
— Боюсь, в партию меня не примут... Ведь завтра мое заявление разбирается!
— Брось чепуху молоть! Морозова — это еще не партия...
5
Для созыва внеочередного заседания парткома, казалось, не было особых причин. Предстояло обсудить обычные вопросы — прием в партию, утверждение календарного плана на январь. Правда, оглашая повестку дня, Морозова сообщила, что ею получено письмо за подписью начальника главка товарища Толстякова, но на это никто не обратил особого внимания: мало ли писем поступает в адрес парткома...
Прием в партию двух передовых ткачих и одной прядильщицы не отнял много времени. Когда очередь дошла до Сергея, Морозова почему-то замялась. Прочитав его анкету, она обвела присутствующих взглядом и, понизив голос, сообщила, что а Полетова поступило анонимное заявление.
— Я прочту его!— Морозова достала из папки лист бумаги*— Вот оно:
«Помощник красильного мастера комсомолец Полетов С. Т. выдает давно известную текстильщикам немецкую барку из нержавеющей стали за свое изобретение и гем самым вводит в заблуждение общественные организации комбината. Заведующий центральной лабораторией Никитин и директор комбината Власов, зная об этом, по непонятным причинам скрывают факт обмана. Больше того, они покровительствуют Полетову и даже собираются выхлопотать ему авторское свидетельство и материальное вознаграждение. Считая такое поведение со стороны Полетова С. Т. недостойным советского гражданина и комсомольца, прошу партийный комитет проверить сообщаемые мною факты и призвать Полетова С. Т., а также его покровителей к ответу.
В подтверждение своих слов прилагаю при сем рисунок, чертежи и техническое описание барки, напечатанные в немецком журнале от мая тысяча девятьсот сорок шестого года за номером пять. Боясь преследования со стороны всесильного директора Власова, предпочитаю до поры до времени не оглашать свою фамилию».
И сейчас же, не давая никому опомниться, Морозова сказала:
— Есть предложение — отложить рассмотрение заявления товарища Полетова до проверки фактов.
В комнате было очень тихо.
Члены парткома молчали. Не верилось им, что Сергей, который вырос у них на глазах, способен на обман. Но всякое бывает... Вдруг ошибся парень? Ведь автор анонимки приводит факты...
— Значит, так и решили?—Морозова закрыла папку с делом Полетова.
— Нет, подожди,— подал голос из угла старый коммунист Харлампий Иванович Зазроев.— Сергей на обман не пойдет! Мы знаем его с детства, знали его отца, Трофима Назаровича,— на войне он погиб. Мать, Аграфена Ивановна, работает у нас ткачихой. Все они честные люди, и за ними никогда ничего плохого не значилось. Я предлагаю анонимку не разбирать. Ее, видно, написал какой-то завистник— честные люди не боятся ставить свою подпись... А какой работник Сергей, пусть расскажет Степанов, рекомендующий его в партию.
— Очень даже могу!—начал было Осип Ильич.
Но Морозова перебила его:
— Товарищ Степанов, не нарушайте порядок, сперва попросите слова!
— Извини, товарищ Морозова, но ведь мы не в английском парламенте заседаем, а у себя в парткоме! И я вот что скажу, Сергей — мой выученик. В войну он пришел к нам заместо отца работать. Все знают, что у него светлая голова и золотые руки,— недаром его смена считается лучшей, а имя парня не сходит с Доски почета. Мы у себя в цехе приняли его в кандидаты единогласно, Я тоже предлагаю оставить анонимку без внимания.— Осип Ильич не удержался и ворчливо сказал под конец:— Не пойму — что за порядки завелись у нас? Какие-то мерзавцы пишут кляузы, а мы их разбираем! Если ты с чем не согласен, выступай открыто, скажи свое мнение. Зачем скрываться?
