Пузыри славы (Сатирическое повествование о невероятных событиях, потрясших маленький городок Яш - Гирфанов Агиш Шаихович
Акоп обошел всех провожавших, тепло распрощался и сел в свою «Волгу».
— Ярмухамет, открывай ворота! — скомандовал Ибрахан. Машины тронулись.
Минникунслу и Шагей-бабай тоже были среди провожавших.
— Твой товар увезли, Сумитэ, — скорбно-тоненьким голосом заметил старик, — а мой когда?
— Разве то товар? — Минникунслу скорчила брезгливую мину.
— Зря его не выпускали бы, значит, надо.
Караван автомашин скрылся из виду. Булату в голову пришла неожиданная мысль:
— Ибрахан Сираевич, проводим до водокачки. Заодно и водокачку посмотрим…
Ибрахан, Булат, Факай сели в газик и поехали к водокачке. А водокачка была действительно что надо: высокая, и вид с нее открывался изумительный. И леса, и реки, и озера — все как на ладони! Какая ширь, какие просторы! Отсюда были видны Сиялитау с Сарыелгой (Желтой рекой), вблизи которой расположена блаженной памяти база отдыха, где, казалось, еще так недавно Акоп отплясывал «Танец разбойников» и где закатилась звезда Ибрахана…
От одного воспоминания об этом Ибрахан вздрогнул всем телом и заметно пошатнулся.
— Что, голова кружится? — спросил Булат и поддержал за руку Ибрахана.
— Нет, просто так…
— А вид-то какой! — продолжал восхищаться Булат. — Картины писать…
— Вон, выехали из-за горы! — трубным голосом прохрипел Факай.
Далеко внизу на Стерлитамакскую дорогу из-за горы вышел автокараван. Из «Волги» Акоп махал белым платком… Ибрахан и Булат ответно замахали шляпами…
Спускаясь вниз, Булат увидел, что несколько рядов кирпича сплющились, как лепешки, водокачка чуть заметно накренилась. Ибрахан же не обратил на это внимание и хотел было похвалиться: вот, мол, что из нашего кирпича сооружают, но Булат перехватил его взгляд и, не дав ему открыть рот, поторопил шефа в машину…
В ПОРЯДКЕ ВЗАИМОПОМОЩИ
Напрасно тревожился Шагей-бабай за судьбу выработанных его бригадой скалок. Скалки сегодня составляли главную заботу Ибрахана. Нет, не потому, что он был обеспокоен их сбытом, а потому, что давно ждал дня, когда он сможет не резкими и грубыми словами заставить своего вековечного противника Хамзу Курамшина выбросить белый флаг, капитулировать. От промкомбината зависит теперь — спасти Хамзу от позорной нехватки скалок или продолжать скалочную блокаду торга.
Он думал было сначала направить в торг Булата, как бы считая недостойным для себя, для своего положения вести на равных с Хамзой переговоры о сбыте скалок. Но при этом варианте Ибрахан никак не испытал бы чувство полного удовлетворения. Ему самому хотелось наблюдать за пристыженным лицом Хамзы, который униженно вынужден будет благодарить промкомбинат и его директора Ибрахана за великодушный жест, за товарищескую выручку.
Случай, что и говорить, особенный. Ибрахан побрил голову и соответственно приоделся, будто собирался на дипломатический прием, — черный парадный костюм, черные лакированные туфли, накрахмаленная сорочка и пестрый галстук, который вот уже несколько лет висел в шкафу без дела.
Хамза, предупрежденный по телефону о предстоящем визите, встретил Ибрахана со сдержанной учтивостью.
«Заносится, дает понять, что он как-никак Хамза, — мелькнуло в голове Ибрахана. — Ну и мы не лыком шиты. Или, может, хочет дать почувствовать, что я теперь не тот, что был, еще недавно ходил в штрафных…»
Ибрахан, не ожидая приглашения, сел в кресло и решил сам идти в атаку, упредив возможный вопрос Хамзы, что именно заставило Ибрахана впервые за столько лет явиться к нему.
Ибрахан первый раскрыл рот. Так он заранее у себя в промкомбинате продумал, так и поступил.
— Я зашел к тебе, можно сказать, по-соседски, по-товарищески. Нам с тобой, Хамза Ибрагимович, делить нечего. Годы наши уже немолодые. Забудем старые недоразумения. Я пришел к тебе с добрым делом. Слыхал я, торг испытывает затруднения со скалками. Скалка — что? — пустяк, а все равно, если она доставляет неприятности, это никуда не годится…
— Да, — достойно, не проявляя признаков озабоченности, произнес Хамза, — заминка в некотором роде есть…
— Я могу выручить…
— Спасибо на добром слове. О каком количестве идет речь?
— Порядка восьми — десяти тысяч.
— Ну что ж, меня это вполне устраивает. С удовольствием принимаю твое предложение. Сейчас вызовем старшего товароведа и оформим все, как положено…
— Большое спасибо, Хамза Ибрагимович! Спасибо, что не помнишь зла…
— Какие могут быть разговоры! Мы — на службе… Путать личные отношения со служебными не в моих правилах…
Хамза снял трубку и позвонил:
— Хурмат Галиевич? У меня сидит Ибрахан Сираевич. Он хочет купить у нас восемь-десять тысяч скалок. Пойдем ему навстречу? Уступим по-соседски! Он сейчас зайдет к вам. Оформите, пожалуйста!..
Ибрахан резко изменился в лице, нервно задергался и даже растерялся.
— Хамза Ибрагимович, ты не так меня понял. Я пришел предложить торгу свои скалки. Нашего производства. Я сам продаю…
— Как?
— А так. У вас, как мне известно, скалок в наличии нет.
— Как нет?! Кто такое сказал? Два месяца назад действительно скалок не было. Мы и завезли из Чебоксар. Целый вагон. Но мы не жадные, можем уступить кому надо…
— А ваша справка? — запинаясь, произнес Ибрахан.
— Какая справка? — удивился Хамза.
— Та самая, что вы направили в редакцию. Вот копия. — Он вынул из кармана бережно сложенную бумажку. — Здесь черным по белому написано, что на сегодняшний день в магазинах торга скалок в наличии не имеется. Это что же? Издевка? Обман? Провокация? За это ответить можно! Не куда-нибудь, а в редакцию писали! Понимаешь?
— Нет, не понимаю, чего ты шум поднял! Мы никого не вводили в заблуждение. «На сегодняшний день…» Этот сегодняшний день был два месяца назад.
— Ты что?! — Ибрахан все еще не понимал: всерьез ли все это или кто-то разыгрывает с ним злую шутку…
— А ничего… Если бы мы сегодня дали справку «на сегодняшний день», тогда ты был бы вправе предъявлять нам претензии, а так…
Ибрахан понял, что сел в калошу, и изобразил на лице вымученную улыбку:
— Будем считать, что вышло небольшое недоразумение. Надеюсь, оно не отразится на наших добрых отношениях. Будем искать другой рынок сбыта…
— Вот именно, и я так думаю.
— Извини, что побеспокоил…
— Будь другом, Ибрахан Сираевич, — ласково произнес Хамза. — Найдешь покупателей, имей и нас в виду. У нас скалки высший сорт, а ваши, говорят, из сосны…
— Конечно, конечно, — пробормотал Ибрахан, проглотил обиду и вежливо попрощался.
«Как же, будем иметь в виду. Держи карман пошире!..»
В промкомбинате, сидя в кабинете директора, Ибрахана нетерпеливо дожидался Булат, он еще с порога спросил:
— Ну, как? На коне? Можно поздравить с удачей? Сколько реализовали?
— Все реализовал! — зло выпалил Ибрахан. — Одну оставил, чтобы всыпать тебе пониже спины. Да боюсь, не выдержит — сосновая… Зачем подсунул мне липовую справку о скалках? «На сегодняшний день?» Мы с тобой на сегодняшний день оба в дураках. И ума в наличии у нас не имеется. На сегодняшний день. Пока что не поумнели…
Дальше шло выяснение отношений между директором и помощником главного инженера по столярке, то есть между тестем и зятем. Ибрахан ругал себя, что слепо (в который раз) доверился Булату, а Булата ругал, что доверился бумажке… Булат безропотно слушал все обидные слова, говорившиеся в его адрес директором-тестем, и о чем-то думал. Надумав что-то, поднял голову, резко выпрямился, вскинул свой орлиный нос, сверкнул глазами и бодро произнес:
— А вы уже и руки опустили?! Свет, что ли, клином на Хамзе сошелся? Даю голову на отсечение, не пройдет и месяца, как за нашими скалками будут стоять очереди…
— Хе! — истерически усмехнулся Ибрахан. — Надумал Акопу вдогонку послать? В нагрузку к топорищам?
— Завтра скажу. Вы завтра мне спасибо скажете… — И, хлопнув дверью, ушел в столярку…
На другое утро Булат зачем-то повел Ибрахана на лужайку, раскинувшуюся за комбинатом.
