Рассказы - Шукшин Василий Макарович (книги полные версии бесплатно без регистрации TXT) 📗
– Да она-то што!.. Она голоса не имеет. Там эта вот,– Веня кивнул на заявление,– всем заправляет.
В общем, поговорили в таком духе, и Веня вышел из конторы с легкой душой. Но обида и злость на тещу не убавилась, нет.
"Вот же ж тварь,– думал он,– посадит и глазом не моргнет. Сколько злости в человеке! Всю жизнь жила и всю жизнь злилась. Курва… На какой черт тогда и родиться такой?"
Тут встретился ему – не то что дружок – хороший товарищ Колька Волобуев.
– Чего такой? – Колька как-то странно всегда говорит – почти не раскрывая рта. И смотрит на всех снисходительно, чуть сощурив глаза. Характер у парня.
– Какой?
– Какой-то… как воробей подстреленный. Откуда прыгаешь-то?
– Из конторы.– И Веня все рассказал – как он умылся с кожаном, как поскандалил дома и как его теща хотела посадить.
– Двух сожрала – мало,– процедил Колька.– Пошли выпьем.
Веня с удовольствием пошел.
Когда выпили, Колька, прищурив холодновато-серые глаза, стал учить Веню:
– Вливание надо делать. Только следов не оставляй. А то они заклюют тебя. Старуха полезет, шугани старуху разок-другой… А то они совсем на тебя верхом сядут. Как ишак работаешь на них…
У Вени мстительно взыграла душа… Вспомнились разом все обиды, какие нанесла ему Соня: как долго не хотела выходить за него, как манежила и изводила у своих ворот: ни "да", ни "нет", как… Нет, надо, в самом деле, все поставить на свое место. Какой он к черту хозяин в доме! Ишак, правильно Колька сказал.
– Пойду сала под кожу кое-кому залью,– сказал он.
И скоро похромал домой. И нес в груди тяжелое, злое чувство.
"Нашли дурачка!.. Сволочи. Еще по милициям бегает! Курва".
Сони не было дома.
– А где она? – спросил Веня,
– А я откуда знаю,– буркнула теща. Уборщица из конторы успела сообщить ей, что Веню особенно-то и не ругали. (Странное дело: Лизавета Васильевна пять лет как уже не работала, а иные с ней считались, бегали наушничать, даже побаивались.) – Она мне не докладает.
– Разговорчики! – прикрикнул Веня с порога.– Слишком много болтаем!
Лизавета Васильевна удивленно посмотрела на зятя:
– Что такое? Ты, никак, выпил?
Вене пришла в голову занятная мысль. Он вышел во двор, нашел в сарае молоток, с десяток больших гвоздей… Положил это все в карман и вошел снова в дом.
– Что там за материал лежит? – спросил он миролюбиво.
– Какой материал? Где? – живо заинтересовалась теща.
– Да в уборной… Подоткнут сверху. Красный.
Теща поспешила в уборную. Веня – за ней.
Едва теща зашла в уборную, Веня запер ее снаружи на крючок. Потом стал заколачивать дверь гвоздями.
Теща закричала.
– Посиди малость, подумай,– приговаривал Веня.– Сама любишь людей сажать? Теперь маленько опробуй на своей шкуре.– Вогнал все гвозди и сел на крыльцо поджидать Соню.
– Карау-ул! – вопила Лизавета Васильевна. – Люди добрые, спасите! Спасите! Люди добрые!.. Мой зять украл машину дров! Мой зять украл машину дров! Мой зять украл машину дров! – наладилась теща.
Веня пригрозил:
– Будешь орать – подожгу.
Теща замолчала. Только всхлипнула:
– Ну, Венька!..
– Угрожать?
– Я не угрожаю, ничего я не угрожаю, но спасибо тебе за это не скажут!
Вене попался на глаза кусок необожженной извести, Он поднял его и написал на двери уборной:
"Заплонбировано 25 июля 1969 г. Не кантавать".
– Ну, Венька!..
– Счас я еще Соню твою подожду… Счас она у меня будет пятый угол искать. В каракуле. Вы думали, я вам ишак бессловесный? Сколько я вам в дом получек перетаскал, а хоть один костюмишко маломальский купили мне?
– Ты же пришел на все готовенькое.
– А если б я голый совсем пришел, я бы так и ходил голый? Неужели же я себе хоть на рубаху не заработал? Ты людей раскулачивала… Ты же сама первая кулачка! У тебя от добра сундуки ломаются.
– Не тобой нажито!
– А – тобой? Для кого мужик воровал-то? А когда он не нужен стал, ты его посадила. Вот теперь посиди сама. Будешь сидеть трое суток. Возьму ружье и никого не подпущу. Считай, что я тебя посадил в карцер. За плохое поведение.
– Ну, Венька!
– Вот так. И не ори, а то хуже будет.
– Над старухой так изгаляться!..
– Ты всю жизнь над людьми изгалялась – и молодая и старая.
Веня еще подождал Соню, не дождался, не утерпел – пошел искать ее по селу.
– Сиди у меня тихо! – велел теще.
В тот день Веня, к счастью, не нашел жену. Тещу выпустили из "карцера" соседи. Суд был бурный. Он проходил в клубе – показательный.
Теща плакала на суде, опять говорила, что она создавала первые колхозы, рассказывала, какие она претерпела переживания, сидя в "карцере",ей очень хотелось посадить Веню. Но сельчане протестовали. И старые и молодые говорили, что знают Веню с малых лет, что рос он сиротой, всегда был послушный, никого никогда пальцем не трогал… Наказать, конечно, надо, но-не в тюрьму же! Хорошо, проникновенно сказал Михайло Кузнецов, старый солдат, степенный уважаемый человек, тоже давно пенсионер.
– Граждане судьи! – сказал он.– Я знал отца Венькиного – он пал смертью храбрых на поле брани. Мать Венькина надсадилась в колхозе – померла. Сам Венька с десяти лет пошел работать… А гражданка Киселева… она вот счас плачет: знамо, сидеть на старости лет в туалете – это никому не поглянется,– но все же она в своей жизни трудностей не знала. Да и теперь не знаешь – у тебя пенсия-то поболе моей, а я весь израненный, на трех войнах отломал…
– Я из бедняцкой семьи! – как-то даже с визгом воскликнула Лизавета Васильевна. – Я первые колхозы…
– И я тоже из бедняцкой,– возразил Михайло.– Ты первая организовала колхоз, а я первый пошел в него. Какая твоя особая заслуга перед обчеством? В войну ты была председателем сельпо – не голодала, это мы тоже знаем. А парень сам себя содержал, своим трудом… это надо ценить. Нельзя так. Посадить легко, каково сидеть!
– У него одних благодарностей штук десять! Его каждый праздник отмечают как передового труженика! – выкрикнули из зала.
Но тут встал из-за стола представительный мужчина, полный, в светлом костюме. Понимающе посмотрел в зал. Да как пошел, как пошел причесывать! Говорил, что преступление всегда – а в данном случае и полезней – лучше наказать малое, чем ждать большого. Приводил примеры, когда вот такие вот, на вид безобидные, пареньки пускали в ход ножи…
