Зултурган — трава степная - Бадмаев Алексей Балдуевич (книга читать онлайн бесплатно без регистрации txt, fb2) 📗
В легкую рессорную линейку запрягли двух вороных рысаков. Чтобы меньше трясло на кочках, под сиденья приладили мягкие подушки. «Как бы ни мягко стлали, да кости отовсюду выпирают — старость, — думал о себе Хембя. — Раньше за день доезжал до Царицына, а туда сто пятьдесят верст с гаком! И в теле держалась бодрость… А сейчас: туда-сюда проехал и на боковую».
Жена Хемби, Байчха, тучная женщина, была лишь на два года моложе Хемби. Она тоже уставала в дороге, но виду не подавала. Едва выехали — заговорила, чтобы скоротать время:
— Хембя, не замечаете — Нарма ходит как в воду опущенный.
— А? Нарма? Влюбился. С кем не бывает!
— Если девушка из рода Орсуд, то, должно быть, красивая. Может, заедем в Орсуд, глянем на избранницу Нармы?
— Ха! А что я скажу родственникам засватанной?
— Этот разговор поручите мне. Уж я-то найду, как со своими объясниться, — бойко ответила жена.
— Дойдет дело до свадьбы — опять похватают колья да ножи! Кровь прольется. Об этом-то ты думаешь?
— До крови доводить нельзя, — согласилась супруга. — Отдайте обратно Беергин-худук. Если отдадите худук, не только Дунд-хурулу, но и всем людям Сарпинской долины заткнете рот.
— Жаль тебе орсудцев?
— Не в том дело, Хембя… Когда у человека ноги теряют резвость, глаза слабеют, бренное тело одолевают немощи, полагается думать о дне завтрашнем, бесконечном. Бааза-багша наверняка знает о драке за колодец. Что он может подумать о нас? А вот что: мол, Хембя не щадит своих братьев, жалеет для них источник. Наверное, Хембя рассчитывает на бессмертие?
— Ты обо всем этом говоришь от себя или от кого-то услышала?
— Если бы я была на месте Бааза-багши, то я подумала бы так же.
— Может, я тоже так думаю!.. Только как же теперь повернуть всю эту историю? Шуму наделали, как на войне, людей потеряли, а теперь вроде как извиняться перед нахалами, — осердился Хембя на жену.
— Вы отняли не землю, а худук, — поправила Байчха.
— Да и земля же вокруг колодца наша!
— Они просили не землю, а стежку на двести шагов, чтобы пройти к колодцу. Пастбищ у них вдосталь своих, отдайте этот злосчастный колодец, и все станет на свои места, уляжется кровная обида! — с непонятным упорством настаивала на своем Байчха.
— Ты на меня не напирай с этой заботой! — предупредил осторожный зайсан. — Я Нарму чуть не угробил отказом. Парень уже перебродил, а теперь снова? Здесь нужно все хорошенько продумать!
— Нойон Дяявид о чем с вами толковал? Не о колодце?
— Да нет же! Будет он еще о каком-то вшивом Орсуде речь вести!..
Двенадцать лет тому назад, когда Хембя силой отбил у людей хотона Орсуд единственный их колодец с пресной водой, к нему приезжал Бааза-багша.
— Вы, зайсан, человек с понятием… У вас в аймаке пятьсот семей. Хотя вы над ними и господин, но не забывайте об обязанностях повелителя — заботиться о жаждущих и страждущих. Почему же вы оставили без воды жителей целого хотона? Если вы вернете им обратно тот злополучный худук, утром и вечером люди будут молиться о вашем здравии.
Хембя не послушался. Зайсан Хембя был тогда еще молодым и полагал, что впереди целая жизнь и действует он обдуманно и поступает в споре за колодец правильно.
— Худук вернуть недолго. Да не было бы разговоров потом. Скажут: за какую-то девку для своего батрака вернул воду, — зайсан тяжело вздохнул.
— Мне кажется, таких разговоров бояться нечего, — сказала Байчха, помолчав. — Причина, конечно, нужна… И батрак — человек, и девушка не в чужой хотон жить придет, в наш… Без серьезной причины нельзя было отнимать чужой худук, как нельзя просто так отдавать его обратно… Нужен повод, чтобы все это стало бы на свои места. Подумайте, Хембя. Может быть, мы не будем спешить, заночуем по дороге в Орсуде?
Хембя с Байчхой вместе почти сорок лет, и Хембя не раз благодарил бога за то, что всевышний свел его с такой рассудительной женщиной. Обидел их бог в одном — не послал детей. «Если бог не дает детей, с этим нужно смириться», — повторял для успокоения чьи-то мудрые слова зайсан.
Хембя ни разу не упрекнул за это жену. Да и зачем упрекать: Байчха и без того казнится. «Если бы у Хемби была другая жена, у него появились бы не только дети, но были бы уже внуки и правнуки», — не стеснялась говорить она и при посторонних.
— Хембя, я вас очень прошу, заверните в хотон Орсуд. Переночуем там, рано встанем и до начала молебна успеем в монастырь, — настаивала жена.
Солнце держалось еще высоко, когда они добрались до Орсуда. Остановились у кибитки отца Сяяхли. Нядвид приветливо встретил нежданных гостей.
В хотоне не было богатых скотоводов. В каждом дворе держали одну-две коровенки, с десяток овец, для своего обихода, тем и жили. А совсем неимущие шли в наймы к зажиточным хотонцам в Дооганкин. Пасли там овец, ухаживали за коровами, табунили лошадей у богатого калмыка. Нядвид Савдыров считался из небогатых. Ох, как неловко бедняку, когда в гости к нему завернет знатный, известный всей округе человек! Хембя с женой могли остановиться у более состоятельных людей, но им хотелось увидеть Сяяхлю.
Не зря сказано: если повстречаются два калмыка и поговорят в охотку, почти всегда выяснится, что они родственники… Какая-нибудь да кровная связь между ними отыщется при доверительном разговоре!
Хембя начал перебирать в памяти всех родственников до седьмого колена и вскоре отыскал ту ниточку, что связывала предков зайсана с родней отца Сяяхли.
— Мы едем в Дунд-хурул на молебен. Отмахали уже немалый путь, решили дать лошадям отдых, да и самим отлежаться… Вот и вспомнили о вашей кибитке, — сказал умиротворенно Хембя, когда Сяяхля поднесла гостям трубки с табаком и засобиралась на улицу, чтобы приготовить гостям чай.
— Мы так рады с отцом! — отозвалась с поклоном Сяяхля. — Переночуйте и погостите у нас.
Нядвид только воздевал руки в смущении и не находил себе места. Все ему казалось здесь тесным, скудным, обтрепанным. «Даже овцы нет, чтобы зарезать гостям! — сокрушался старик. — С другой стороны подумать: неспроста зайсан избрал для ночлега наш убогий джолум… Не накликали ли мы беду на себя?»
— Двоюродная сестра вашего отца была замужем за моим дядей по матери, — любезно напомнил зайсан.
— Как же! — соглашался старик. — Когда я был совсем малышом, вместе с отцом ездили к тому самому дяде… Выходит: мы самые настоящие сватья!
— О том же и я толкую! — поддакивал зайсан.
Хембя в задумчивости кивал головой, с удовольствием вытягивая ноги, освобожденные от тесной дорожной обуви. Хозяин кибитки тоже думал о своем: «Когда ты, Хембя, затеял драку у колодца, не вспомнил, что твои холуи колотят родственников! Я ведь тогда тоже недосчитался двух ребер… Хирею после того случая».
У старика была небольшая кибитка, умело залатанная во многих местах. Внутри все прибрано, посуда оттерта песочком и золой до блеска, словно в кастрюлях никогда не готовили. Кровати ровненькие, на подушках покрывальца из легких кружев. Ловкой, ладной в работе и очень приветливой показалась Хембе и Байчхе юная хозяйка. Зайсанша не переставала удивляться: девушка никуда не выезжала из степи, ничего не видела, кроме своего убогого джолума, и откуда-то научилась так держать себя на людях, как не сумеют многие дочери нойонов, воспитанные гувернантками.
Между тем хозяин кибитки, пока готовился чай, с волнением размышлял о целях приезда столь именитых гостей. «Что привело их в наш хотон? Почему остановились именно у нас? Неужели приехали по делу того парня, который повадился было к Сяяхле? Едва ли зайсан да еще с дородной супругой своей пожалуют в отдаленный хотон из-за сердечных забот батрака?»
Сяяхля вся светилась, она приняла было зайсана и зайсаншу за сватов от Нармы… Но вскоре пришлось убедиться: Хембя и Байчха не сваты.
Весть о приезде налтанхинского зайсана в гости к Нядвиду Савдырову быстро распространилась по хотону. Чтобы не ударить лицом в грязь перед высоким гостем, мужчины поймали пасшуюся поблизости овцу. Проворно разделали ее.
