Сторожка у Буруканских перекатов (Повесть) - Грачев Александр Матвеевич (читать книги онлайн бесплатно регистрация TXT) 📗
— Смотрите, Лидия Сергеевна, — угрюмо проговорил Шурка, указывая на днище лодки.
— Пробоины?..
— А то что же? Якорем кто-то два раза двинул.
— Э-э, да тут кто-то и расписался, — послышался голос пилота. — Смотрите-ка! Что сие означает?
Лида и Шурка подошли к месту, где стоял летчик, и оба вслух прочитали на стене палатки: «Это пока цветочки».
— В самом деле, что это? Как вы думаете? — Лида с тревогой посмотрела на спутников. — Колчанов не мог этого написать…
— Конечно, зачем ему пачкать углем свою палатку, — согласился пилот.
— Убили Алешу! — вдруг охнула Лида и расслабленно опустилась на корму лодки. — Браконьеры убили Алешу, — простонала она сквозь слезы! — Они и в прошлом году угрожали ему…
— Этого не может быть, — пилот недоверчиво покачал головой.
— Подождите, Лидия Сергеевна, — робко успокаивал ее Шурка, — ведь ничего еще не ясно, может он ушел пешком по берегу…
— В палатке накидка его, — отвечала Лида, всхлипывая, — он без накидки не ушел бы.
— Разрешите мне стрельнуть, может отзовется?
— Не отзовется. Он должен был слышать шум вертолета, прибежал бы, если бы находился где-нибудь рядом…
— Я все-таки стрельну, Лидия Сергеевна, разрешите?
— Ладно, стреляй, — Лида вытерла глаза.
Предвечернюю тишину тайги расколол дуплет — два выстрела один за другим. Прождав с минуту, Шурка перезарядил ружье и снова выстрелил дуплетом. Тотчас же с верховий Бурукана, откуда-то со стороны левобережных сопок, донеслось эхо одиночного выстрела, совершенно очевидно — ответного.
— Лидия Сергеевна, слышали?! — радостно закричал Шурка. — Это Алексей Петрович!
— Слышала, Шура, слышала, — ответила девушка. — Неужели это он?.. — Лида бросилась к пилоту: — Летим!.. Вы определили, откуда послышался выстрел?
— Примерно определил. Полезайте в машину, — приказал пилот.
Через несколько минут вертолет уже летел в том направлении, откуда раздался одиночный выстрел.
— Сысоевский ключ! — прокричала Гаркавая, склонившись к пилоту и показывая на карту и вниз. — Так и есть, он на Сысоевском ключе! — ликовала девушка.
Внизу, затененный могучими деревьями, замысловато петлял ручей шириной не больше пяти — семи метров. Вертолет как бы ощупью шел на самой малой скорости вдоль русла ручья, готовый каждую минуту зависнуть над любой точкой земли. Лопасти винта, облитые золотом предвечернего солнца, бешено выписывали над машиной сияющий правильный круг. Внезапно в полукилометре над лесом взвился темно-сизый клуб дыма и столбом потянулся вверх.
— Алеша! — вырвался радостный крик из груди девушки. — Он, Алеша!
— Приготовь трап, — прокричал Шурке пилот. — Когда дам знак — открой дверцу и выбрось вон тот свободный конец. — И объяснил Лиде: — Сесть не смогу, негде.
И вот они чуть в стороне от костра, метрах в двадцати над землей. Потоки воздуха из-под винта растрепали столб дыма, раскидав его сизые клочья далеко по зарослям. Может, из-за этого с вертолета не сразу заметили Колчанова, который показался неподалеку, на галечном берегу ручья.
Тотчас же туда послушно подвинулся вертолет, Шурка расторопно открыл дверцу кабины и выбросил веревочный трап. Однако Колчанов, вместо того, чтобы немедленно броситься к трапу, продолжал оставаться на месте. Он махал руками и показывал куда-то в сторону. Только теперь все поняли, в чем дело: с Колчановым был большой серый пес, трусливо наблюдавший с того берега ручья за невиданной птицей.
— Я спущусь к нему, а вы летите к его бивуаку! — прокричала Гаркавая пилоту.
— Добро! — Пилот кивнул. — Только поторапливайтесь! — Он выразительно показал руку с часами: было без десяти шесть.
— И я с вами, можно? — спросил Шурка, когда Лида была уже у дверцы.
— Нет, Шура, — властно сказала Гаркавая, — ты скатай там палатку и приготовь все для погрузки на вертолет. Идет?
— Ладно, — с неохотой ответил Шурка, помогая ей вылезти из кабины и стать ногами на верхнюю перекладину трапа. Он придерживал трап и следил за Гаркавой до тех пор, пока девушка не ступила на землю. Потом ловко и уверенно выбрал трап, плотно прикрыл дверцу, и вертолет полез вверх.
А в это время Гаркавая стояла перед Колчановым — великорослым, сутуловатым детиной, обросшим черной бородой, и бесконечно счастливыми глазами рассматривала каждую черточку его обострившегося, с хмурыми бровями лица.
— Жив, Алеша, жив… Как я боялась… — Она не заметила, как оказалась в такой близости к нему, что голова ее коснулась его широкой груди. — Как я боялась за тебя…
Колчанов застенчиво обнял ее, потом бережно отстранил.
Выслушав рассказ Лиды о причинах, приведших ее сюда столь необычным способом, он еще больше нахмурил брови и проговорил недовольно:
— Решительно не к чему было поднимать эту нелепую панику. Я бы и сам завтра добрался до Чогора.
— А ты видел, что у тебя лодка пробита в двух местах и надпись на палатке?
— Это еще пять дней назад…
— Браконьеры?
— Они. Я знаю, кто это сделал. Только не пойманный — не вор. Думаю, что он мне все-таки попадется, негодяй.
— Но кто это?..
— Ты его не знаешь, из города один хорек. Он каждый год тут хищничает. В прошлом году я с ребятами поймал его и передал Кондакову. По-моему, это он опять пожаловал сюда. Когда я проходил перекаты, он с приятелем прятался в протоке.
— Так мы видели их лодки!..
— Я тоже видел их. Правда, он перекрасил моторку и другой мотор поставил, кажется, восемнадцатисильный японский «томоно». Он мощнее прошлогоднего. А лодка та же. Но не было бы счастья, да несчастье помогло, — весело проговорил Колчанов. — Вот я проявлю пленку и покажу тебе, что я тут нашел. — Сумрачное по самой своей природе лицо его заметно преображалось — становилось светлым и приветливым. — Целое нерестилище обнаружил, Лидочка, больше сотни бугров насчитал!
— Все это очень хорошо, Алеша, но нам нужно поторапливаться, чтобы засветло прилететь в село.
— Да ты на самом деле ихтиолог или нет? — вдруг сердито спросил Колчанов.
— Почему ты думаешь, что я не ихтиолог? Ты глубоко ошибаешься, Алеша… Но ведь вертолет ждет, времени у нас в обрез.
— Время, время! — сердито ворчал Колчанов, сгребая ногой головни в ручей. Потом подобрал рюкзак, кинокамеру, ружье. — Я ей, можно сказать, про святая святых, а она и слушать не хочет.
— Честное слово, Алеша, я рада за тебя — и что ты жив и что все это нашел.
— Между прочим, Лида, — уже спокойно сказал Колчанов, — я не полечу с вами. Лодку бросить не могу, — добавил он, когда они, загасив костер, двинулись вниз по ключу.
— Ты что же, все лето тут будешь сидеть у лодки? И вообще, как ты на ней уедешь?
— Заклею и уеду.
— Чем ты ее заклеишь?
— Смолой. Я тут надрезал кору на нескольких лиственницах, уже натекло граммов двести, и сегодня, думаю, будет столько же. Отрежу несколько кусков палатки и начну наклеивать на дыры один на другой с обеих сторон днища.
На пути к бивуаку он не раз останавливался у крупных лиственниц и, неуклюже горбясь, осторожно отвязывал от ствола коробочку, искусно свернутую из березовой коры. На дне желтел чистейший янтарь — древесная смола.
Было около семи часов, когда Колчанов и Гаркавая достигли берега Бурукана. Бивуака уже не было — палатку со всем ее содержимым погрузили в кабину, а лодку пилот привязал к днищу фюзеляжа. Колчанову оставалось только затащить в вертолет пса и самому занять место в кабине машины. Перегруженный вертолет с трудом оторвался от земли и взял курс на Средне-Амурское — пилот спешил достичь его засветло.
4. Это не нравится профессору
Профессор Сафьянов коротал время за разговором с секретарем райкома партии Иваном Тимофеевичем Званцевым — человеком лет пятидесяти, мускулистым, подтянутым. Разговор затянулся, и Сафьянов то и дело подходил к окну, беспокойно всматривался в предвечернее небо, прислушивался. Вертолета не было.
