По заданию губчека(Повесть) - Сударушкин Борис Михайлович (хорошие книги бесплатные полностью TXT) 📗
— Нет, это не он. Встреча с руководителем у меня, вероятно, еще впереди.
— Почему вы так считаете?
— Ляхов сказал, что после случая в очереди мне оставаться в городе опасно. Решено послать меня в Вологду со сведениями о расположении частей Северного фронта, перед командировкой проинструктируют, все сведения будут переданы устно. Вряд ли сам Ляхов располагает такими сведениями.
На углу Стрелецкой улицы они расстались, напоследок Тихон предупредил поручика:
— Как только вас вызовут, дайте знать. Если там будет руководитель подполья — арестуем его.
Но когда Тихон рассказал о сообщении Перова начальнику иногороднего отдела, тот охладил его пыл:
— Есть приказ Троцкого не вмешиваться чекистам в дела военных организаций, — хмурясь, проговорил он.
Тихон возмутился:
— Выходит, даже если выясним, кто руководитель этой шайки-лейки, мы все равно не сможем его арестовать?!
Лобов не ответил, с этим приказом ему самому многое было непонятно.
Каждый вечер Гусицын спрашивал квартиранта, скоро ли он будет дежурить в губисполкоме. Через неделю Тихон сказал, что бюст самодержца, целый и невредимый, стоит в подвале, добавил с иронией:
— Нанимайте еще трех-четырех грузчиков, и доставим вам бывшего царя-батюшку прямо в комнату. Тяжеленный только, как бы к соседям на первый этаж не провалился.
Едва сдерживая раздражение и с беспокойством заглядывая чекисту в лицо, Гусицын нервно перебил:
— Вы сможете провести меня в подвал?
— Рискованно. Я и сам-то с большим трудом проник.
Гусицын колебался, но другого выхода у него не было, как рассказать квартиранту о зарытом в подвале губернаторского особняка ящике.
Тихон поинтересовался содержимым тайника.
— Некоторое документы жандармского управления. Они помогут нам в дальнейшей работе.
— Сколько мне будет за работу? — Тихон сделал пальцами движение, словно бы ощупывая бумажные деньги.
Гусицына на стуле как подбросило:
— Чтобы завтра же ящик был здесь!
— Из-за какого-то ящика я рисковать не буду! — резко осадил его Тихон. — За это меня Бусыгин не похвалит.
Хозяин сразу сменил тон, заискивающе попросил квартиранта:
— Вы уж постарайтесь, Тихон Игнатьевич. Мне без этого ящика хоть в петлю лезь.
Видимо, за задержку с картотекой жандармских осведомителей Бусыгин устроил ему накачку: спешил штабс-капитан.
С завершением операции надо было спешить и чекистам.
И вот на очередной встрече Перов сказал, что с ним разговаривал сам руководитель подполья.
— Кто он? — напрягся Тихон.
— Бывший полковник Генерального штаба Федор Михайлович Дробыш, — четко проговорил поручик.
Тихона — как обухом по голове.
— Дробыш?! — воскликнул он изумленно.
— Он самый, начальник мобилизационного отдела штаба военного округа.
— Ну, дела! — не сразу пришел в себя Тихон.
— Между прочим, Дробыш живет напротив Гусицына.
Тихон невольно проговорился:
— Я знаю, бывал там.
Ему удалось обмануть Дробыша, но и самого его обвели вокруг пальца.
— Продолжайте, — оправившись от растерянности, сказал он поручику.
— В Вологде я должен обратиться к начальнику отдела Военконтроля Кириллову.
— И там, значит, предатели.
— Он поможет мне передать сведения в Архангельск англичанам. Они, вероятно, и решат мою дальнейшую судьбу. Хорошенькая перспектива для русского офицера — стать английским шпионом, — горько усмехнулся поручик.
В этот же день с фальшивыми сведениями о расположении частей Северного фронта Перов выехал в Вологду. Сведения, полученные им от Дробыша, фактически открыли бы интервентам дорогу на Москву…
4. Дзержинский
В кабинете председателя губчека холодно, накурено, в блюдце на столе гора окурков. От порывов ветра стекла в окнах дребезжат, колышутся занавески, покачивается голая, без абажура, лампа на шнуре.
Лагутин кутается в шинель, покашливает от простуды. Только что он перечитал последнее донесение Вагина, отложил его в сторону.
Итак, подтвердилось то, о чем он уже догадывался, — руководитель подполья — начальник мобилизационного отдела штаба военного округа.
Подозрение это закралось в тот самый день, когда Тихон рассказал о своем знакомстве с Дробышем. Лагутин хорошо знал бывшего полковника — часто приходилось вместе бывать на совещаниях. И поразился: что это вдруг накатило на нелюдимого, желчного Дробыша?
Значит, эта встреча была ему нужна. Но зачем начальнику мобилизационного отдела знакомство с сотрудником губчека? Почему эта встреча совпала с появлением в городе связного Перхурова?
Эти вопросы укрепили подозрение Лагутина. А мысль, что в штабе военного округа окопался серьезный и опасный враг, возникла у него еще раньше, невидимые нити тянулись к бывшему полковнику Генерального штаба…
В который раз Лагутин перелистывал донесения оперативных сотрудников.
…Под Рыбинском взлетела на воздух база Волжской флотилии, в результате флотилия осталась без боеприпасов. Рыбинские чекисты предупреждали о возможной диверсии, но военспецы из артиллерийского управления никаких мер не приняли. От штаба военного округа на место взрыва выезжал Рузаев, после возвращения с базы доложил: взрыв произошел из-за неосторожности и неправильного хранения боеприпасов — дело было закрыто.
…Следующее донесение. Под Вологдой ярославский полк без боя попал в засаду, англичане окружили его и пленили. В штабе военного округа знали о захвате станции интервентами, но командира полка не известили.
…Последняя диверсия. На станции Всполье выведен из строя эшелон артиллерийских орудий, в поршневые устройства вместо масла кто-то залил азотную кислоту.
Эшелон без всякой нужды был задержан на станции по приказу из штаба военного округа. Один из железнодорожников в тот день видел возле артиллерийского состава сцепщика Агеева, хотя смена была не его. За сцепщиком установили наблюдение, проследили, как он встретился у Сретенской церкви с Гусицыным.
При тщательной проверке личности Гусицына выяснилось следующее. В Ярославль он приехал перед самым мятежом из Ростова, где служил в комиссии по борьбе с дезертирством. Один из его сослуживцев вспомнил, что однажды на улице Гусицына обозвали полицейской ищейкой.
Фотографию служащего губпродкома предъявили старым большевикам. Председатель рабочего кооператива ткацкой фабрики Зольников опознал в нем бывшего сотрудника сыскного отделения полиции Цибалкина — в 1905 году он арестовал Зольникова за организацию забастовки на фабрике.
В архиве Департамента полиции отыскалось личное дело Цибалкина-Гусицына, в нем прокурор окружного суда докладывал городскому полицмейстеру, что Цибалкин «немало потрудился в избранной им сфере деятельности и оказал существенную услугу охране спокойствия Империи».
Лагутин сложил донесения оперативных сотрудников в папку, подумав, крупными буквами написал на ней: «Дело о заговоре в штабе Ярославского военного округа». Потом вызвал начальника иногороднего отдела, познакомил его с последними донесениями и, подняв папку, сказал:
— Этих фактов достаточно для ареста предателей.
— За чем же дело стало? — спросил Лобов. — Сегодня же взять Дробыша и других.
— Не забывай о приказе Троцкого не вмешиваться в работу военных органов, — напоминал Лагутин, положил папку на стол, накрыв ее широкой ладонью.
— Арестовать компанию Дробыша без разрешения Троцкого. Окончательно уличить предателей на допросах.
— Не выполнить приказ председателя Реввоенсовета? Тут сразу под трибунал угодишь.
— Значит, дожидаться, когда вооруженное офицерье в открытую на улицы выйдет?! — взглядом Лобов словно бы оттолкнул председателя губчека. — В июле восемнадцатого дождались…
— Я решил обратиться к Дзержинскому, позвонил в Москву. Но Феликса Эдмундовича на Лубянке нет, уехал на Восточный фронт.
— Вот невезение! — раздосадованно хлопнул себя по коленям Лобов.
