Копья народа (Рассказы и повести) - Иванов-Леонов Валентин Георгиевич (мир бесплатных книг TXT) 📗
— Ты узнал нас? — спросил Касанда. — Мы хотим поговорить с тобой. Ты продался врагам, ты бьешь своих братьев. Завтра ты уже никого не будешь бить.
Ксири поднялся. Он стоял в кругу молчаливых, мрачных людей. Двое рабочих копали в стороне могилу. В тишине был слышен лязг лопат о землю. Безразличные ко всему звезды смотрели с высоты.
— У меня трое детей, — сказал тихо Ксири. — Они умрут без меня. — И он вдруг заплакал. Он не знал жалости к другим и не очень рассчитывал на нее.
Рабочие кончили копать.
Два человека, схватив Ксири за руки, подвели его к яме.
— Ложись, — сказал одни из рабочих. — На траве останется твоя кровь. Тебя будут искать.
Ксири в ужасе попятился от могилы. Он несвязно заговорил, глотая слезы:
— Касанда, Гвара, да благословят вас предки… дети умрут… Касанда!..
— Испугался! — сказал один из рабочих.
Касанда чувствовал в глубине души отвращение к тому, что они собирались сделать. Его злоба прошла.
Унижение Ксири вызывало в нем лишь презрение. Не он был виной тому, что происходило на руднике. Кроме того, завтра, а может быть, даже сегодня охрана станет искать Ксири, и начнутся аресты. Самое же главное, им сразу дадут нового надсмотрщика. Но Касанда не хотел проявлять слабости в присутствии товарищей.
А Ксири все молил о пощаде. Касанда видел, что сомнения овладели и другими.
— Может быть, он больше не будет драться? — сказал нерешительна Гвара — самый молодой из них.
Рабочие стали шептаться. Увидев это, Ксири начал причитать еще жалобнее. Рабочие окружили надсмотрщика.
— Мы решили тебя убить, — сказал Касанда.
Ксири вырвался из державших его рук и упал, обхватив ноги Касанды. Касанда не шевельнулся и продолжал:
— Но если ты обещаешь…
Ксири сел, задыхаясь от охвативших его чувств.
— …если ты поклянешься своей матерью, что никому не скажешь о сегодняшнем вечере и не будешь прислуживаться перед начальством и бить рабочих, мы отпустим тебя.
— Клянусь матерью, — тихо проговорил Ксири. — Если я нарушу свое слово, пусть эта клятва убьет меня!
Он лег на землю и заплакал тихими, счастливыми слезами, так, как плакал давно-давно, в детстве.
— Если донесешь, пощады не жди. Кроме нас, есть и другие. Закопай свою могилу.
И они ушли. А Ксири еще долго лежал у ямы, обессиленный и потрясенный.
Как-то вечером, окончив работу, Касанда забыл у транспортера лопату. Администрация удерживала стоимость пропавшего инструмента. Пришлось вернуться. Проходя мимо землечерпалок, Касанда наткнулся на троих рабочих, которые что-то делали, взобравшись на машины. Заметив его, рабочие убежали.
Что они натворили? Почему убежали? Касанда узнал африканцев из соседней бригады. Среди них был и слесарь Анака, тот самый, что рассказал ему о войне в Конго, о белых наемниках. Уже выходя из котлована, Касанда столкнулся с охранником — старым плюгавым доносчиком. А утром он узнал, что землечерпалки были поломаны. Новый надсмотрщик (Ксири перестал драться, и его сделали землекопом), таинственно улыбаясь, послал Касанду за инструментом.
Ничего не подозревая, Касанда вошел в темное здание склада и увидел перед собой четверых вооруженных охранников. Касанду отвели к самому директору рудника мсье Лавинье.
В кабинете стоял плюгавый охранник и что-то тихо говорил директору.
— Ты зачем поломал землечерпалки? — спросил Лавинье Касанду, не давая ему опомниться.
Касанда отказывался, но плюгавый настаивал, что видел его около механизмов.
На допросе в особом отделе полиции Касанда не выдал ни Анаки, ни его друзей.
Касанду отвели в тюрьму. На руднике был свой способ отделываться от неугодных африканцев. Сажали в тюрьму, не давали есть или кормили очень редко. Рано или поздно человек умирал.
В маленькой камере было темно. Когда дверь за Касандой закрылась, в темноте кто-то зашевелился и спросил:
— Ты кто?
— Касанда… А ты?
— Я Мониа.
Мониа рассказал Касанде, что попал сюда за побег и драку с охранником.
Касанда опустился рядом на каменный пол.
— Возьми там, в углу, рогожу, — сказал Мониа, — на ней спал один, вчера умер… Поесть нечего?
Под дверью, выходившей в коридор, была узенькая полоска света. Касанда принялся обследовать камеру, пытаясь найти трещину в стене или в полу и раскачать камень. Он дотянулся руками до низкого потолка, стал ощупывать доски, лежавшие сверху на прямоугольных балках. Он попросил Мониа помочь ему.
— Напрасно тратишь силы, — сказал устало Мониа. — Тот, который умер вчера, тоже пытался.
— Давай еще попробуем.
Мониа встал на четвереньки. Он делал так уже не раз, помогая тому, умершему, дотянуться до потолка.
— Становись мне на спину. Тише, я совсем ослаб.
Мониа закряхтел и едва не упал под тяжестью Касанды.
Касанда долго возился, ощупывая потолок. Мониа давал ему советы. Наконец Касанда нашел зазор между бревном и досками.
Когда полоска света под дверью погасла, Касанда, снова встав на спину Мониа, засунул пальцы в найденную мм щель. Повиснув на руках, Касанда поднял вверх ноги, уперся ими в доску и начал ударять в нее пяткой, пока доска не подалась слегка. Увлекшись, он сорвался и ударился спиной. Касанда долго лежал, не в силах шевельнуться от боли. Но через час он пришел в себя и повторил свои попытки. Теперь щель была шире. Касанда крепко ухватился за прямоугольную балку и, стараясь не очень сильно шуметь, долго бил пяткой в доску. В лицо летела пыль. Доска скрипела, но понемногу подавалась вверх.
Касанда протиснул тело в образовавшееся отверстие и оказался на чердаке. Он долго напряженно прислушивался. Ни звука не долетало снаружи.
Касанда опустил вниз руку, поднял Мониа на чердак. Затем осторожно выглянул из окошка. Завернувшись в одеяло, часовой спал, привалившись к дереву.
Когда Касанда и Мониа вылезли на крышу, им показалось, что железо под ними громыхает на весь рудник. Но часовой не шевелился.
Спрыгнув на землю, они побежали к колючей изгороди. Касанда пролез благополучно, но Мониа зацепился рубахой за проволоку и не мог освободиться. С вышки раздался крик часового, залаяли собаки. Касанда дернул Мониа за руку, и они бросились в саванну.
Касанда и Мониа бежали, пробираясь в высокой, покрытой холодной росой траве. Изредка они останавливались и прислушивались. Мониа скоро ослабел, и Касанда тащил его за руку.
Над далеким горизонтом поднялась луна, залила саванну голубоватым светом. Касанда увидел измученное лицо Мониа. Спутник не мог больше бежать. Решили отдохнуть.
— Нужно добраться до леса, — сказал Касанда.
— А далеко?
— Далеко.
В нескольких шагах от них раздалось рычание, и едва Касанда успел встать, как из травы выскочили три собаки. Одна из них бросилась ему на грудь. Зубы щелкнули у самого горла. Касанда отбросил пса кулаком с такой силон, что тот перевернулся в воздухе. Но две другие собаки кинулись на него одновременно. Касанда оступился, упал на спину, схватив собак за ошейники. Псы с рычаньем вцепились ему в руки. Первая собака, оправившись от удара, снова бросилась на него, вцепилась ему в плечо.
— Мониа! — кричал Касанда, пытаясь подняться с земли, — Мониа, где же ты?
Касанда услышал глухой звук удара и почувствовал, что одна из собак вздрогнула и обмякла. Он отбросил ее и увидел над собой фигуру Мониа с камнем в руке. Новый удар. Вторая собака упала в траву. Третья отскочила, принялась лаять.
Запустив в нее камнем, Касанда и Мониа побежали. Совсем близко послышался топот копыт. Показалась черная, поблескивающая полоса реки. Но всадники были уже близко. Впереди на длинной привязи бежали собаки. Заметив беглецов, преследователи открыли огонь, и Мониа упал. Касанда нагнулся над ним, поднял и побежал, пригибаясь к земле. Изо рта Мониа текла кровь.
— Брось меня, умираю я… — прошептал Мониа. — Ты беги…
Мониа захрипел и затих. Касанда положил его тело на траву и побежал под уклон к реке. Когда до воды оставалось не более десяти шагов, всадники — четверо африканцев и один белый — догнали его. Крупная лошадь сбила Касанду. Но он тотчас вскочил и бросился в заросли камыша, стал пробиваться к воде. Напрасно стреляли преследователи. Заросли скрывали беглеца.
