Далеко от Москвы - Ажаев Василий Николаевич (книги онлайн .TXT) 📗
— Достаточно. На первое место я поставил бы завтрак, — уточнил Алексей.
— Начнем!
Беридзе позвонил начальнику снабжения. Тот несколько раз спросил, с кем он разговаривает, и ответил неопределенно:
— Я выясню.
— Что вы хотите выяснять? — покраснел от досады Георгий Давыдович. — Нечего выяснять. Повторяю: с вами разговаривает главный инженер строительства Беридзе. Распорядитесь насчет завтрака мне и моему заместителю, товарищу Ковшову. Позаботьтесь также о нашем довольствии вообще.
Начальник снабжения ответил, что он знает только одного главного инженера — Грубского и его заместителя — Тополева. Кроме того, он подчиняется исключительно распоряжениям начальника управления. Беридзе вызвал по телефону столовую. Оттуда заявили: они выдадут завтрак, если будет распоряжение начальника снабжения. Беридзе яростно бросил телефонную трубку и выругался. Алексей засмеялся.
Широко распахнув дверь, вошел Батманов. Инженеры приехали ночью и еще не виделись с ним, только поговорили по телефону.
Начальник строительства был в военном. Одежда совершенно изменила его. Алексей не мог не подивиться: в Москве он знакомился с человеком, похожим на артиста или художника, а сейчас перед ним безукоризненно подтянутый командир: все на нем блистало — от белой кромки воротничка до начищенных сапог. Алексей невольно поглядел на свои запыленные сапоги и провел рукой по небритому подбородку.
Батманов с явным удовольствием, почти сердечно приветствовал инженеров. Видимо, привычная сдержанность помешала ему запросто расцеловаться с ними. Он подробно расспрашивал о поездке и впечатлениях. Сам Батманов прилетел на самолете.
Беридзе рассказал о происшествиях в пути. У Данилова поезд подвергся нападению с воздуха. Они стояли на маленькой станции, и неожиданно налетевшему бандиту удалось хорошо прицелиться. Бомба угодила в один из вагонов. Соседние покорежило, в вагоне, где находились Беридзе и Ковшов, вырвало рамы и разнесло стекла.
События тех минут навсегда врезались в память. Алексей содрогнулся, так отчетливо возникли они опять при рассказе Беридзе. Упав при взрыве, Ковшов подмял под себя главного инженера и загородил его своим телом. Потом они поднялись на ноги, не веря, что целы. Беридзе испугался, увидев кровь на лице и волосах товарища. Но, кроме мельчайших порезов, никаких ранений у Алексея не было.
Немец прилетел опять — уже не бомбить, только посмотреть на содеянное. Ковшов и Беридзе перенесли в кювет женщину с раздробленными ногами. Женщине показалось, что ее бросили, и она запричитала: «Родные... хорошие... не бросайте... я погибну!.. Я погибну!»
Алексей выбежал к полотну дороги и закричал Беридзе:
— Это постыдно, слышишь? Постыдно прятаться в канавах. К черту!
Из Данилова подошел санитарный поезд. Уцелевшие пассажиры принялись носить раненых. Беридзе вытащил из-под вагонной обшивки мальчика, лицо у него было размозжено, но в груди еще трепетала жизнь. Врач рассердился:
— Раненых надо носить, мертвые пусть лежат, им теперь не поможешь.
— Он был живой.
— Именно был. Идите за следующим.
Санитарный поезд ушел. Алексей и Георгий Давыдович пошли в лесок — уговаривать прятавшихся в нем пассажиров вернуться в вагоны. Наконец изувеченный поезд потащился дальше. В Данилове задержались. Начальник станции не мог предоставить пассажирам другого поезда для дальнейшего следования. Пассажиры написали телеграмму наркому с жалобой на начальника станции и просьбой о помощи. Измученный заботами, обрушившимися на него вместе с немецкими фугасными бомбами, железнодорожник прочитал телеграмму и удивился ее наивности.
— Можно подумать, вас одних во всем мире бомбил сегодня немец. Наркому только и заботы — читать вашу телеграмму. Не показывайте ее никому, порвите. Я отправлю вас вашим же поездом до Кирова, там глубокий тыл, там вас устроят.
И снова пришлось прятаться: на станцию в шестой раз за день налетели немцы. Завыли паровозы. С двух стоявших на станции воинских эшелонов ударили зенитки и пулеметы, земля заколебалась, воздух пришел в движение.
До Кирова мчались без единой остановки. Пассажиры столпились в тамбурах, поближе к выходу. Железнодорожники Кирова хотели задержать измученных людей и потом отправить их дальше, по мере возможности, маленькими группками. Пострадавшие упросили пропустить их поезд. Так они доехали до Свердловска — в вагонах без окон и дверей. На станциях к поезду выходили толпы людей и плачем провожали его: из вагонов не вышли те, кого они здесь встречали.
Рассказывая об этом, Беридзе не упомянул о своем столкновении с Алексеем в Данилове. Там, у разгромленного поезда, Ковшов решительно заявил, что вернется в Москву. В ответ на все увещания Беридзе, он повторял упрямо:
— Я должен быть в строю. Мое место на фронте, я солдат.
Батманов, словно по смутной догадке, перевел взгляд на Алексея.
— Здесь поставим точку. Сейчас самое важное для путешественников — завтрак, баня, парикмахер и затем жилье.
Ковшов ничего не сказал, хотя начальник строительства обращался к нему. Ответил Беридзе:
— Вы застали нас как раз в ту минуту, когда мы пытались наладить отношения с начальником снабжения. И первый блин комом: он нас не признает.
— Налаживать отношения со снабженцем предоставьте мне, — сказал Батманов. Лицо его стало жестким. — Условимся с вами на первое время: вы занимаетесь инженерными делами, вникаете в технику, в обстановку строительства, разбираетесь в проекте. Организационная сторона пусть вас до времени не интересует — это моя монополия, пока не стану здесь полным хозяином.
Он вышел из кабинета.
— На что рассердился наш милый начальник? — спросил Алексей. — Мы еще ни в чем не успели провиниться.
— Ты не понял. Батманов рассердился за нас.
Они посидели, выжидая.
— Видно, не скоро ему удастся стать полным хозяином и наладить отношения, — со вздохом сказал Алексей — Мы рискуем умереть с голоду.
Как бы в ответ затрещал телефон — их приглашали в столовую.
— Отношения налаживаются, — сказал Беридзе повеселев.
Через два часа они вернулись, более или менее сытые, чистые, выбритые. Беридзе достал местную газету. Алексей вслух прочитал оперативную сводку и передовую «Правды». Немецкие дивизии продолжали теснить наши войска. Передовая призывала армию и народ отстаивать каждый метр земли и уничтожать все в оставляемых городах и селах.
Весь день инженеры разбирались в материалах проекта. Им помогал Грубский — бывший главный инженер и один из авторов проекта. Маленький человек с птичьим лицом и голым коричневым черепом, он держался важно, с чрезмерным, как бы раздутым достоинством.
— Чем могу? — спросил он, явившись только после четвертого вызова. — Я весьма занят сейчас и пришел потому, что почтенная дама в пенсне силой заставила меня оторваться от срочного дела. Очень настойчивая особа.
— Самое срочное дело для вас в настоящее время — ввести нас побыстрее в курс дела, — возразил Беридзе.
— Сие мне неизвестно. — Тонкие губы Грубского иронически скривились. — Если позволите, я буду придерживаться своей точки зрения на обязанности, которые я вам еще не передал.
— Имеет ли это значение? Сдавать дела начнете не через год ведь, а завтра.
— Начну сдавать, когда прикажет мой начальник строительства. Если он прикажет, могу начать завтра. Даже сегодня. Даже через час. Я рад переложить на вас эту нелегкую ношу.
Алексей смотрел на узкое лицо инженера, его тонкую шею с большим кадыком, слушал неналаживающийся разговор — и в нем глухо поднималось раздражение. Он отошел к окну — на реке нескончаемо сновали лодки и катера, посредине степенно плыл большой пароход.
— Для начала прошу у вас немного: помочь нам уяснить техническую концепцию строительства, — продолжал Беридзе.
— Помочь согласен, пожалуйста. Через час буду здесь, после того как покончу с делом, которое все-таки считаю неотложным.
Он пришел ровно через час. Рассказывал Грубский гладко, прибегал то к популярным, то к специальным и сложным формулировкам. Десятитомный проект он знал наизусть и быстро находил нужные листы с чертежами или таблицами. Строительство, по его объяснениям, было непререкаемо расписано на три года.
