На далеких рубежах - Гребенюк Иван (книги бесплатно без регистрации txt) 📗
Пришлось посылать за полковником.
— Что здесь происходит? — сердито спросил Семен Петрович, вылезая из машины.
Старик туркмен встретил полковника таким сладко-добродушным взглядом, что тот сразу остыл.
— По какому вы делу?
Всадник что-то крикнул верблюду. Животное подогнуло ноги и послушно опустилось на песок. Старик проворно соскочил на землю, поклонился в пояс и начал рыться в мешке, переброшенном через спину верблюда. Наконец он вытащил моток проволоки.
Это оказался трос от планера-мишени, отбитой Телюковым.
Старик взял трос и торжественно, как драгоценный дар, преподнес полковнику. Сделав это, он остановился перед ним в согнутой позе, ожидая, вероятно, вознаграждения. Семен Петрович порылся в кармане, достал десятирублевую бумажку.
— Большое вам спасибо, возьмите!
Старик вежливо поклонился, прижав ладонь к сердцу, но от денег отказался.
«Мало» — решил полковник и вынул еще одну десятирублевку.
— Нэт, нэт, нэт! — туркмен упрямо замотал головой. Он что-то говорил, но никто не понимал его.
В полку служил старший техник лейтенант Артыков, туркмен. Пришлось послать за ним машину.
— Ну-ка, Артыков, растолкуйте нам, чего хочет этот старик, привезший нам трос.
— Да ведь это мой земляк! Он из аула Талхан-Али. Его знают многие здесь, — ответил старший техник-лейтенант и обратился к приезжему на своем родном языке. Старик приободрился. Приятно было ему поговорить с офицером на родном языке. Он сел на землю, скрестив под собой ноги, и заговорил, жестикулируя руками.
А Артыков переводил:
— Старика зовут Бояром. Ему восемьдесят лет. У него уже правнуки. Старший сын Ата — лучший чабан в колхозе. Ата видел, как летчики уронили маленький самолетик, который тянули в небе… Старший сын долго искал его в горах. Самолетик разбился, а вот этот трос уцелел. Вещь не хитрая. Но старый Бояр много прожил на белом свете и знает: каждая вещь может пригодиться…
Так растолковал старый Бояр своим сыновьям. Он велел им пригнать верблюда, а когда они пригнали, положил в мешок найденное и отправился к усатому полковнику в Кизыл-Калу, где летчики летают, как беркуты. А денег старый не возьмет: не торговать прибыл он сюда за шестьдесят километров, а помочь летчикам.
Шестьдесят километров по знойной пустыне везти никому не нужную вещь! Об этом, однако, не сказали старому Бояру, чтобы не разочаровать его. Пусть думает старик, что сделал доброе дело…
— Спасибо вам, Бояр, — полковник пожал ему руку. Он знал, что старые люди Востока любят разные металлические украшения, и, прощаясь со стариком, подарил ему кокарду с фуражки. Надо было видеть, как обрадовался старый Бояр! Он покажет эту вещь сыновьям и внукам, и тогда они убедятся, что Бояр был у людей, которые летают…
Эта неожиданная встреча с туркменом отняла добрых полчаса. Полеты пришлось начать позже.
Делать на аэродроме Телюкову было решительно нечего, и он вскоре отправился на попутной машине обратно в городок. Дома подогрел воду, сбрил усы и бакенбарды — к черту их! Посмотрел в зеркало — ей-богу, майор Поддубный был прав: красивее стал без усов и бакенбардов, вроде помолодел. Надел белый китель, слегка обрызгал себя духами и, потушив в комнате свет, вышел на крыльцо.
В коттедж, однако, не решился зайти, остановился под карагачем в надежде, что Лиля выйдет в сад.
А она, не замечая Телюкова, в самом деле вышла. Поставила в саду на плетеном столике переносную электрическую лампу, села в кресло, положила ногу на ногу, раскрыла книгу.
Свет серебристой пылью лег на мокрую и свежую от полива листву, весело разлился под ногами, заиграл в оросительных ровиках.
Хорошо под деревьями после дневного палящего зноя! Лиля посидит здесь до тех пор, пока за палисадником не покажется «Победа». Быть может, вместе с отцом приедет Поддубный. Он частенько возвращается с аэродрома в машине и подолгу сидит с отцом вот за этим столиком.
За палисадником послышались шаги.
— Кто там? Ты, Лиза? Ты, Людмила? — наугад перебирала имена подруг Лиля.
— Какая там Людмила! Это сам Руслан!
Среди листвы мелькнул белый китель Телюкова. Лиля не узнала летчика. Он как будто помолодел, стал гораздо лучше: усики и нелепые бакенбарды не портили теперь его лица.
— Лилечка, милая, — нежно заговорил Телюков не то шутя, не то серьезно, — не гоните меня! — Он поднялся на носках и поглядел на веранду, нет ли там Харитины Львовны. — Не гоните меня! Я только что вышел на свободу. Ваш отец, а мой командир влепил мне арест с содержанием на гауптвахте…
— А я думаю, куда это вы запропастились? — улыбнулась девушка.
— Значит, все-таки вспоминали обо мне? А я так намучился, Лилечка. Сидел за решеткой, как жулик. Ждал, надеялся, что вы посетите меня…
— Вот еще новости! Чтоб люди смеялись?
Телюков опустился в кресло, оперся подбородком на руку.
— Эх, Лиля… Жены декабристов вслед за мужьями в Сибирь не стыдились ехать…
— Так ведь то жены…
Телюков ближе пододвинулся к ней со своим креслом.
— А вот невеста Поддубного не только на Крайний север, сюда не пожелала ехать.
У Лили тревожно сжалось сердце:
— Откуда вы это взяли?
— Он сам рассказывал кому-то. Да он и здесь умудряется за всеми девушками приударивать. К Лизе Жбановой зачастил до того…
— Уходите, Телюков! — прервала его Лиля. — Я не желаю слушать сплетен!
— Это не сплетни, а правда. Сам видел!
— Стыдились бы! Хуже бабы. И вот что я вам скажу: все равно не будет по-вашему. Хотите — оставайтесь моим другом. Нет — как хотите. — Лиля поспешно поднялась.
На веранде появилась Харитина Львовна. Телюков отступил в тень, перескочил через палисадник, скрылся в темноте.
Не успел он уйти, как у калитки появилась Лиза, дочь инженера Жбанова.
— Ты одна? — спросила она, оглядываясь.
— Одна.
— А кто сейчас был здесь? Телюков, или это мне показалось? Кажется, он.
— Да, он.
Лиза Жбанова была школьной подругой Лили. Три года назад они вместе ездили сдавать вступительные экзамены в институт. Лиза провалилась. Не прошла она по конкурсу и на следующий год, хотя подруга занималась с ней и даже хлопотала за нее перед директором. Потеряв надежду поступить в институт, Лиза жила одной мыслью — выйти замуж. Она стала одеваться по последней моде, не пропускала ни одного танцевального вечера, заводила знакомства с молодыми офицерами. Лизина мать, Капитолина Никифоровна, каждый год пышно отмечала день рождения дочери, устраивала вечеринки, куда преднамеренно приглашались и холостые офицеры.
Но пока что с замужеством Лизе явно не везло. То ли женихи попадались чересчур разборчивые, то ли слишком уж непривлекательная была невеста. Скорее всего причина крылась в последнем. Лиза не блистала ни умом, ни красотой. От матери она унаследовала рыжий цвет волос, обильные веснушки и чрезмерную для ее возраста полноту. Лиза почти ничего не читала и ничем, кроме нарядов и танцев, не интересовалась.
Но больше всего отталкивало офицеров, как об этом и поговаривали в гарнизоне, откровенное, ничем не прикрытое стремление дочери инженера обзавестись мужем. Выйти за кого угодно: за летчика, техника, офицера обслуживающего подразделения. Все равно за кого, лишь бы выйти!..
— Я к тебе собиралась было зайти днем, да ты была занята, — сказала Лиза и, сделав брезгливую гримаску, добавила: — И охота тебе возиться с тряпками? Неужели не могла бы помыть полы та туркменка, которая работает прачкой и дочь которой ты обучаешь музыке?
Лиза сказала это в тот момент, когда к ним подошла Назык. Девочка смутилась. Смутилась и Лиля.
— Ведь ты даром учишь ее? — спросила Лиза с полным отсутствием такта.
«Боже, до чего она глупа и невоспитанна», — подумала Лиля.
— А у меня радость. Такая радость, Лилечка, что ты не представляешь! — Лиза сладко потянулась и кокетливо закатила глаза. — А ну-ка, угадай, с кем я вчера встретилась? Ни за что не угадаешь! А если скажу, то, пожалуй, и не поверишь…
