На войне как на войне - Курочкин Виктор Александрович (читаем книги онлайн без регистрации .txt) 📗
Машина вдруг споткнулась и закачалась. Щербак завалившись на спину, держал ее на тормозах. За броней кричали и ругались солдаты. Саня выглянул из люка. Его самоходка наскочила на танк и пушкой расшвыряла десантников. Один солдат барахтался в снегу и на чем свет стоит крыл самоходчиков. К счастью, обошлось без жертв. Танк, подобрав свалившихся автоматчиков, тронулся.
– Фу, черт возьми! – сказал Саня, вытер взмокший лоб и обругал водителя слепым верблюдом.
Снег не переставая валил и валил. Десант на машине превратился в грязную, бесформенную снежную глыбу.
Внезапно справа и слева захлопали пушки. Выстрелы звучали резко и сухо, как будто где-то поблизости кололи дррва. Танк лейтенанта Доронина тоже начал стрелять. Саня приказал Щербаку отъехать в сторону и отдал команду: «Огонь!»
– А куда, лейтенант? Ни черта не видно, – сказал Домешек.
– Туда, куда и все, – и Саня неопределенно махнул рукой. – Выстрел! – крикнул наводчик.
Пушка рявкнула и с грохотом выбросила из патронника гильзу.
Заряжающий с маху вогнал новый снаряд.
– Готово!
– Огонь! – крикнул Саня.
– Выстрел, – ответил Домешек.
Пушка опять ахнула, опять сверкнула гильза, и желтый, вонючий, как тухлые яйца, дым столбом пополз из люка.
– Готово! – доложил заряжающий.
– Стой! – сказал Малешкин, высунулся из люка, прислушался.
Стрельба прекратилась. Чуть слышно ворчали моторы.
«Ушли вперед», – сообразил Саня, и ему стало по-настоящему страшно.
– Вперед, Щербак!
Щербак с места воткнул третью скорость. Самоходка понеслась и вскоре догнала танки. Лицо младшего лейтенанта Малешкина расплылось в широченной радостной улыбке.
– А здорово мы, братцы, стрельнули!
– В белый свет, как в копеечку! – захохотал Домешек.
Но тут Саня вспомнил, что он не на учебных стрельбах, не на полигоне, а в бою, в танковой атаке, и, собственно говоря, радоваться нечему, и, кроме того, он совсем забыл про связь с комбатом. Малешкин вызвал Беззубцева, и тот высыпал на его голову ворох матюков, Саня не обратил на них особого внимания. Но когда комбат заявил, что он теперь понимает капитана Сергачева и полностью с ним согласен, Малешкину стало очень скучно. «Черт знает как мне не везет. Теперь этот грозит снять. Ну и пусть снимают, подумаешь, какая радость – самоходка». Но от одной только мысли, что его еще могут снять и отправить в резерв, Малешкину стало опять больно и обидно.
Не заметили, как танки вошли в село. И оказалось, все было напрасно: и атака, и стрельба, и ругань комбата. Немцы отошли еще на рассвете.
В бой вступили внезапно, с ходу за село Антополь-Боярка. Село раскинулось на снегу серым огромным треугольником.
Полк двигался походной колонной, и когда колонна вышла из леса, боевое охранение уже скрылось в селе за крайними хатами. Раздался треск, как будто переломили сухую палку. И в центре треугольника заклубился смолистый дым. Взлетела красная ракета, и танки стали стремительно разворачиваться.
Саня, в сущности, плохо понимал, что происходит. Комбат приказал не вырываться вперед, и двигаться за танками не ближе, чем в ста метрах. Щербак же повис на хвосте впереди идущей машины. Тридцатьчетверка шла зигзагами, стреляя на ходу. За ней так же зигзагами вел самоходку Щербак. Саня не видел поля боя: мешала тридцатьчетверка. Саня приказал Щербаку отстать или свернуть в сторону. Щербак, не ответив, продолжал плестись за танком.
– Сворачивай! Что же ты делаешь? – кричал Малешкин.
– Сворачивай, гад, мне стрелять нельзя! – заревел наводчик.
Щербак оглянулся, кивнул головой и еще ближе прижался к танку. Саня понял, что водитель боится и из страха прячется за броню впереди идущей машины.
– Спокойно, ребята. Спокойно… Все будет в порядке, – сказал Малешкин, больше успокаивая себя, нежели ребят.
Суматошно закричали солдаты-десантники. Саня метнулся к люку. Автоматчики скатывались с машин. Маленький Громыхало, как слепой, метался с одной стороны на другую, потом лег ничком между ящиками и закрыл голову руками. Перед самоходкой на одной гусенице вертелся танк. Механик-водитель пытался вывалиться из люка, но за что-то зацепился, повис и тоже вертелся вместе с машиной и дико кричал: «А-а-а-а-а!…» Из башни вырвался острый язык огня, окаймленный черной бахромой, и танк заволокло густым смолистым дымом. Ветер подхватил дым и темным лохматым облаком потащил по снегу в село.
«Что же я стою? Сейчас и нас так же… – мелькнуло в голове Малешкина. – Надо двигаться…»
– Вперед, Щербак!
Щербак повернулся к Малешкину. Саня не узнал своего водителя. У него в эту минуту лицо было без кровинки, словно высеченное из белого камня.
– Вперед, Гриша! Вперед, милый! Нельзя стоять! – с отчаянностью упрашивал Саня.
Щербак не пошевелился. Малешкин вытащил из кобуры пистолет.
– Вперед, гад, сволочь, трус! – кричали на водителя наводчик с заряжающим.
Щербак смотрел в дуло пистолета, и страха на его лице не было. Он просто не понимал, чего от него хотят. Саня выскочил из машины, подбежал к переднему люку и спокойно приказал:
– Заводи, Щербак.
Щербак послушно завел. Саня, пятясь, поманил его на себя. Самоходка двинулась.
– За мной! – закричал младший лейтенант Малешкин и, подняв пистолет, побежал по снегу к селу. В эту минату Саня даже не подумал, что его легко и так просто могут убить. Одна мысль сверлила его мозг: «Пока горит танк, пока дым – вперед, вперед, иначе смерть».
В небо взлетела зеленая ракета – танки повернули назад. Малешкин не видел этой ракеты. Он бежал не оглядываясь. Он видел только село. Там фашисты… Их надо выбить! Таков был приказ. И он выполнял его.
Пригнувшись, он бежал и бежал. Бежать по присыпанной снегом пашне было очень тяжело. Ломило спину, рубашка прилипла к телу, пот заливал глаза. «Только бы не упасть, только бы не упасть». Он оглянулся назад. Самоходка наступала ему на пятки. Саня побежал быстрее.
– Лейтенант, лейтенант! – услышал он голос Щербака. – Садись, я сам поеду. Теперь не страшно.
Саня вскарабкался на самоходку и от усталости свалился на ящики. Щербак включил пятую скорость, самоходка заревела и ринулась в село. У крайней хаты водитель остановил машину, выключил мотор. Перед ними была белая стена украинской мазанки, сзади белое поле. Четыре вырвавшихся вперед танка горели, остальные отходили к лесу. «Куда же я забрался, дурак», – с ужасом подумал Малешкин.
Щербак, наводчик и заряжающий не спускали глаз с командира. В них Малешкин прочел не только: «А что дальше, лейтенант?», но и еще кое-что поважнее. Саня понял, что сейчас он выиграл самое важное сражение. Он завоевал экипаж. И теперь, что бы он ни приказал, все будет выполнено сразу и безоговорочно.
Но в эту минуту Саня еще не знал, что ему надо делать, что приказывать. А экипаж ждал, и что-то надо было предпринимать.
– Надо разведать, – сказал Малешкин. – Кто сходит?
Саня не сказал резко, как приказ: «Кто пойдет?», хотя чувствовал, что имел на это теперь полное право.
Домешек с Бянкиным переглянулись, и оба согласились. Саня почесал затылок. Кого послать? Экипаж должен всегда находиться в машине в полной боевой готовности. Мало ли что…
– Товарищи танкисты, у вас покурить нетути? – В башенном люке торчала огромная солдатская шапка.
– Ты кто? – удивленно спросил Малешкин.
– Солдат Громыхало, десантник.
– Зачем ты здесь? Почему не спрыгнул со всеми?
– Труханул малость, – чистосердечно признался Громыхало.
В общем, Громыхало из Подмышек для экипажа словно с неба свалился. Его и отправили в разведку. Громыхало вернулся подозрительно быстро и сказал, что в деревне горит хата, а ее никто не тушит, что зашел еще в две хаты, и никого в них нет.
– А немцев, фрицев ты видел? – в один голос спросил экипаж.
– Нет, не видел, – с искренним сожалением признался Громыхало и добавил: – А в избах тепло и пахнет щами.
– А чего же ты, ничего не разведав, так скоро вернулся? – строго спросил Малешкин.