Повесть о таежном следопыте - Малышев Алексей Александрович (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗
— Чего ж, Федор, по-твоему, тигр хотел, когда поперек тропы вышел?
— Известное дело, собаку хотел утянуть. Ланысь тигра зверовую лайку у меня задавила. А на мою Белку — она сейчас на кордоне живет — тигра давно зубы точит. Осенью такой случай вышел. Проходил я под яром, на поводке позади себя Белку вел. Поверите ли, Лев Георгиевич, тигра около меня прыгнула, аж горячим дыханьем обдала. Белка успела к моим ногам прижаться, вот она и промахнулась. Хоть и не на меня шарахнула, а на собачонку метила, все одно — дрожь пробрала. Я для своей бодрости в воздух выстрелил. А она, язви ее, со злости в ответ два раза рявкнула. Может, страху хотела нагнать…
Капланов и Козин с сожалением вспоминали своих погибших четвероногих друзей. Не всякая собака могла идти на тигра. Тигроловы, например, для этого специально подбирали и долго тренировали собак.
— На тигру надо пускать самых нахальных и трусливых собак, — сказал Федор, — чтобы они умели и напасть и вовремя отскочить. А ваш Серко чересчур смелым был. Он и не подумал бы убежать. Вот и погиб.
— На Демьянке у меня еще одна зверовая лайка была. Оля звали. Ох и хороша! — оживился Капланов. — Мы с ней и Серко от сохатых часами не отрывались. А знаешь, как она брала? Обгонит сохатого и за ноздри его хватает. Сохатый и рогами хочет ее поддеть, и ногами затоптать, а она увертывается, хоть бы что! Держит его за нос, пока я подбегу на помощь.
О собаках Капланов мог говорить без устали. Он был заядлым собачатником. Да это и легко понять. Только тот, кто жил в таежном одиночестве, знает, что означает для человека собака. С ней он делит невзгоды и радости, так же, как и последний кусок хлеба; она его и развлекает, и выручает из опасности. В безлюдной тайге особенно остро чувствуешь, что собака — верный друг человека.
Но чаще всего путники говорили о тиграх.
Федор рассказал, что он не раз наблюдал следы тигрицы, у которой были очень маленькие лапы. Она ходила с двумя тигрятами. Козин в конце прошлой зимы недалеко от Больших скал, на реке Нанцы, видел задавленного тигрицей лося, а вокруг следы ее выводка. Однако весной эта тигрица почему-то осталась только с одним детенышем. Следы другого тигренка исчезли.
Капланов вспомнил, что этой зимой и он видел следы небольшой тигрицы и тигренка в Больших скалах. Наверное, это была та самка, которую тропил Федор.
Весной Козин обнаружил мертвого старого тигра, а вокруг него следы крупной самки. Наконец, он не раз замечал по реке Колумбэ след тигра, который косолапил, ставя ногу в бок.
Капланов признался своему спутнику, что это был его крестник, ушедший из-под самострела.
Наконец, в верховьях Имана встречались следы средних размеров еще одного, очевидно молодого, самца. Федор убеждался, что тот легко и часто находил себе добычу.
Достигнув западной части заповедника, Капланов и Козин постепенно отыскали следы всех этих зверей. Отличить их в самом деле было не трудно. Козин научил Капланова определять по ширине пятки на следу пол и возраст тигров. Но, кроме размеров лапы, были еще и другие заметные признаки.
Капланов дал каждому тигру кличку. Своего крестника, которого ему пришлось преследовать, он давно уже прозвал Косолапым. Другого самца, удачливого в охоте, фартового, по выражению Козина, Капланов решил назвать Жестоким — уж очень часто он убивал зверей. Крупная самка — следы ее встречались изредка и как-то путано — стала Скрытной. Трудно было понять, откуда она появляется.
Наконец, обитала здесь самка с небольшими изящными лапами, жившая ранее в Больших скалах. Эту тигрицу назвали Маленькой.
Однако, когда Капланову удалось увидеть очертания ее туловища и головы на снегу, где она отдыхала со своим тигренком, он убедился, что это была довольно крупная и уже не молодая самка.
Федор утверждал, что осенью он даже видел ее своими глазами на заброшенном Верхнем хуторе, недалеко от Сидатуна. Тигрица смело зашла в открытую дверь пустого дома и через минуту выскочила в окно.
Каждый из этих тигров, живших в верховьях Имана, совершал длительные переходы, и Капланову с его спутником нужно было потратить не менее десяти дней, чтобы проследить трехдневное путешествие только одного хищника. Пол-сотни километров в день для тигра — обычный переход.
Самка с выводком ходила уже не так далеко. Сам выводок обычно можно было обнаружить лишь тогда, когда мать приводила тигрят к пойманной добыче. Козин предполагал, что у Скрытной тоже должны быть тигрята, но следов их они не обнаружили, да и сама тигрица вскоре куда-то исчезла, возможно перекочевала в другой район.
Кроме этих хорошо знакомых Козину зверей, следы которых он наблюдал здесь еще в прошлом году, ему и Капланову теперь дважды попался след нового одиночного тигра. Зверь был очень крупный, ширина его пятки достигала 15 сантиметров. След глубоко продавливался даже на плотном санном пути. Тигр совершал сюда, видимо, какой-то длинный переход. В последний раз следы его заметили около загрызенной им рыси, причем люди убедились — хищник находился недалеко и, по всей вероятности, их видел. Они дали ему прозвище Могучий.
Эта кличка, очевидно, вполне ему соответствовала — вскоре им удалось увидеть большущего медведя, который, наткнувшись на след Могучего, испуганно вскачь бросился наутек.
Когда путники пришли в первый населенный пункт на Имане, они узнали, что только вчера в полукилометре от поселка, на виду у людей, среди дня, спокойно прошел огромный тигр.
Один старый охотник сказал им, что заметил на голове этого тигра причудливый темный рисунок. По его словам, такие знаки, протянувшиеся от затылка до глаз, промысловики раньше считали божественными. Они говорили, что эти знаки носит самый сильный тигр, которого обычно называют Великим Владыкой.
Осмотрев следы, Капланов и Козин убедились — здесь побывал Могучий.
Дальше их путь лежал в верховья Колумбэ. Следуя по намеченному маршруту, они, не отрываясь, «читали» тайгу. Вот здесь неделю назад тигрица охотилась за медведицей, лежавшей в берлоге. Судя по следам, это была Маленькая. Очевидно, здесь находился ее охотничий участок: недалеко высились Большие скалы, где Капланов впервые заметил следы этой тигрицы.
Берлога была выкопана медведицей под корнями кедра. Маленькая, обнаружив ее, проделала с противоположной от чела [9] стороны дыру и стала пугать лежащего зверя. Улучив момент, когда медведица отодвинулась к челу, она схватила ее за лапу и с огромной силой выдернула наружу. На оставшейся от медведицы передней лапе была вырвана кожа подошвы и разорваны пальцы.
На стволе кедра, у чела берлоги, виднелись глубокие царапины от когтей тигра. Вытащив медведицу, тигрица, очевидно, прокусила ей шейные позвонки, а потом стянула вниз по склону, привела сюда своего тигренка, и они съели всю тушу, оставив только голову и ноги.
Два годовалых медвежонка, весом по тридцать килограммов, были убиты тигрицей прямо в берлоге: стены там оказались забрызганными кровью. Она их пока не тронула, а отнесла и спрятала в зарослях молодых елочек. Ей и тигренку мяса медведицы хватило, вероятно, на всю неделю. Ушли они отсюда незадолго до прихода людей.
Капланов знал, что тигрица должна вернуться сюда, чтобы доесть припрятанную добычу. И в самом деле, через день он и Козин увидели сквозь чащу пробирающуюся к своей добыче Маленькую. Но тигрица заметила людей, быстро отступила в кустарник и исчезла.
Таких лесных происшествий, как это, в тайге было немало. Путники находили остатки убитых тиграми лосей, изюбров, кабанов, кабарог. Обычно они кормили ими взятых с собой собак, а нередко и сами пользовались этим мясом.
Лайки, встретив следы тигра, в первое время пугливо жались к ногам людей и не хотели идти дальше. Постепенно их приучали к тигровым следам, однако, если след был свежим, на собак нападал панический страх.
В январе, в период самых свирепых морозов, Капланов и Козин сделали небольшую передышку, остановившись в поселке Сидатун, что в верховьях Имана.
