Всего несколько дней - Прилежаева Мария Павловна (бесплатные версии книг txt) 📗

— Волнуется, — шепнула Ася. — Переполох из-за тебя у нас в доме.

Она подкатила бабушкино кресло на колесиках к Антону.

— Вот ты какой! — сказала бабушка, вглядываясь в Антона слезящимися то ли от старости, то ли от переживаний глазами. — Ничего, ладный парень, росточком только не вышел чуток…

— Бабушка, — укоризненно перебила Ася.

— …Так еще и года невелики, вытянется, — продолжала бабушка. — А что смел, так смел. Другой ростом с оглоблю, да толку-то что! А мама в больнице? Вот уж верно говорят: пришла беда, отворяй ворота. Духом не падай, слышишь, малец? Мы твоей маме сготовили передачу в больницу. Каждодневно будешь носить. Асе поручено за этим делом наблюдать. А под глазом они тебе залепили, мерзавцы?

— Ерунда! Детские шутки! — беспечно тряхнул Антон головой.

— За стол! — пригласила Асина мама.

Ася подкатила к столу бабушку в кресле. Вера Дмитриевна разлила чай в фарфоровые чашечки, генералу в стакан. Она делала все это изящно, легко. Внешность, одежда, улыбка, слова — все было в ней празднично, не зря Ася ее называла романтиком.

— Пить чай! Пить чай! — весело хлопотала Вера Дмитриевна.

И тут, как по знаку, пожилая дородная женщина в вышитом узорами фартуке внесла блюдо пирожков, таких аппетитных на вид, что у Антона, как говорится, слюнки потекли.

— Он, что ли? — кивнула на Антона.

— Он самый, — обрадовалась бабушка.

— Ишь ты! — улыбнулась женщина в фартуке. — Ну, коли так, ешь пироги.

И ушла.

— Наша тетя Капа, — объяснила бабушка. — Наш домоправитель. А стряпуха! Другой такой во всей Москве не найдешь. В девчонках тоже была фронтовичкой. Давай ешь пирожки.

Пирожки были так соблазнительны, такие румяненькие, что Антон не успел заметить, как один за другим уплел два. Ася подложила на тарелочку перед ним еще три. Он опять не стерпел и, понимая, что все глядят на него, и наверное, удивляются его жадной прожорливости, съел снова два. С третьим заставил себя подождать, только чуть надкусил.

Асина мама между тем говорила:

— Досадно, что не лето, будь летние каникулы, забрали бы к морю Асю, да непременно, Антон, и тебя. Вы славно бы там отдохнули, мне нравится ваша дружба. Ася в вашей школе недавно, она не очень легко находит товарищей, ты, насколько я уяснила, один из немногих. Да, Антон! — Она поставила, не донеся до рта, чашку на блюдце. На лице ее отразилась озабоченность. — Да, Антон! Мне Ася сказала, ты поссорился с учителем, не ходишь в школу?

— С учителем помирился, а в школу не хожу, бросил.

— Не понимаю, — вскинула брови Асина мама.

— Так уж получилось, бросил. Поступил в ПТУ.

— Пе-те-у. Что такое пе-те-у?

— Ты у нас совсем стала иностранкой, — усмехнулся генерал. — Современных понятий не знаешь. ПТУ — значит профессионально-техническое училище.

— Зачем ему пе-те-у? — удивилась Вера Дмитриевна.

— Учусь, — сказал Антон. — Тому же, чему в школе. И еще ремеслу.

— Какому?

— Портновскому.

— Что-о-о?!

Как на грех, Антон откусил полпирожка и от этого изумленного возгласа Асиной мамы едва не подавился, кусок застрял в горле, он не мог его проглотить, весь вспотел, покраснел, вообразил, каким выглядит смешным и нелепым, и от этого стал еще смешней и нелепее. Ася постучала его кулаком по спине. Он проглотил кусок.

— А мне ничего не сказал, — сердито сказала Ася. — Ты там с каких пор?

— Второй день.

— A-а! Второй день все равно, что ничего, — облегченно произнесла Асина мама. — Антон, не лучше ли тебе вернуться в школу?

— Почему?

— Как-то привычнее. Пе-те-у. Побаиваюсь я этих новшеств.

— ПТУ не новшество, — возразил генерал. — Профтехническое образование, то есть подготовка с молодых лет к какой-то профессии, существовало с первых лет революции, даже до революции, не в таких, конечно, масштабах.

— «Какой-то профессии», — сказала Вера Дмитриевна. — Есть разные профессии. Мне кажется, Антон, в наш век технической революции существует столько ведущих, первоочередных, государственно-важных задач, такой широкий выбор, что ты мог бы избрать интересней работу.

— Неинтересных работ нет, есть неинтересные люди, — повторил Антон слова Семена Борисовича.

Что-то его задело в жалостливых рассуждениях Веры Дмитриевны, он не отчетливо понимал — что, но задело.

— А все-таки, Антон, милый Антон, пока не поздно, подумай, — ласково уговаривала она. — Не оставляй школу. Школа даст широкие перспективы, выбирай какой хочешь путь, а здесь путь определен, один. И слишком уж узок. Понимаю, портновское ремесло полезно, нужно…

— Не только нужно, но шаг к искусству, — упрямо возразил Антон, повторяя уже усвоенные им, оказывается, уроки в ПТУ.

— Искусству? — недоверчиво подняла брови Вера Дмитриевна.

— Да. Я не буду читать вам лекцию об искусстве создания одежды.

— Милый Антон, ты, кажется, на меня рассердился?

— Нисколько! За что?!

— Ну, за то хотя бы, что я не очень поддерживаю твое решение, сомневаюсь, ту ли ты выбираешь дорогу. И я не уверена… — она запнулась, — какие там люди в ПТУ, ровня ли тебе по развитию. Ты одаренный, интеллектуальный мальчик, да, Ася нам говорила, а она придира порядочная. Твой путь, по крайней мере, в университет.

— У меня нет призвания, — угрюмо буркнул Антон.

А про себя подумал: «Вам не приходит в голову, что мой бюджет — рубль семь копеек в день, вам не приходит в голову? Конечно, не в том только дело, но и в том». Вслух этого он не сказал.

Что касается людей…

Антону живо представился директор, который властно, без колебаний захватил его судьбу в свои руки; учитель Хорис Абрахманович с его веселым кабинетом и забавными рассказами о капризах и случайностях мод; третьеразрядник Славка, азартно переставляющий шахматные фигурки на крошечной шахматной доске. За короткое время Антон встретил хороших людей. Ему повезло, он встретил хороших людей!

— Веруша, — вмешалась в разговор бабушка, — неверно ты судишь. Вон наряд на тебе… Да и все мы чьими руками одеты? Иной раз поглядишь передачу по телевизору, женщины так красиво наряжены, не то что мы в молодые годы… А ты? «Не тот путь выбрал». Почем тебе знать, что не тот?

— Есть вещи и понятия, о которых надо говорить всерьез или совсем не говорить, — поглаживая седые брови, добавил генерал.

— Вы не поняли меня, — возразила Асина мама просящим, убеждающим тоном. — Я хочу для Антона только хорошего. Как плохо получилось, едва встретились — и какие-то недоразумения. Разве я этого хотела?

Антон поднялся.

— Извините, — сбивчиво сказал он генералу. — Мне доктор обещал позвонить, что там у мамы… Я зашел только рукопись вам передать… Мама извиняется, что не напечатала, а мне надо скорее домой, чтобы застать, когда доктор будет звонить. До свидания.

— До свидания. Надеюсь, до свидания, — задумчиво ответил генерал.

Бабушка подозвала Антона, поцеловала в лоб:

— Кланяйся маме. — Лицо у нее было ласково и грустно.

Ася проводила Антона в прихожую.

— Ты придумал ПТУ или правда?

— Правда.

— Отчего ты мне не сказал?

— Не успел.

— Про доктора вранье, — сказала она, глядя, как всегда, не мигая, прямо в глаза ему.

— Нет.

— Вранье, — повторила она.

— Вранье так вранье, — грубо отрезал Антон.

И ушел. Он забыл о передаче, которую они приготовили маме. И они позабыли.

19

— Принеси папиросу, — велел Асе генерал. — Прасковья, ничего, что я закурю?

— Кури, кури, — с поспешной готовностью разрешила бабушка. — Мне-то что! Тебе неполезно.

— В жизни меньше полезного, чем неполезного, — хмуро возразил генерал.

Бабушка промолчала. Ее огорчило, что дочь — правда, вежливо, почти ласково, — но осудила перемену в жизни Антона. «А что мы знаем, почему он поступил в ПТУ? И что в том плохого? Не всем быть генералами», — в простоте душевной рассуждала бабушка.

— В жизни меньше полезного? — полуспрашивала Вера Дмитриевна. — Я считаю разговор с Антоном полезным. Я не прямо ему сказала, что думаю. Но он показался мне умненьким, поймет и, надеюсь, послушается. Папа, мама! Жаль, что за годы, когда мы живем врозь — шестой уже год! — какая-то возникла между нами вроде полоса отчуждения.