На росстанях - Колас Якуб Михайлович (книги полные версии бесплатно без регистрации .TXT) 📗
В ожидании суда Андрей жил у своих родных на Немане. Отлучаться куда-нибудь из дому было сейчас неудобно. Он только ходил собирать грибы, а их в тот год уродилось много. В лесу было так тихо, и ничто не мешало думать и рисовать мысленно такие картины, от которых становилось веселее на душе, но которые редко когда осуществляются. Каждый день ждал он писем от своих бывших друзей. Но они молчали. Даже Янка, такой искренний, преданный друг, и тот не подавал голоса. Разве это не обидно? Нет, обижаться нечего! Бывшие друзья и самый близкий из них Янка сейчас думают, как бы закрепиться в какой-нибудь школе — осень не за горами. Что им он, Андрей! Они теперь чистые, политически благонадежные. Так зачем поддерживать связь с крамольником, которого впереди ждет суд?.. Андрей ощущал глубокое одиночество, но не поддавался унынию. Просто было немного грустно на сердце.
В эту ночь Андрею не спалось. Сырая земля и ночная тишина доносили разнообразные звуки неугомонной жизни. Вот по дороге мягко прошумели в песке колеса крестьянской тележки. Кто-то, запоздав, медленно ехал в свой двор. За Неманом мелодично свистнула какая-то бессонная пташка. В низине по эту сторону Немана упрямо, не умолкая, однотонно квакали лягушки, и это кваканье сливалось в одну бесконечную, тоскливую песню. Как все это близко, знакомо с детских лет!
Уснул Андрей только под утро, когда солнце уже пробивалось сквозь блестящие оконца недалекого леса. Первые же солнечные лучи, проникшие на гумно, где обычно проводил ночь Андрей, разбудили его. Уснуть больше он уже не мог, а ворочаться с боку на бок не хотелось. Лучше дольше побыть на просторной земле, на которой, однако, людям тесно, под ясным небом, которое также застилается тучами и шумит грозами. Не будет ли и сегодня грозы? Андрей заметил, что перед грозовыми дождями его навещает бессонница. Но он любил грозы, лучше недоспать, лишь бы только была шумная гроза. Он поднялся со своей пахучей постели на мягком сене, быстро оделся и пошел на Неман, чтобы в свежей, чистой, прозрачной воде прогнать следы усталости после бессонной ночи. И действительно, после купанья Андрею стало легко, тело словно налилось новой силой, и мускулы стали упругими. Одевшись, Андрей присел на берегу. Он любил побыть здесь в хорошую погоду. Размеренное течение неманской воды успокаивало, навевало такие светлые мечты… Над землей широко раскинулся ясный купол бездонного неба. Только немного левее Микутич, на юго-западе, показалась тонкая продолговатая тучка, словно некий художник, собираясь написать картину, провел уверенно и смело первую темную полоску. На полоске начали возникать причудливые белые клубочки, башни, разные завитушки. Они то росли, то снова таяли, и вместо них появлялись более причудливые.
Лобанович сидел и любовался. Из своих наблюдений он знал, что такие облачка появляются на небе перед грозой. Вскоре полоска исчезла. Солнце поднялось выше. Дохнул ветерок, густой, теплый. "Юго-западный, дождевой", — подумал Лобанович. Он пошел в хату. Мать поставила на стол завтрак.
— Ячмень лежит несвязанный, уже и высох. Как бы дождь не пошел: что-то припаривает, — сказала мимоходом она.
Андрей вспомнил, что дядя с Якубом уехали утром на далекую болотистую пожню — там осталось с полвоза сена.
Позавтракав, Андрей взял большую охапку заранее заготовленных свясел для снопов и пошел вязать ячмень, скошенный на противоположном конце той полоски земли, на которой стояла их усадьба, неподалеку от сосняка. Часа через полтора ячмень был связан в снопы. Андрей аккуратно сложил их в копну, на всякий случай укрепил жердями, чтобы не разметал ее ветер во время грозы. Сверху положил оставшиеся свясла, а на них — сноп-шапку, расправленный в виде зонта. Но эта работа оказалась лишней. Со двора выезжала телега — дядя Мартин привез сено и теперь ехал вместе с Якубом забирать ячмень. Андрей помог наложить воз, а сам поспешил на Среднюю гору, которую любил с юношеских дней.
Там было тихо, спокойно, уютно. Один склон горы был покрыт желтым глубоким песком; кое-где попадались чахлые кустики можжевельника, убогие пучки чабреца и островки белого борового мха. Более всего нравилась Андрею гора за то, что с самой высокой точки ее открывался на редкость красивый вид. Особенно любил он смотреть в сторону большака, проходившего через Панямонь на Несвиж. В поле возле большака стояла и та чудесная сосна, неподалеку от которой незадолго до поездки в Вильну проходили Андрей с Янкой. Она поднимала из-за гребня занеманских пригорков кудрявую шапку-вершину и две могучие ветви, симметрично расположенные по обеим сторонам ствола. Казалось, какая-то сказочная женщина вошла по самую грудь в глубокую реку, вытянув в стороны руки, и вот-вот опустится в воду и поплывет.
Тем временем с юго-запада поднималась зловещая туча, она все шире и плотнее застилала небо. Из-за Немана доносилось глухое урчание далекого грома. Лобанович невольно повернул домой. Гроза приближалась. Вдруг рванулся ветер и перешел в такую бурю, что земля закурилась пылью. Кусты припадали к самой земле. Огненными стрелами вспыхивали молнии, и хлынул такой дождь, что вода сквозь стены затекала в хату.
Под натиском ветра хата дрожала и, казалось, вот-вот перевернется. Буря выкатила из-под навеса неокованное деревянное колесо, каким-то образом поставила его на обод и покатила в поле.
Когда гроза пропела до конца свою грозную песню и поплыла дальше, Андрей вышел посмотреть следы, которые она оставила. Двор весь был залит дождем. В огромных лужах плавала солома, выдранная из крыш. Колесо далеко откатилось от двора и, попав в борозду, беспомощно лежало на боку. Поднимая его с мокрой земли, Андрей огляделся вокруг, чтобы не подслушали его думку, и сказал самому себе:
— Не погонит ли в поле, как и это колесо, меня враждебная сила?
XXXIV
Лобанович шел из лесу и нес корзинку боровиков. Не доходя с полверсты до хаты, он услыхал за собой мягкий стук колес. Андрей оглянулся. В легкой, довольно щегольской бричке ехал урядник Стоволич. Сомнений не было, этот гость ехал к нему, Лобановичу. Андрей сошел немного с дороги и остановился. Догнав пешехода, урядник сдержал коня.
— День добрый! — приветствовал он Лобановича. — Садитесь, подвезу, хотя, правда, тут недалеко.
— Вы, верно, с каким-то сообщением ко мне? — спросил Лобанович, садясь в бричку.
— Угадали, есть такое дело, — ответил урядник и замолчал.
Молчал и Лобанович: до хаты совсем близко, там все станет известно, выказывать же нетерпение перед урядником он не хотел.
Заехать во двор урядник отказался: не имел времени. Он остановил коня возле частокола, забросил вожжи на столб, взял портфель и вместе с Лобановичем пошел в хату. Андрея очень тронуло поведение Якуба — он сбегал в гумно и принес охапку лучшего сена для коня урядника. Этим, видимо, хлопец думал задобрить урядника, словно от него зависело дать Андрею облегчение. Обеспокоена была и мать: она знала, что такие посещения ничего доброго не приносят.
В хате урядник снял фуражку, что немного удивило Андрея, и сел за стол. Не торопясь достал из портфеля бумажку.
— Вот, распишитесь в получении. — Урядник развернул разлинованный журнал.
Лобанович взглянул на бумажку. Это была повестка от Виленской судебной палаты с вызовом явиться на суд 15 сентября 1908 года в одиннадцать часов дня. В повестке подчеркивалось, что в случае неявки в указанное время подсудимый будет арестован и доставлен в суд под конвоем. Лобанович расписался и взял повестку. Прочитав ее еще раз, он проговорил, ни к кому не обращаясь:
— Катись, мое колесо, пока катишься!
Урядник не понял, на что намекает Лобанович, да и самому Андрею фраза эта была не совсем ясна, хотя в ней был какой-то смысл. Видимо, он вспомнил колесо, которое недавно выкатила буря со двора в поле.
— Знаете что, — сказал урядник, — давайте поедем в Панямонь. Зачем вам оставаться здесь одному? Проветриться надо.
