Младший советник юстиции(Повесть) - Карелин Лазарь Викторович (книги онлайн полностью .txt) 📗
— А что? — с вызовом глянул на Чуклинова Антонов. — И требуем! Киноаппаратуру, положим, мы уже сменили, но вот передвижка для выездов на полевые станы действительно необходима! Теперь о хирурге… Спасибо, Степан Егорович, за совет: верно, нужен нам хирург, ну просто необходим! Или вот лекция… Допустим, мы и сами знаем, что в мире происходит, но послушать лекцию на эту тему хотим. Обязательно! Не вы ли, Степан Егорович, обещали мне направить в колхоз лектора? Вы! А где он?
— Сдаюсь, сдаюсь! — замахал руками Чуклинов. — Будет вам лектор, завтра же будет!
— Слово, Степан Егорович? — деловито спросил Антонов.
— Слово, Яков Осипович.
— Ну вот, с одним вопросом и порешили, — победно подкрутил усы Антонов и, обернувшись к Рощину, бросился в атаку на него. — До вас, Андрей Ильич, у меня вот какая просьба…
— Погоди, погоди, Яков Осипович, — прервал его Рощин. — Во-первых, здравствуй. Ты так увлекся своими делами, что и поздороваться позабыл. Невежливо.
— Виноват, виноват! — Антонов смущенно переступил с ноги на ногу. — Здравствуйте, Андрей Ильич! Здравствуйте, Степан Егорович! — Антонов вопросительно взглянул на Трофимова. — А с вами, кажется, мы не встречались…
Трофимов поднялся и назвал себя.
Антонов крепко тряхнул ему руку.
— Ого, есть силенка, есть! — одобрительно усмехнулся он. — Вы не агроном ли новый? Я слышал: есть решение послать к нам, в село Искру, нового агронома. Так не вас ли?
— Угадал, угадал! — рассмеялся Чуклинов.
— Прокурор района, — сказал Трофимов. — Разочарованы?
— Прокурор? А как же Михайлов?
— Направляется на учебу.
— Да… дела… — не пытаясь скрыть своего огорчения, протянул Антонов. — А я-то как раз собирался к нему за советами идти… Ведь какой опыт у человека! По любому вопросу посоветует. — Антонов внимательно, словно вновь знакомясь, посмотрел на Трофимова: — Значит, на учебу его? Так…
В этом «так» и в настороженном взгляде парторга колхоза Трофимов почувствовал такое откровенное недоверие, что невольно смутился, и, досадуя на себя за это смущение, прямо спросил:
— Ну, а ко мне вы за советом не придете?
— К вам? Отчего же… Понадобится, и к вам приду… Кстати, есть у меня до прокуратуры очень серьезный разговор.
— А у меня до тебя, Яков Осипович, — снова прервал его Рощин. — Давай уж по порядку. Сначала мы к тебе с вопросами, а потом — ты к нам.
— Давайте, Андрей Ильич, — с готовностью согласился Антонов. — За этим к вам и приехал.
— Зачем ты приехал, это я тебе в конце нашего разговора скажу, — улыбнулся Рощин. — А пока поделись с нами, что в Искре.
— Объединились, Андрей Ильич. — Антонов широко раскинул руки и, взглянув на Трофимова, пояснил: — Все три колхоза нашего села слились теперь в один — имени Сталина. И такое у нас теперь хозяйство, что ни в сказке оказать, ни пером описать!
— А языком партийного работника придется и на бюро рассказать и в газете описать, — пошутил Рощин.
Но Антонов не заметил этой шутки и, храня прежнюю серьезность, даже торжественность, продолжал:
— От прежнего колхоза имени Сталина у нас богатейшее зерновое хозяйство. Агротехнику мы, сталинцы, ввели у себя, почитай, с тридцатого года. Своя агролаборатория, своя элита, свой режим минеральных удобрений. — Антонов снова сел, точно спохватился, что заговорил слишком громко. — И чего я тут рассказываю, — вам ли не знать!
— Нет, говори, говори, — сказал Рощин. — И нам лишний раз послушать полезно, а товарищу, — Рощин кивнул в сторону Трофимова, — тем более.
— Да… — Антонов тоже поглядел на Трофимова, и снова во взгляде его промелькнуло сомнение, и, видно, вспомнился ему Михайлов, которого почему-то решили заменить этим молодым и новым здесь человеком. — Ну, для товарища Трофимова всего и не перескажешь, — покачал он головой. — Надо ему все собственными глазами увидеть. Пусть поездит да с народом поговорит. Так-то верней…
— Правильно, — сказал Рощин, — совет хороший.
— Хотя в данном случае излишний! — заметил Трофимов, чувствуя, что говорит слишком резко. Но если можно было понять настороженность, с которой отнесся к нему Лукин, то предубеждение Антонова казалось несправедливым и вызывало невольное чувство досады. — Как же товарищ Антонов представляет себе мою работу? Конечно, буду ездить по району и разговаривать с людьми. Это первая моя забота.
Сдерживая себя Трофимов выговаривал слова медленно и четко. Говорить так в минуты волнения он научился, еще работая следователем. Бывало стиснет пальцы в кулак, посмотрит в упор на собеседника и негромко, разве что слегка глуховатым голосом, начнет говорить, смиряя себя каждым слогом медленно текущих слов.
— Ну-ну, горяч! — сказал Рощин, и по его голосу нельзя было понять, осуждает или одобряет он Трофимова. — Что ж тут обидного, что на тебя поначалу смотрят с недоверием? Народ у нас, Сергей Прохорович, приглядистый, строгий. Зато уж если поверит, то поверит до конца, если полюбит, то полюбит крепко. Так, ведь, Яков Осипович?
— Твердой повадки человек, хорошо! — точно разглядев в Трофимове что-то приметное лишь ему, кивнул Антонов.
Он долго смотрел на Трофимова и внезапно, перегнувшись к нему через стол, задушевно и просто сказал:
— Так вот я и говорю: от колхоза имени Сталина в укрупненный перешло богатейшее зерновое хозяйство. Вместе с землями прежнего колхоза «Уралец» — это, доложу я вам, сила! Не говоря уж о молочных фермах, о птицефермах, о пасеках. Все это соединилось друг другу в подкрепление.
Антонов говорил, обращаясь уже не только к одному Трофимову, но тот не замечал этого. Тревожные мысли владели сейчас его сознанием. Лишь теперь, оценивая уважение, с которым Антонов отозвался о Михайлове, Трофимов начинал понимать, что, заступив место старого прокурора, он взялся за дело очень и очень трудное. И не легок был его путь к сердцам таких вот прямых и простых людей, как Лукин и Антонов, доверие которых не так-то просто будет завоевать.
— А вы ведь меня не слушаете, — обернулся к Трофимову Антонов. — Смотрите куда-то мимо и не слушаете.
— Мало ли о чем может задуматься прокурор… — понимающе взглянул на Трофимова Рощин. — Впрочем, ты не прав: Сергей Прохорович тебя слушает, и даже внимательно слушает… Продолжай…
— Разговор-то как раз к главному подходит, Андрей Ильич… — Антонов озабоченно посмотрел на Рощина и с досадой хлопнул широкими ладонями по столу. — Колхоз «Огородный» — третий из тех, что слились у нас в один, очень, ну просто резко отличается и от колхоза имени Сталина и от колхоза «Уралец».
— Чем же?
— Да хотя бы с названия начать: «Огородный». Вот он и есть огородный, подсобный, так сказать, для города и поселка. Ничего, кроме овощей да меда, он отродясь не производил. Председатель «Огородного» Стрыгин, сами знаете, — человек тихий, неприметный, ну и дела там не очень-то приметные…
— А результаты как будто бы не плохие, — сказал Чуклинов. — За прошлый год, как я слышал, в этом колхозе на трудодень вышло что-то около двадцати рублей. Такой трудодень у плохих хозяев не бывает.
— Так-то оно так… Только вот как эти хозяева теперь отчитаются в своей работе, не знаю. На объединительном собрании колхозники из «Огородного» очень резко критиковали своего председателя и правленцев.
— Я ждал этого, — сказал Рощин. — Колхоз давно тревожил меня узостью своих огородных интересов. Правда, с объединением однобокость исчезнет, но есть опасность, что старые ошибки еще окажутся…
— Понимаю, Андрей Ильич. И вот боюсь, очень боюсь, что проглядели в «Огородном» вопиющие нарушения Устава сельхозартели.
— У тебя есть факты?
— Фактов пока нет, но предполагаю… Сейчас как раз Стрыгин сдает дела, вот тут-то факты и объявятся…
Рощин с тревогой смотрел на Антонова.
— Нужно, товарищ Антонов, по-новому организовать партийную работу. Колхозы объединили свои хозяйства — отлично. Но главное у нас всегда и во всем — люди. Подумайте: три партийные организации слились у вас в одну! Вот это сила! И ваша задача — так повести свою работу, так организовать коммунистов и колхозный актив, чтобы в новое хозяйство не проникли старые грехи.
