Свет в океане - Антонов Виктор Вячеславович (книги серии онлайн .txt) 📗
Удостоверившись, что все в порядке, Том вернулся в дом. От усталости ему смертельно хотелось спать, но он понимал, что без еды не сможет работать. В кладовке возле кухни батареи мясных консервов, банок с горошком и консервированными грушами соседствовали на полках вперемежку с сардинами, сахаром и огромной банкой мятных конфет, которые обожала покойная миссис Докерти. Первый ужин Тома состоял из большого ломтя испеченной в золе пресной лепешки, оставшейся после Уитниша, куска сыра и сморщенного яблока.
На кухонном столе пламя на фитиле масляной лампы время от времени подергивалось. Под рокот разбивающихся о скалы волн ветер продолжал свою нескончаемую войну с окнами. Том с содроганием подумал, что в радиусе почти ста миль никаких людей, кроме него, не было. На скалах находили приют чайки, умудряясь устроить там гнезда в тихих водах, защищенных рифами, чувствовали себя в безопасности стаи рыб. Все живые существа нуждались в убежище.
Том отнес лампу в спальню. На стене заплясала огромная плоская тень, повторяя все его движения, пока он стягивал ботинки и раздевался. Волосы пропитались солью и стали жесткими, а кожа огрубела от ветра. Откинув одеяло, он залез в кровать и провалился в сон под мерный рокот волн и завывание ветра. А маяк всю ночь нес караул, разрезая ночную мглу похожим на меч лучом.
Глава 4
Каждое утро на рассвете Том выключал маяк и отправлялся обследовать очередной участок своих новых владений, после чего приступал к повседневным делам.
Северную часть острова занимал высокий гранитный утес, стойко встречавший полчища волн, насылаемых никогда не знающим покоя океаном. К югу поверхность острова полого спускалась и плавно переходила в воду, где образовывала мелкую лагуну. Возле маленького пляжа было установлено водяное колесо, подававшее наверх к дому пресную воду из родника. Каким-то необъяснимым образом пресная вода по естественным каналам в океанском дне проникала сюда и даже дальше с самого материка и выходила на поверхность родниками. Когда в восемнадцатом веке это явление описали французы, все сочли его выдумкой. Однако даже в открытом океане встречались места, где вода почему-то была пресной – поистине настоящее чудо, которое демонстрировала природа.
Постепенно жизнь вошла в определенное русло, и дни потекли по заведенному порядку. Регламент предписывал каждое воскресенье поднимать флаг, и Том начинал выходной день именно с этого. Флаг полагалось поднимать и в случае прохождения мимо маяка военного корабля, что Том выполнял с удовольствием. Он знал, что немало смотрителей считали подобное салютование излишним и исполняли предписание без всякого энтузиазма, но для него эта процедура была наполнена особым смыслом. Только цивилизация могла позволить себе роскошь делать нечто, лишенное какого бы то ни было практического смысла.
Том занимался приведением в порядок всего и вся, что пришло в запустение из-за проблем со здоровьем у Тримбла Докерти. Самым важным участком, конечно, был маяк. Нужно следить, чтобы раскладки по стеклу были всегда надежно замазаны шпаклевкой. Перекосившийся от непогоды ящик письменного стола Том выровнял, а трещинки аккуратно зашкурил. Он закрасил зеленой краской облупившиеся или стертые места на ступеньках – бригада маляров приедет красить всю станцию заново еще очень и очень не скоро.
Маячный излучатель сверкал как новенький: стекла прозрачные, латунь начищена, линзы на плавающей поверхности ртути вращались легко, будто чайки, парящие на воздушном потоке. Время от времени Том спускался к скалам, где ловил рыбу или прогуливался к песочному пляжу лагуны. Он подружился с парой черных ящериц, живущих в сарае для дров, и иногда подкармливал их остатками пищи. Запасы еды Том расходовал рационально – он сможет их пополнить только через несколько месяцев, когда приедет катер.
Работа смотрителей тяжела и отнимает много сил. В отличие от моряков, у них нет профсоюза, и они не устраивают забастовок, требуя повысить зарплату или улучшить условия труда. Их дни заполнены заботами, они могут заболеть, их тревожит надвигающийся шторм и расстраивает град, побивший на огороде весь урожай. Но они знают, зачем там находятся и в чем заключается смысл их жизни. Маяк должен светить, несмотря ни на что. Только и всего.
Раскрасневшееся, как у Санта-Клауса, усатое лицо растянулось в широкой улыбке.
– Как дела, Том Шербурн? Жизнь продолжается? – Не дожидаясь ответа, Ральф бросил ему толстый канат, чтобы обмотать вокруг швартовой тумбы.
После трех месяцев одиночества Том показался шкиперу вполне здоровым и ничем не отличался от других смотрителей.
Том ждал катер, чтобы пополнить запасы всего необходимого для работы на маяке, и даже не думал о продовольствии. Он напрочь забыл о существовании почты и сильно удивился, когда в конце дня Ральф вручил ему несколько конвертов.
– Чуть было не забыл, – извиняющимся тоном пояснил он.
Одно письмо было из Маячной службы, официально подтверждавшее его назначение и условия найма. Второе письмо было из Министерства по делам ветеранов, в котором говорилось о льготах фронтовикам, в том числе пенсиях по инвалидности и возможности получить ссуду на открытие своего дела. Ни то ни другое к нему не относилось. Письмо из «Банка Содружества» уведомляло, что на его вклад в пятьсот фунтов начислено четыре процента дохода. Последним Том вскрыл письмо, подписанное от руки. Он не мог представить, от кого оно может быть, и боялся, что некий доброхот решил сообщить ему новости об отце или брате. В письме говорилось:
Дорогой Том!
Я решила написать, чтобы убедиться, что тебя не сдуло ветром в море и не приключилось чего-нибудь еще в этом роде. И что отсутствие дорог не очень сильно осложняет твою жизнь…
Том, не удержавшись, перевел взгляд на подпись: «С наилучшими пожеланиями, Изабель Грейсмарк».
В письме выражалась надежда, что ему там не очень одиноко, и приглашение обязательно зайти, когда закончится командировка. Изабель украсила письмо маленьким рисунком, изображавшим смотрителя, беззаботно облокотившегося на маяк, а позади него из морской пучины вылезал огромный кит с разинутой пастью. Для большей ясности Изабель подписала иллюстрацию: «Постарайся до возвращения не стать его обедом».
Том невольно улыбнулся забавной непосредственности рисунка. Почему-то от письма в руке на душе стало теплее.
– Можешь немного подождать? – спросил он у Ральфа, собиравшего вещи к отплытию.
Он сел за письменный стол, достал бумагу и ручку, но вдруг сообразил, что не знает, о чем писать. Ему хотелось, чтобы она просто улыбнулась.
Дорогая Изабель!
К счастью, меня не сдуло ветром и не унесло (еще дальше) в море. Китов я видел много раз, но ни один из них не попытался меня проглотить – наверное, я не такой вкусный.
У меня все в порядке, и с отсутствием дорог справляться пока удается. Полагаю, ты по-прежнему кормишь птиц и они не голодают. Через три месяца я возвращаюсь в Партагез, а куда меня отправят потом – одному Богу известно. Я надеюсь, что тогда мы и увидимся.
Как же подписать?
– Заканчиваешь? – поинтересовался Ральф.
– Заканчиваю, – подтвердил смотритель и подписал: «Том». После чего заклеил конверт, написал адрес и передал шкиперу. – Можешь бросить в почтовый ящик?
Ральф посмотрел на адрес и подмигнул:
– Доставлю лично. Я все равно буду на той улице.
Глава 5
По истечении шести месяцев Тому неожиданно снова пришлось воспользоваться гостеприимством миссис Мьюитт: вакансия смотрителя маяка на острове Янус перестала быть временной. Тримбл Докерти не только не поправил свое пошатнувшееся душевное здоровье, но окончательно лишился рассудка и бросился с высокого утеса в Албани. Судя по всему, он полагал, что прыгает в лодку, в которой сидела его обожаемая жена. Тома отозвали на континент, чтобы предложить занять вакансию, заполнить нужные бумаги и дать ему немного отдохнуть перед возвращением обратно. К этому времени он уже настолько хорошо себя зарекомендовал, что начальство во Фримантле даже и не рассматривало другой кандидатуры.
