Забытый сад - Мортон Кейт (читать книги полностью без сокращений TXT) 📗
Кассандра с облегчением выдохнула. Наконец-то правда!
— Я знаю. — Она взяла Клару за руки. — Нелл была ребенком Мэри, тем малышом, из-за которого ее уволили.
Лицо Клары приняло странное выражение. Она переводила взгляд с Кристиана на Кассандру, уголки ее глаз дергались. Она растерянно моргнула, затем рассмеялась.
— Что? — тревожно спросила Кассандра. — Что тут смешного? С вами все в порядке?
— Мама была беременна, верно, но ребенок так и не родился. Тогда не родился. Она потеряла его на тринадцатой неделе.
— Что?
— Именно это я и пытаюсь вам сказать. Вашу бабушку родила не моя мама, ее родила Элиза.
— Элиза была беременна.
Кассандра размотала шарф и положила его поверх сумки, стоящей на полу в машине.
— Элиза была беременна.
Кристиан барабанил пальцами в перчатках по рулевому колесу.
Когда они выехали из Полперро, отопление в машине было включено, радиатор гудел и постукивал. Пока они навещали Клару, опустился туман, и всю дорогу тусклые лодочные огоньки вдоль берега подпрыгивали на призрачных волнах.
Кассандра безучастно смотрела вперед, ее мысли были так же туманны, как мир за ветровым стеклом.
— Элиза была беременна. Она была матерью Нелл. Вот почему Элиза забрала ее.
Возможно, если много раз повторить мысль, в ней забрезжит хоть какой-то смысл.
— Похоже на то.
Кассандра склонила голову набок и погладила шею.
— Но я не понимаю. Раньше в этом был резон, когда мы думали о Мэри. Но Элиза… Не понимаю, как ребенок оказался у Розы. Почему Элиза отдала дочь? И как вышло, что никто ничего не узнал?
— Кроме Мэри.
— Кроме Мэри.
— Наверное, все сохранили в тайне.
— Семья Элизы?
Кристиан кивнул.
— Элиза была не замужем, молода, под опекой и забеременела. Люди осудили бы семью Мунтраше.
— А кто отец?
Кристиан пожал плечами.
— Какой-нибудь местный парень. У нее был приятель?
— Не знаю. Она дружила с братом Мэри, Уильямом, так написано в тетради Нелл. Они были близки, пока из-за чего-то не поссорились. Возможно, он?
— Кто знает. Думаю, это не важно. — Кристиан взглянул на Кассандру. — В смысле, важно для Нелл и для тебя, в целом же существенно лишь то, что Элиза была беременна, а Роза — нет.
— И Элизу убедили отдать ребенка Розе.
— Так всем было проще.
— Это спорно.
— Я имею в виду, в социальном смысле. А потом Роза умерла…
— И Элиза забрала ребенка обратно. Разумно. — Кассандра смотрела, как туман разливается по длинным прядям травы на обочине. — Но почему она вместе с Нелл не села на корабль, идущий в Австралию? Как могла женщина забрать своего ребенка и послать его одного в долгое и опасное путешествие в чужую страну? — Кассандра тяжело вздохнула. — Чем ближе мы к истине, тем запутаннее становится паутина.
— Возможно, она собиралась отплыть вместе с ней. Но что-то помешало, она могла заболеть. Клара не сомневалась, что Элиза уехала.
— Но Нелл помнила, что Элиза посадила ее на корабль, велела ждать, ушла и не вернулась. Единственное, в чем бабушка была уверена. — Кассандра покусала ноготь. — Черт, до чего обидно. Я думала, мы сегодня получим ответы, а не очередные вопросы.
— Ясно одно: «Золотое яйцо» не о Мэри. Элиза написала его о себе. Это она была девушкой из домика.
— Бедная Элиза, — вздохнула Кассандра. За окнами плыл тусклый мир сумерек. — Жизнь девушки после того, как она уступила яйцо, стала такой…
— Безрадостной.
— Да. — Кассандра поежилась. Она знала все об утратах, которые лишают человека цели в жизни, делают его бледным, невесомым, пустым. — Неудивительно, что она забрала Нелл, как только получила такую возможность.
Кассандра все на свете отдала бы за второй шанс!
— И мы снова там, откуда пришли: если Элиза вернула себе дочь, почему она не отплыла вместе с ней на корабле?
Кассандра покачала головой.
— Не знаю. Бессмыслица какая-то.
Они проехали мимо дорожного указателя «Добро пожаловать в Тредженну», и Кристиан свернул с главной дороги.
— Знаешь, что я думаю?
— Что? — спросила Кассандра.
— Мы вместе пообедаем в пабе и еще поговорим. Может, получится понять, в чем тут дело. Не сомневаюсь, пиво нам поможет.
Кассандра улыбнулась.
— Да, обычно пиво помогает мне быстрее шевелить мозгами. Хорошо, только заедем в отель, чтобы я взяла куртку.
Кристиан свернул через лес на широкую дорогу и выехал к входу в отель «Чёренгорб». Лежал туман, в канавках подъездной дорожки скопилась влага, так что приходилось вести осторожно.
— Я на секундочку.
Кассандра захлопнула за собой дверь и взбежала по лестнице в фойе.
— Привет, Сэм, — махнула она девушке за стойкой.
— Привет, Касс. К тебе гости.
Кассандра встала как вкопанная.
— Робин Джеймсон уже с полчаса ждет в холле.
Кассандра обернулась — Кристиан старательно настраивал магнитолу. Вполне может минутку подождать. Кассандра не представляла, что Робин может ей сказать, но сомневалась, что это отнимет много времени.
— О, привет, — воскликнула Робин, когда заметила Кассандру. — Одна маленькая птичка мне напела, что вы все утро болтали с моей троюродной сестрой Кларой.
Таланты деревенских сплетниц поистине впечатляют.
— Это правда.
— Надеюсь, хорошо провели время?
— Неплохо, спасибо. Вы не слишком долго ждала?
— Нет-нет. Я кое-что принесла. Наверное, можно было оставить его на стойке, но я подумала, что нужно кое-что объяснить.
Кассандра подняла брови. Робин продолжила:
— В выходные я поехала навестить папу, он живет в доме престарелых. Он любит, когда ему рассказывают, что происходит в нашем старом городке, — знаешь, он когда-то был почтальоном, — и я упомянула о вашем приезде. Я сказала, что вы ремонтируете коттедж на вершине утеса, который вам оставила бабушка. Лицо у отца стало престранным. Может, он и стар, но ум у него острый, как бритва, совсем как был у деда. Он взял меня за руку и сказал, что надо отдать вам письмо.
— Мне?
— Вообще-то вашей бабушке, но учитывая, что ее больше нет, то вам.
— Какое письмо?
— Когда ваша бабушка уезжала из Тредженны, она зашла к папе. Она сказала, что вернется и поселится в Клифф-коттедже. Он пообещал собирать для нее почту, так как ваша бабушка очень просила. Так что когда пришло письмо, он отложил его. Каждые несколько месяцев он относил письмо на холм, но в старом коттедже никогда никого не было. Росли колючки, оседала пыль, и место выглядело все более и более необитаемым. В конце концов отец перестал заходить, его беспокоили колени, и он решил, что ваша бабушка сама зайдет к нему, когда вернется. По правилам письмо надо было отослать отправителю, но ваша бабушка была очень настойчива, так что он убрал его и сохранил. Отец сказал, что надо спуститься в погреб, где лежат старые вещи, и достать коробку потерянных писем. Среди них я и нашла письмо, адресованное Нелл Эндрюс, Тредженна-инн, полученное в ноябре тысяча девятьсот семьдесят пятого. Отец был прав. Письмо ждало своего часа.
Робин залезла в сумочку, достала небольшой серый конверт и передала его Кассандре. Бумага была дешевой, тонкой почти до прозрачности. Адрес был надписан старомодным почерком, довольно неразборчивым. Указана была Лондонская гостиница, затем письмо переслали в Тредженна-инн. Кассандра перевернула конверт.
С обратной стороны тем же почерком было написано: «Отправитель: мисс Хэрриет Суинделл, Лондон, Баттерси, Баттерси-Бридж-роуд, тридцать семь».
Кассандра вспомнила записи в тетради Нелл. Хэрриет Суинделл — та женщина, которую бабушка навещала в Лондоне. Старуха, которая родилась и выросла в одном доме с Элизой. Зачем она написала Нелл?
Дрожащими пальцами Кассандра распечатала конверт. Тонкая бумага легко рвалась. Она развернула письмо и начала читать.
3 ноября 1975 года
Уважаемая миссис Эндрюс!
Признаюсь, что после того, как вы навестили меня с расспросами о даме-сказочнице, ничто другое не шло мне на ум. Вы и сами это поймете, когда доживете до моих лет, — прошлое становится чем-то вроде старого друга. Из тех, что приходят незваными и отказываются уходить! Видите ли, я прекрасно ее помню, просто ваш визит застал меня врасплох. Вы появились на пороге, как раз когда подошло время пить чай. Я сомневалась, хочу ли толковать о былом с незнакомкой. Но моя дочь Нэнси сказала, что я должна, что все случилось ужасно давно и сейчас уже не имеет значения. Поэтому я решила написать вам, как вы просили. Ведь Элиза Мейкпис возвращалась навестить мою маму. Всего один раз, заметьте, но я прекрасно это помню. Мне в то время было шестнадцать, случилось это в 1913-м.
Я помню, мне сразу показалось, что в ней есть что-то странное. Словно чистая одежда дамы не вполне сидела на ней. Более того, в Элизе крылось что-то общее с нами, жильцами Баттерси-Бридж-роуд, 35, отличавшее ее от прочих разряженных дам, которые гуляли по улицам в те времена. Она вошла в дверь немного взволнованно, как мне показалось. Будто спешила и не хотела, чтобы ее увидели. Подозрительно, вот как. Она кивнула маме, словно они были знакомы, и мама, в свою очередь, ей улыбнулась. Редкое зрелище, скажу я вам. Я тогда подумала про себя, что кем бы ни была эта дама, мама наверняка знает, как выжать из нее деньжат.
Когда Элиза заговорила, ее голос оказался чистым и мелодичным. В этот миг я впервые подумала, не встречала ли ее прежде. Словно голос был мне знаком. Дети любят слушать такие голоса. Такие голоса рассказывают о феях и духах и не оставляют ни малейшего сомнения в своей искренности.
Элиза поблагодарила маму за прием и сказала, что уезжает из Англии на несколько лет. Помнится, она ужасно рвалась наверх, в ту комнату, в которой жила когда-то, кошмарную комнатушку под самой крышей. Холодную, с вечно сломанным камином, и темную, без окон. Но она говорила, что хочет вспомнить былое.
Так вышло, что у мамы в то время не было жильца — они здорово поцапались из-за денег за кормежку, — так что она охотно разрешила даме заглянуть. Мама сказала, чтобы Элиза поднималась наверх и чувствовала себя как дома. Даже поставила чайник на плиту. Совсем не похоже на мою маму, знаете ли.
Мама глянула, как она поднимается по лестнице, затем быстро подозвала меня. «Иди за ней, — сказала мама, — и проследи, чтобы она не слишком скоро спустилась». Я привыкла к маминым приказам и наказаниям за непослушание, так что сделала, как велено, и пошла за дамой наверх.
Когда я добралась до площадки, за Элизой уже закрылась дверь комнаты. Мне оставалось только сесть у двери и постараться ее задержать, если что. Мне было любопытно. Я никак не могла понять, зачем дама закрыла дверь. Как я уже сказала, в той комнате не было окон и открытая дверь служила единственным источником света. Внизу, в двери, мыши прогрызли дыру, так что я легла на живот, распласталась, как могла, и заглянула в комнату, Я увидела, что дама стоит посередине комнаты и озирается по сторонам, а потом подходит к старому сломанному камину. Она присела на выступ, засунула руку в трубу, после чего, казалось, прошла целая вечность. Наконец она вытащила руку, в ладони ее лежал маленький глиняный горшочек. Должно быть, я пискнула — я ужас как удивилась, — потому что дама подняла широко распахнутые глаза. Я затаила дыхание, и через какое-то время она снова занялась горшочком, поднесла его к уху и немного потрясла. По ее лицу было видно, что звук ей понравился. Затем она засунула его в потайной карман, который был вшит в платье, и направилась к двери.
Тогда я поспешила вниз и сказала маме, что Элиза идет. Я удивилась, когда увидела, что Том, мой младший брат, стоит у двери и тяжело дышит, будто только что бежал. Но у меня не было времени спрашивать, где он был. Мама смотрела на лестницу, и я тоже. Дама шла вниз, благодарила маму за то, что разрешила зайти, уверяя, что не может остаться на чай, потому что время поджимает.
Когда она спускалась, я заметила, что сбоку, в тени лестницы, стоит мужчина в забавных маленьких очках — знаете, такие без дужек, только с маленькой перемычкой, которая цепляется за нос. Он держал в руке губку и, когда дама ступила на последнюю ступеньку, сунул губку ей под нос. Дама упала. Прямо-таки рухнула ему на руки. Должно быть, я тогда заорала, потому что мать залепила мне пощечину.
Мужчина не обратил на меня внимания и потащил даму к двери. С помощью папы он загрузил ее в карету, затем кивнул маме, вынул конверт из нагрудного кармана, и поминай как звали.
Мне потом надрали уши, когда я рассказала маме все, что видела. «Почему ты не сказала, глупая девчонка? — кричала мама. — Там могло лежать что-то ценное. Мы могли бы забрать это себе за труды». Не стоило напоминать маме, что мужчина в черной упряжке уже изрядно заплатил за даму. Мама всегда считала, что денег много не бывает.
Я больше никогда не видела Элизу и не знаю, что с ней случилось. На нашем изгибе реки вечно что-нибудь случается, о чем лучше не вспоминать.
Не знаю, сильно ли это письмо поможет вам с поисками, но моя Нэнси говорит, что при встрече я вам ничего толком не рассказала. Так что исправляю свою ошибку. Надеюсь, вы найдете то, что ищете.
С уважением,
мисс Хэрриет Суинделл.
