Без жалости - Исхаков Валерий (книги онлайн полностью TXT) 📗
- Откуда они у тебя? - чуть взволнованнее, чем ему хотелось бы, спросил Кириллов.
- Ирочка сама же и дала. Она, видишь ли, доверчивая была. По крайней мере мне она доверяла.
- И ты решила воспользоваться ее доверчивостью.
- Ах, да ничего я не решила! Я же не могла знать, что она покончит с собой. И не знаю я - почему. Одно понятно: версия про несчастную любовь не канает. Не было несчастной любви, а был обычный роман. Один из тех, что случались у Ирочки каждый раз, когда она собиралась писать новую книгу... Да не смотри ты на меня так! Никакого особого цинизма в этом не было. Ей ведь не постель была нужна, не приключения, а только настроение соответствующее. Настроение легкой влюбленности. Вот она и добивалась настроения. Иногда для настроения приходилось ложиться с человеком в постель. А чаще обходилось романтическими прогулками при луне и умными разговорами. Гораздо чаще, если тебе от этого легче.
- Мне все равно.
- Не верю. Хоть ты и строишь из себя супермена, а врать не умеешь. Глаза выдают. Как у всякого нормального мужика. И Ирина была нормальная баба. Не нимфоманка, но и не фригидная. А вот работа у нее была ненормальная. Не могла она писать про всякие безумные страсти, оставаясь совершенно спокойной и равнодушной. Я вот смогу. Запросто! У меня чем жизнь спокойнее, тем фантазия ярче разгорается, а у нее было не так... Впрочем, чего я распространяюсь? Она ведь предупреждала тебя, когда у вас началось?
- Предупреждала, - кивнул Кириллов.
- Значит, не о чем тут говорить. В общем, так. В версию про несчастную любовь я не верю. И если начну копать - а копать я умею, я на этом собаку съела, - то рано или поздно до настоящей причины докопаюсь. Тебе это надо? Тебе это не надо. Поэтому договоримся полюбовно. Ты помогаешь мне по-братски, как завещала Ирина, - а я возвращаю тебе все ее письма и фотографии и навсегда забываю о твоем существовании.
- Чем же я могу тебе помочь?
Лара объяснила - чем. Теперь, когда Ирины не стало, Лара не хочет больше мучиться и прятаться от всех. Она давно любит Валерия Павловича. И он тоже к ней неравнодушен. Лара это знает. Женщины всегда знают. И Ирина тоже знала и ничего не имела против, но не могла же она сама уложить мужа к подруге в постель. Но теперь, когда ее нет... Нет, сводник в лице Кириллова ей без надобности. Сама управится.
У Лары проблема в другом. Анна Львовна - вот ее проблема. Она старуху хорошо знает. Снобизма и спеси в ней - немерено. Хоть и не дворянских кровей. И никогда, никогда не примет она Лару в семью с таким довеском. То есть с Лялей. Сенокосов добрый, он бы принял Лялю и полюбил, но Анна Львовна... Страшно даже подумать. Вот и получается, что взять Лялю с собой Лара не может. И оставить тоже не может. Какое-то странное противостояние у нее в семье по поводу Ляли. И муж, и свекровь каждый в отдельности вроде бы неплохо с ней обходятся, но вместе - никак. Словно поделить ее не могут. Вот Лара и хочет, чтобы Кириллов помог ей разобраться, в чем у них там причина раздоров.
- Ты же разведчик, правда? - усмехнулась она. - У вас там свои приемы, устройства разные, микрофоны... В общем, мне нужны твои наблюдения и твои предложения - как выбраться из моего болота, ног не замочив. Чтобы тут меня отпустили, а там приняли.
- На свободу с чистой совестью?
- Вот именно! Помоги мне, Игорь, я тебя очень прошу!
Кириллов развел руками. Странные существа - женщины. Сначала шантажируют, потом просят о помощи. И так искренне - не знал бы их, поверил бы. Но ведь знает точно, что стоит ему сейчас тебе отказать - и Лара снова начнет его шантажировать...
- Ладно. Иди пока домой, Пенелопа. Подумаю я над твоей проблемой. Через неделю позвони.
- А нельзя как-нибудь...
Кириллов встал и повторил - очень спокойно, но убедительно:
- Через неделю.
- Все-все, я поняла, я уже ухожу...
И она ушла. Кириллов проводил ее, запер дверь, вернулся в комнату, задернул шторы и только потом при свете настольной лампы достал из кармана и прочитал письмо. Спокойное и деловое. Не прощальное послание любимому человеку, а документальное подтверждение его невиновности. С полным изложением причин самоубийства. И даже справка о заболевании Ирины была к письму приложена. Дочитав, Кириллов порвал письмо, справку и конверт в мелкие клочья, клочья сложил в большую пепельницу и поднес зажигалку.
5
Прошла недели. И еще одна. И еще день или два. И вот однажды вечером муж Лары, Андрей Дмитриевич Фурманов, как обычно, в обычном своем виде: грязноватая майка, тренировочные штаны, несвежие носки - улегся в гостиной на диване. Он шуршал газетой, временами заглушая звук телевизора, прибавлял звук - и снова шуршал газетой, одним глазом кося на экран. Телевизор здесь с утра до вечера не выключали, только во время общих разговоров убавляли звук. Фурманов предпочитал спортивные передачи и боевики, а его мать, Марина Яковлевна, - сериалы. Тут же, возле отца, вертелась Ляля. На первый взгляд взрослая девушка, но одета, как ребенок: короткая клетчатая юбочка, кофточка на голое тело, белые гольфы. Она забралась на диван и ласкалась к отцу. Выглядело это несколько двусмысленно. Он нехотя, не глядя, поглаживал дочь по голове. Послышались звук отпираемой двери и в коридоре громкий голос Лары: "Сюда, пожалуйста... А теперь налево... Мама, отойдите, пожалуйста, вас придавят... А теперь сюда".
Фурманов убавил звук в телевизоре и приподнялся на локте, столкнув Лялю с дивана, как надоевшую кошку. Та без обиды вскочила и на одной ножке поскакала навстречу матери, которая твердым, решительным шагом входила в комнату. Следом грузчики, пыхтя, на толстых брезентовых ремнях тащили старое пианино. За ними с перекошенным от недовольства лицом шла Марина Яковлевна.
- Вот сюда, пожалуйста... - распоряжалась Лара. - Нет - чуть ближе к дивану... Да, пожалуй, вот так.
Грузчики поставили пианино недалеко от дивана. Лара достала из сумочки кошелек с деньгами, чтобы расплатиться с грузчиками, но спохватилась:
- Подождите, а где же...
- Не беспокойся, хозяйка, - стер пот со лба бригадир. - Сейчас доставим.
Грузчики, тяжело топоча грязными ботинками, ушли.
- И что сей сон означает? - удивился Фурманов. - Мама, ты понимаешь что-нибудь?
- Чего уж тут не понять? - Лицо Марины Яковлевны перекосилось еще
сильнее. - Я только не понимаю, откуда у твоей жены деньги завелись. Инструмент старый, но приличный, а стало быть - дорогой.
Лара между тем продолжала рыться в кошельке и отмахнулась от вопросов:
- Подождите, я никак не соображу: то ли я переплатила грузчикам сто рублей, то ли не доплатила...
- Что бы ты да не доплатила... Лялька и та в деньгах лучше разбирается!
- Да погодите вы, мама! - Лара шевелила губами, пытаясь подсчитать в уме. При этом она вместе с рублями достала из кошелька внушительную пачку евро, на которую Марина Яковлевна и Фурманов уставились с удивлением.- Нет, кажется, все правильно...
Она спрятала деньги.
Пока взрослые смотрели на Лару, достающую и считающую деньги, а Ляля, подкравшись к пианино, осторожно трогала клавиши, грузчики незаметно вкатили в комнату кресло на колесах, в котором сидел мужчина с отсутствующим, отрешенным выражением лица. Одет он был нелепо: дешевые джинсы велики размера на три, футболка надета поверх рубашки, но рубашка торчит из-под футболки, на футболке крупно написано: "Я люблю всех. Ты следующий!" На голове - нелепая вязаная шапочка, на ногах домашние тапочки. В руках мужчина держал горшок с кактусом. У ног мужчины грузчик поставил старый, перетянутый багажным ремнем чемодан.
Первым незнакомого мужчину заметил Фурманов.
- У блин! А это еще что за чудо в перьях?
- Карл Фридрихович Гофман! - торжественно отрекомендовала Лара.
- Немец! - воскликнул Фурманов.
- Фашист! - сурово заключила Марина Яковлевна.
- Мама! Ну зачем же вы так?! - возмутилась Лара. - Никакой он не фашист! Это мой брат Карл. Вы же знаете! Отца назвали в честь Фридриха Энгельса. А брата - в честь Карла Маркса.
