Суер - Коваль Юрий Иосифович (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗
Тут к нему подскочил какой-то кабанчик вокабул, боднул его в зад, и лоцман влетел в шлюпку.
А в шлюпке мы обнаружили какого-то совершенно неоттрепанного щенка. Ему ничего в жизни не досталось.
- Возьмем его с собою, капитан, - умолял старпом. - Оттрепем на борту, накормим. И команде будет повеселей!
- Нельзя, - сказал капитан, - ему нельзя жить с людьми. Ну, оттрепем, накормим, а там он превратится в собаку и скоро умрет. Нет.
- Извините, сэр, - не выдержал я, - неужели вы предполагаете, что на продолжительность жизни собаки влияет именно человек?
- Не сомневаюсь, - сказал капитан. - К тому же преданность, или, если хочешь, собачья преданность, или, если хочешь - любовь, сокращает век, хотя и украшает жизнь.
И мы оттрепали по очереди этого щенка, отпустили его, и он вплавь добрался до берега.
К сожалению, на "Лавра" мы так ничего и не привезли - ни серпилии пальм, ни грубоидального ромбодендрона. Правда, Суер прихватил с собой одну небольшую перистую гармонику дюн.
Мы подарили ее боцману, и Чугайло играл иногда на ней тоскливыми вечерами.
Глава XXII Встречный корабль
Сэр Суер требует, чтоб я записывал все подробности плаванья.
- Пиши все, как было! - кричит он порой с капитанского мостика, на который никогда не всходит.
Я стараюсь, но описывать некоторые подробности просто стило опускается.
Ну зачем, скажите, описывать толстую бабу с хозяйственной сумкой, которая стояла посреди океана и махала нам, чтоб мы ее подвезли?
На чем она стояла среди волн, я даже толком не разобрал, то ли на овощном ящике, то ли на бочке, то ли просто на подпяточном острове.
Вы, конечно, слыхали, что на океане встречаются такие пяточные или подпяточные острова. Суши там ровно на пятку. Я даже знал одного капитана, который открыл такой остров и рядом с пяткой вонзил еще флаг собственного государства. Потом, говорят, открыл аптеку, два питейных заведения, корт, пункт обмена валюты, рулетку и бассейн. Этот бассейн возмутил население острова, и они свергли все, что было навергуто.
Встречаются, конечно, острова и побольше. Боцман Чугайло называет их "попиджопные". Ну, это уж дело боцмана называть их как угодно, а лично я описывать их не собираюсь.
Резко и решительно не желаю рассказывать о встреченных нами кораблях. Ну, проплывала однажды мимо нас пиратская галера "Тарас Шевченко", ну и что?
Вообще-то мимо нас плавать опасались. Стороной обходили.
Только однажды черный корвет подошел вплотную. Мы думали, это "Бигль" или "Коршун". Увы!
Вот выписка из вахтенного журнала:
"В двадцать пять часов сто минут, сильно кренясь на пра вый борт, салютуя из револьверов, мимо фрегата "Лавр Геор-гиевич" на полном ходу промчался корвет "Лаврентии вич". Напуганный скрипом нашей ватерлинии, через полминуты он затонул".
Глава XXIII Дырки в фанере
Остров посвящается Татьяне Бек.
Недели, наверно, с две, а то и с три-четыре мы никак не могли открыть ни одного острова.
Ну, не получалось!
Острова-то, не означенные на картах, мелькали там и сям, но мы то обшивали палубу горбылем, то мочили яблоки, то попросту ленились.
Сэр Суер-Выер, утомленный открыванием все новых и новых островов, говорил:
- Невозможно открыть все острова на свете, друзья. Лично я открывать новые острова отказываюсь. Пусть на свете хоть что-нибудь останется не открытым мною.
И наш старый фрегат "Лавр Георгиевич" пролетал мимо островов, с которых порой высовывались фиги и тянулись в сторону "Лавра". На других островах сияли туземные рожи, измазанные повидлой, а в пампасах пели хором какие-то младенцы без набедренных повязок. Все это мелькало мимо наших бортов, пролетало, не задевая души.
Только на одном берегу задела душу стоящая на горе корова. Верхом на ней сидело штук двадцать человек, а с десяток других добровольцев сосали ее необъятное вымя.
Я долго раздумывал о судьбе этой коровы, но скоро и корова позабылась, развеялась ветром океанов.
Наконец запасы питьевой воды у нас истощились, и капитану пришлось согласиться на открывание какого-нибудь острова.
И остров не замедлил появиться на горизонте.
- Не знаю, есть ли на нем вода, - говорил Суер, - но, возможно, найдется хоть что-нибудь питьевое.
- А пресное не обязательно, - поддерживали мы нашего капитана.
На берег мы взяли с собою бочки и баклаги, баки, цистерны, ведра, лейки, пустые бутылки и нескольких матросов, которые должны были все это перетаскивать на борт.
Не помню точно, кто там был из матросов. Ну, Петров-Лодкин, Веслоухов, возможно, и матрос Зализняк. А вот кочегара с нами не было. Впрочем, был. Конечно, был с нами и наш кочегар. Ковпак.
Новооткрываемый остров весь был перерезан рвами, в которых и подозревалась вода. .
Рвы эти и земляные валы что-то ненавязчиво напоминали, а что именно, мы не могли понять.
Рядом с капитаном стояли мы на берегу, стараясь справиться со своей памятью, как вдруг послышался какой-то треск, и из ближайшего рва показался человек.
Он был ромбической формы и стоял на одной ноге.
И нога эта была какая-то такая - общая нога. Вы меня понимаете?
- Человек, - сказал Суер и указал пальцем. Выслушав капитана, ромбический человек на общей ноге повернулся боком и тут же исчез.
- Исчез, - сказал Суер, а человек снова появился, повернувшись к нам грудью.
Что за чертовщина! Ромбический туземец явно вертелся. То он поворачивался к нам боком, и тогда его не было видно, то грудью - и тогда он виден был.
- Батенька! - закричал Суер на языке Солнечной системы. - Кончайте вертеться и подойдите поближе!
- Не могу, сударь, - послышался ответ на языке Млечного Пути, -здесь как раз двадцать пять метров.
Высказав это, он опять завертелся.
Тут мы рассмотрели его поподробней.
Скорее всего, он был сделан из фанеры, вот почему и не был виден сбоку. Вернее, был виден как тоненькая черточка. Если это была фанера, то уж не толще десятки.
Кроме того, туземец был весь в дырках, которые распределялись по всему телу, но больше всего дырок было на сердце и во лбу.
- Ну что вы на меня уставились, господа? - закричал он на языке смежных галактик. - Стреляйте! Здесь как раз двадцать пять метров!
