Удивительные звери(Повесть, рассказы, очерки) - Сысоев Всеволод Петрович (библиотека электронных книг .txt) 📗
— Вот видишь, ты тут пельменями услаждаешься, а жена слезами изошлась, — заметил охотовед.
Отблагодарив за угощение, он вместе с пилотом и охотником направился к самолету. Вечером все трое благополучно прибыли в поселок, где их с нетерпением ожидало все население.
Новый год встречали у директора промхоза. На вечере были Семенов и товарищи его по охоте.
— А я полагал, что конный транспорт надежней авиационного, — подтрунивал пилот над незадачливым охотником.
— Всякое бывает, — разводил в смущении руками Семенов, — всему виной медведь. С конем в тайге не заблудишься. Бывали со мной и не такие случаи. Вез я однажды на метеостанцию груз, припозднился. Поднялся сильный буран: шаг ступишь, а след за тобой уже замело. Сбился с дороги. Ну, думаю, пропал. Распряг коня и говорю ему, как человеку: «Иди, Буланый, в деревню, овса дам». Развернулся мой конь, понюхал снег и пошел. Ухватился я за его хвост — и вслед. Шли долго. Устал я, с ног валюсь, а хвост из рук не выпускаю: держась за него, мне легче идти. И что бы вы думали — привел меня Буланый в деревню. Так я от радости его поцеловал, буханку хлеба дал.
И хотя причиной задержки охотоведа в новогоднюю ночь был испуг лошади, он предложил тост за Буланого.
СТРАСТЬ НА ЛЬДУ
До чего же сильна рыбацкая страсть! Мороз ниже двадцати градусов, назойливый ветер, пронизывая любую одежду, свободно разгуливает по широким просторам Амура, а рыбаки упрямо сидят у своих лунок, погрузившись в мир ведомых лишь им ощущений, забывая обо всем окружающем. Удивительное племя!
Не без иронии смотрел я на зимних рыбаков. Неужели это скучное, однообразное движение рук, долгое молчаливое сидение на льду могут по-настоящему увлечь и глубоко волновать человека? А опытные рыбаки, загадочно улыбаясь, утверждали: «Зимняя рыбалка непередаваема! Возьмешь хоть раз в руки махалку, «придавит» сижок — не оторвешься!» Вскоре я убедился, что они были правы.
Зимняя рыбалка в наших краях начинается в ноябре и оканчивается в начале апреля. Случалось, что по Амуру еще идет шуга, а на заберегах, в покрытых льдом заливах, уже сидят рыбаки. И в эту пору становления льда на Амуре, в ноябре месяце, бывает самая удачная ловля. За лето меняется конфигурация дна реки, исчезают и возникают новые косы, и там, где в прошлом году рыба хорошо ловилась, теперь ловится плохо. Словом, рыбу нужно искать, а пока лед нетолстый, рыбаки легко продалбливают по нескольку лунок в день и все же ее находят.
К середине зимы толщина льда достигает метра, рыбалка становится менее удачной. В марте ход рыбы возобновляется, и уловы снова радуют «махальщиков». Широкое русло Амура обычно покрывается торосистым, труднопроходимым льдом. Сильные ветры срывают мелкий песок с обнажившихся от снега кос и разносят его по льду реки.
Тихо и безжизненно зимой на Амуре. Только в утренние да вечерние часы, когда солнце у самого горизонта, вспыхивают хрустальной голубизной поставленные на ребро прозрачные льдины, и тогда кажется, что они издают какие-то звенящие звуки и полны скрытого движения.
Недоступен человеческому взору мир обитателей реки. Но рыбак хорошо знает, что творится под ледяным панцирем Амура. В глубоких зимовальных ямах с едва уловимым течением покоятся в дремотном состоянии те, кто питается растительной пищей и добывает корм на илистых мелководьях: карась, амур, толстолоб, сазан и лещ. Перестали гоняться за мальком и присмирели верхогляд и желтощек. А вот на обширных косах — там, где течение реки переносит песчинки, резвятся стайки юрких мальков, а за ними-то и охотятся щуки, сиги, ленки.
В один из погожих ноябрьских дней, соблазненный настойчивым приглашением, выехал я впервые на подледный лов в район Чепчиков. Мое снаряжение состояло из пешни (остро заточенного ломика с деревянной рукояткой), железного сачка-ковша и двух «махалок». «Махалка» — это короткая удочка. На ней леска диаметром сечения от 0,5 до одного миллиметра. На конце — блесна. Каких только форм и цвета не бывают блесны! Круглые, звездообразные, ромбические, но чаще всего они напоминают по форме маленькую рыбку. Именуют их обычно «крабами», ибо усажены они по бокам четырьмя, а то и шестью крючками. С какой стороны ни схватит щука — крючка не миновать!
Выйдя на лед, я направился к ближней косе, на которой чернело несколько сот рыбаков, одетых преимущественно в полушубки и тулупы. Хотелось уйти подальше от этого скопления людей, но это значило перейти на дальние косы, которые едва виднелись за торосистым руслом реки. «Попробую половить около настоящих рыбаков, может, чему-нибудь научусь у них», — с этой мыслью я подошел к молчаливо сидевшему старичку и стал готовить себе лунки в двадцати шагах от него. Толщина льда не превышала двадцати сантиметров. Пробив во льду два отверстия и очистив их ото льда, я опустил в воду свои блесны и, усевшись на обломок льдины, стал подражать движению рук своего соседа. Глубина подо льдом около полутора метров, течение — едва заметное. Помня наставления опытных рыбарей, я держал блесны на высоте десяти сантиметров ото дна и через короткие паузы резким взмахиванием поднимал их вверх. Такими движениями имитировались играющие в воде рыбки. Плывет рядом щука, увидала «рыбку» — хвать ее и попалась на крючок. Все казалось логичным и нехитрым. Но я совершил не одну сотню взмахов, а поклевки все не было. Мой сосед вытащил несколько щук, они извивались на льду, широко раскрывая зубастые пасти, судорожно хватая морозный воздух… Я же все махал и махал…
День выдался яркий, солнечный, безветренный. Снежок подтаивал на моих черных валенках. Чистый воздух слегка пьянил, и я, обласканный лучами солнца, незаметно вздремнул, продолжая лениво поводить махалками. И вот в эту блаженную минуту спокойствия и отдыха, когда все мышцы тела были расслаблены, вдруг кто-то слегка дернул за мою махалку. Вздрогнув от неожиданного прикосновения, я излишне энергично вскинул махалку вверх, но тут же необычайной силы рывок пригнул мою руку ко льду… Недоумевающим взглядом смотрел я на ожившее древко удочки, прыгавшее по льду, а затем бесследно исчезнувшее в зеленоватой воде лунки. Дремота слетела мгновенно. Снова принимаюсь сосредоточенно помахивать одной удочкой. Прошло около получаса, и вот снова рывок. Энергичный, резкий, волнующий. Как при этом встрепенулось мое сердце! Я вскочил на ноги и стал тянуть на себя леску. Натянувшись струной, она звенела в рукавицах. И вот моя первая щука вытянута на лед. Щука как щука, но я рассматривал ее так, будто видел впервые.
В ожидании подхода настораживаюсь до предела. Теперь я хорошо улавливаю, как иногда, проходя мимо лески, щука колышет ее хвостовым оперением, как иной раз промахивается, не рассчитав колебания блесны, стукаясь головой о нее. Случается, что к блесне или леске прикасаются другие рыбы или проплывающие предметы, и ты вздрагиваешь от этих едва уловимых толчков. Вот крючок скребанул по толстой и широкой чешуе сазана, вот с блесной столкнулся пескарь и привел ее в легкое колебание. Как разнообразны эти ощущения! А рыба, скрытая от рыбака льдом и толщиной воды, зоркая и ловкая, ходит где-то рядом с блесной, поглядывая на нее алчным глазом прожорливого хищника. И если блесна внешностью и движением похожа на малька, то сомкнутся на ней зубастые челюсти щуки. Старательно делаю плавные соразмерные взмахи, и время от времени блесна, словно задевая за коряжину, останавливается на месте и тут же ее тянет в глубь реки. Быстро тяну леску и извлекаю рыбу на лед. Поджидаю новую. Незаметно летит время. К вечеру подход щук учащается. Около моих лунок коченеет уже тринадцать рыбин. Для начала неплохо!
С заходом солнца клев прекратился. Иду в «домик рыбака». Здесь собралось большое общество любителей подледного лова. Кто варит ужин, кто приводит в порядок махалки. Разговоры о рыбе не умолкают. Рекордным уловом сегодняшнего дня считаются сорок четыре щуки, пойманные молодым рабочим одного из хабаровских заводов. Стремясь повысить уловистость, он обертывал свои блесны станиолью из-под сыра.
