Поэмы, сказки - Пушкин Александр Сергеевич (читать книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
IV
В века старинной нашей славы, Как и в худые времена, Крамол и смуты в дни кровавы, Блестят Езерских имена. Они и в войске и в совете, На воеводстве и в ответе Служили князям и царям. Из них Езерский Варлаам Гордыней славился боярской: За спор то с тем он, то с другим С большим бесчестьем выводим Бывал из-за трапезы царской, Но снова шел под страшный гнев, И умер, Сицких пересев.
V
Когда ж от Думы величавой Приял Романов свой венец, Когда под мирною державой Русь отдохнула наконец, А наши вороги смирились, Тогда Езерские явились В великой силе при дворе. При императоре Петре... Но извините: статься может, Читатель, я вам досадил: Наш век вас верно просветил, Вас спесь дворянская не гложет, И нужды нет вам никакой До вашей книги родовой...
VI
Кто б ни был ваш родоначальник, Мстислав Удалый, иль Ермак, Или Митюшка целовальник, Вам все равно - конечно так, Вы презираете отцами, Их древней славою, правами Великодушно и умно, Вы отреклись от них давно, Прямого просвещенья ради, Гордясь, как общей пользы друг, Ценою собственных заслуг, Звездой двоюродного дяди, Иль приглашением на бал Туда, где дед ваш не бывал.
VII
Я сам - хоть в книжках и словесно Собратья надо мной трунят Я мещанин, как вам известно, И в этом смысле демократ. Но каюсь: новый Ходаковский {2}. Люблю от бабушки московской Я слушать толки о родне, Об отдаленной старине. Могучих предков правнук бедный, Люблю встречать их имена В двух-трех строках Карамзина. От этой слабости безвредной, Как ни старался, - видит бог, Отвыкнуть я никак не мог.
VIII
Мне жаль, что сих родов боярских Бледнеет блеск и никнет дух. Мне жаль, что нет князей Пожарских, Что о других пропал и слух, Что их поносит шут Фиглярин, Что русский ветреный боярин Теряет грамоты царей, Как старый сбор календарей, Что исторические звуки Нам стали чужды, хоть спроста Из бар мы лезем в tiers-etat {3}, Хоть нищи будут наши внуки, И что спасибо нам за то Не скажет, кажется, никто.
IX
Мне жаль, что мы, руке наемной Дозволя грабить свой доход, С трудом ярем заботы темной Влачим в столице круглый год, Что не живем семьею дружной В довольстве, в тишине досужной, Старея близ могил родных В своих поместьях родовых, Где в нашем тереме забытом Растет пустынная трава; Что геральдического льва Демократическим копытом У нас лягает и осел: Дух века вот куда зашел!
Х
Вот почему, архивы роя, Я разобрал в досужный час Всю родословную героя, О ком затеял свой рассказ, И здесь потомству заповедал. Езерский сам же твердо ведал, Что дед его, великий муж, Имел пятнадцать тысяч душ. Из них отцу его досталась Осьмая часть - и та сполна Была сперва заложена, Потом в ломбарде продавалась... А сам он жалованьем жил И регистратором служил.
XI
Допросом музу беспокоя, С усмешкой скажет критик мой: "Куда завидного героя Избрали вы! Кто ваш герой?" - А что? Коллежский регистратор. Какой вы строгий литератор! Его пою - зачем же нет? Он мой приятель и сосед. Державин двух своих соседов И смерть Мещерского воспел; Певец Фелицы быть умел Певцом их свадеб, их обедов И похорон, сменивших пир, Хоть этим не смущался мир.
XII
Заметят мне, что есть же разность Между Державиным и мной, Что красота и безобразность Разделены чертой одной, Что князь Мещерский был сенатор, А не коллежский регистратор Что лучше, ежели поэт Возьмет возвышенный предмет, Что нет, к тому же, перевода Прямым героям; что они Совсем не чудо в наши дни; Иль я не этого прихода? Иль разве меж моих друзей Двух, трех великих нет людей?
ХIII
Зачем крутится ветр в овраге, Подъемлет лист и пыль несет, Когда корабль в недвижной влаге Его дыханья жадно ждет? Зачем от гор и мимо башен Летит орел, тяжел и страшен, На черный пень? Спроси его. Зачем арапа своего Младая любит Дездемона, Как месяц любит ночи мглу? Затем, что ветру и орлу И сердцу девы нет закона. Гордись: таков и ты, поэт, И для тебя условий нет.
XIV
Исполнен мыслями златыми, Не понимаемый никем, Перед распутьями земными Проходишь ты, уныл и нем. С толпой не делишь ты ни гнева, Ни нужд, ни хохота, ни рева, Ни удивленья, ни труда. Глупец кричит: куда? куда? Дорога здесь. Но ты не слышишь, Идешь, куда тебя влекут Мечтанья тайные; твой труд Тебе награда; им ты дышишь, А плод его бросаешь ты Толпе, рабыне суеты.
XV
Скажите: экой вздор, иль bravo, Иль не скажите ничего Я в том стою - имел я право Избрать соседа моего В герои повести смиренной, Хоть человек он не военный, Не второклассный Дон-Жуан, Не демон - даже не цыган, А просто гражданин столичный, Каких встречаем всюду тьму, Ни по лицу, ни по уму От нашей братьи не отличный, Довольно смирный и простой, А впрочем, малый деловой.
2) Известный любитель древностей. Прим. А.С.Пушкина.).
ЮДИФЬ
Когда владыка ассирийский Народы казнию казнил, И Олоферн весь край азийский Его деснице покорил, Высок смиреньем терпеливым И крепок верой в бога сил, Перед сатрапом горделивым Израил выи не склонил; Во все пределы Иудеи Проникнул трепет. Иереи Одели вретищем алтарь; Народ завыл, объятый страхом, Главу покрыв золой и прахом, И внял ему всевышний царь.
Притек сатрап к ущельям горным И зрит: их узкие врата Замком замкнуты непокорным; Стеной, как поясом узорным, Препоясалась высота.
И, над тесниной торжествуя, Как муж на страже, в тишине Стоит, белеясь, Ветилуя В недостижимой вышине.
Сатрап смутился изумленный И гнев в нем душу помрачил... И свой совет разноплеменный Он - любопытный - вопросил: "Кто сей народ? и что их сила, И кто им вождь, и отчего Сердца их дерзость воспалила, И их надежда на кого?.." И встал тогда сынов Аммона Военачальник Ахиор И рек - и Олоферн со трона Склонил к нему и слух и взор.
Сказки
ЦАРЬ НИКИТА И СОРОК ЕГО ДОЧЕРЕЙ
Царь Никита жил когда-то Праздно, весело, богато, Не творил добра, ни зла, И земля его цвела. Царь трудился понемногу, Кушал, пил, молился богу И от разных матерей Прижил сорок дочерей. Сорок девушек прелестных, Сорок ангелов небесных, Милых сердцем и душой. Что за ножка - боже мой, А головка, темный волос, Чудо - глазки, чудо - голос, Ум - с ума свести бы мог. Словом, с головы до ног Душу, сердце все пленяло; Одного недоставало. Да чего же одного? Так, безделки, ничего. Ничего иль очень мало, Все равно - недоставало. Как бы это изъяснить, Чтоб совсем не рассердить Богомольной важной дуры, Слишком чопорной цензуры?
