Тезей - Проталин Валентин (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .TXT) 📗
- И все богини готовы слететься к нему, - поддержала ее Эвринома, - как пчелы к цветкам..
- А ну вас, - отмахнулась Фетида.
- Нет, ты рассказывай, - не отступала Эос. - И когда же ты его углядела?
- Я играла с волнами моря и видела, как аргонавты отправлялись в Колхиду, - призналась Фетида.
- О мешок вселенной, набитый богами, - воскликнула Эос, - когда ж это было!.. И до сих пор... Он же так в старика успеет превратиться. Это ведь смертный? - уточнила она.
- Это Пелей, - вздохнула Фетида.
- Конечно, Пелею дарована долгая жизнь, - вставила свое Эвринома, тоже насмешливо.
- Ты еще скажи, что и к старому плугу можно приделать новую ручку... Вот что, подруга, - обратилась Эос к Фетиде, - сказано - сделано.
- И скорее. - Эвринома тоже советовала серьезно. - Пока твоя Гера не догадалась.
- Эта блюстительница нравов не поймет. - Эос метнула недовольный взгляд в сторону Геры. - Хотела бы я послушать, до каких небес она способна закатить скандал, когда с ее питомицей все совершиться.
Невероятно, Зевс никак не реагировал на крамольность и непристойность речей богинь. Внял им, и только. Еще и оттого, что сам владыка бессмертных, как и болтушки-богини, тоже поглядывал на землю. Сейчас взор его блуждал в окрестностях Спарты. Он приглядывал местечко в Лаконике. Ничего же не стоит богу ко многим своим занятиям, творимым одновременно, добавить еще одно. Хотя - даже богам, если специально не сосредотачиваться, трудно определить, какое из них наиважнейшее. В смысле самых дальних последствий. Порой же, и сосредоточившись, этого не угадаешь.
Кто бы мог, например, подумать, что Фетида на следующее утро начнет жаловаться Гере. Нет, не на подруг. Не надо думать о ней плохо. На свою судьбу пожалуется. Пускай, и для того, может быть, чтобы предупредить нежелательное развитие события. А может быть, вообще логика женщин, которая обязательно существует, непостижима и для них самих, поскольку и впрямь она выше какого-либо из известных способов анализа.
- Жалкие боги, - заявила Фетида Гере без всяких предисловий, - боятся силы своих же собственных сыновей; и несчастная я, кому не дано расстаться с невинностью... Невинность ведь, говорят, как цветок... Его, конечно, срывают, но ведь тогда, когда он еще красив...
Гера внимательно посмотрела на свою питомицу и... (хорошо бы в тот момент увидеть выражение лица Эос), помолчав, произнесла:
- Давно хотела тебе сказать, дочка, отлучилась бы ты ненадолго на землю и по дороге отдала бы этот цветок какому-нибудь смертному... Сделай ему такой подарок, вот и познаешь свое.
- Но... - попробовала остановиться Фетида и Геру остановить. - Но...
- Посмотри на землю, - продолжала Гера, - если девушка высокого рода в силу каких-то причин долго не выходит замуж и не хочет, будучи стыдливой, лишиться невинности в среде постоянного своего окружения, она опускается ниже, где у нее не может быть никаких обязательств, где ее никто не знает, и отдается какому-нибудь обыкновенному работнику. Хотя бы рабу. Как исполнителю ее воли. И возвращается обратно.
- И как же будущий муж? - живо заинтересовалась Фетида.
- Если тот, припоздав, все-таки случится? - уточнила Гера и ответила. Добавить ему приданого. Пусть довольствуется добавкой приданого.
Вот уж, действительно, женская логика и есть женская логика: Фетида Геру поняла.
Девический облик луны,
чужое пылание счастья.
Вокруг очертанья полны
дразнящей усталостью страсти
.
Тебя в ночь одевшийся бес,
который в ребро, обнаружит
и в омутах звездных небес,
мороча сознанье, закружит.
.
Эх, мне б на ногах устоять,
в разумное душу закутать.
Увы, бес сумеет опять
смутить, раздразнить и попутать.
Как эхом последнего дня,
вспьянит тебя жаждою в щей.
На свете, помимо меня,
есть истинно вечные вещи.
Полная луна, заливая пространство и гася своим ореолом ближние звезды, сама как бы тонула в этом светлом омуте и звала, тянула за собой. Послушный ее зову, Пелей шел по берегу Гемонийского залива, который гигантским изгибом выступал из моря в глубину холмистой равнины. Ноги Пелея легко и бесшумно ступали по укатанному морем и ветром песку, не поддающемуся ступне. За путешественником следовала четкая черная под ярким светом луны тень. Берег был абсолютно пустынным. И оттого, что спустилась ночь. И оттого, что мелководный залив не подходил для гавани. И, главное, оттого, что залив вообще считался местом, морскими божествами облюбованным, куда для смертного ходить опасно. Особенно во тьме. И тем паче в тот край залива, куда направлялся Пелей. Там на повороте, что делает берег, вздымались скалы. Там, за поворотом, - священная пещера Фетиды. А к пещере даже днем не двинулся бы ни один смертный, если, конечно, не повредился умом. А Пелей в ночь полнолуния шел именно сюда. Притяжение луны как раз и лишало его рассудка, снимая страх и чувство ответственности за собственные шаги.
Знамение явилось во сне Пелею. Такая же луна ярким кругом своим как бы обозначала срок тому, что должно совершиться. И - дуга пустынного залива, и слежавшийся, посверкивающий песок, и черный выступ скал. И оттуда безмолвный зов: "Приди!" И Пелея несет туда, к необыкновенному свиданию, которое он безошибочно предвкушает всем своим мужским существом. И лишь стремительное приближенье скалы прерывает его сновидение.
Дед Пелея, божественный кентавр Хирон, хорошенько растолковал ему необычный сон, хотя не сразу. И пауза тянулась значительно дольше, чем в беседе Геры с Фетидой. И Пелей терпеливо ждал, боясь спугнуть нечто замечательное и важное.
- Неизбежного не избежать, - заявил наконец Хирон. - Узнаю эти места. Тебя ждет Фетида в ночь ближайшего полнолуния. Радуйся... Да уж, радуйся.
Последнее он добавил с грустной улыбкой, словно подписывал словом "радуйся" письмо, как принято подписывать письма у греков.
Однако грустное Пелей тут же отбросил и возрадовался сверх всякой меры. Мыслимо ли смертному не влюбиться в богиню.
На прощание Хирон посоветовал внуку:
- Схвати ее в объятья и крепко держи, какие бы облики она ни принимала.
И вот Пелей идет по твердому, не поддающемуся ступне песку. Не летит, как в сновидении. Ступает. Но тот же берег и тот же лунный свет, что и во сне, завораживает его. Твердь под ногами становится холоднее и жестче. И тревога возникает в Пелее. Но снова вспыхивает на небе луна. И - освещает впадину, вход в пещеру, куда стремится наш герой. Теперь лунный свет подталкивает его в спину. Впереди тьма. Но вот слева - еще один ход. Он ведет в следующую пещеру. И в ней на ложе из цветов Пелей видит обнаженную женщину, словно объятую сном. То ли лунные лучи неведомым образом завернули сюда и остались здесь, то ли тело богини испускало свет, озаряющий ложе. И теплом веяло от стены, где возлежала женщина, с красотой тела, казавшейся безупречной. Все это Пелей ощутил в мгновение, помня наставления Хирона. Рывком охватил объятьем богиню. Словно кто сторожил ее, она мгновенно же превратилась в ствол дерева. Пелей сжимал объятьями ствол, гладкий и отдающий еще жаром тела. Вдруг все опять изменилось. Пелей почувствовал, что большая птица бьется в его объятьях, оглушает его беспорядочными взмахами крыльев. Но и это продолжалось недолго. Птица, будто опомнившись, предстала разъяренной тигрицей. Тигрица крутанула торсом, чтобы сбросить пришельца. Однако Пелей еще крепче вцепился в нее. Зверь и человек катались по пещере. Что-то падало, гремело и ломалось. Пелей не испытывал страха. И не потому, что охвачен был пылом борьбы. Пелей жаждал раствориться в своем порыве. И богиня, притихнув, снова воплотилась в женщину. И он соединился с ней. Волна горячего блаженства подняла Пелея надо всем сущим. Разум не контролировал тела. Это все длилось и длилось, пока в какой-то момент не достигло своей высшей точки. И Пелей словно разрушился. Память покинула его...
